Она выпрямилась и пошла, убыстряя шаг и поглядывая на калитку. Пока все шло нормально.
На первом же перекрестке Джейн свернула направо.
И она расхохоталась.
«Слышала, как завопила ч-ч сучка? – спросила она себя. – Сделала ее! Ох, как я ее сделала!» – И она снова рассмеялась.
«Брейс, возможно, догадается, что это была я, – подумала она. – Ну и что? Ничего он мне не сделает. А мне плевать, что он обо мне подумает, грязный сукин сын. Надеюсь, что заставила его малолетнюю шлюшку описаться от страха».
Затем Джейн заплакала. Она шла и рыдала белугой.
– Не дури, – приказывала она себе.
Она со злостью пнула пустую пивную банку. Та подскочила и с грохотом поскакала по тротуару.
– Чтоб его гребаный хрен отвалился, – буркнула она. Шмыгнув носом, добавила: – Так оно, вероятно, и будет. Чертов хрен, наверное, никогда не слышал о резинках.
Глава 27
Проснувшись, Джейн обнаружила, что она в своей спальне, а за окном чудесное солнечное утро. «Прекрасный день», – подумала она. Но какое-то смутное чувство холодной внутренней пустоты предвещало неладное. Что-то гадкое произошло в ее жизни, и как только она начала вспоминать...
О!
Брейс.
Внезапно нахлынувшее воспоминание об увиденном в окне его квартиры заставило ее со стоном повернуться на бок. Она ухватилась за живот и подтянула колени.
Что-то не в порядке было с одеждой.
Взглянув вниз, Джейн увидела на себе топик и спортивные шорты.
И нахмурилась.
Как это я? Неужели просто плюхнулась в кровать вчера, даже не...
Так оно и было.
И все вмиг припомнилось: как притащилась домой, запыхавшись и рыдая, ослепши от слез; как доковыляла до кровати и рухнула на нее навзничь, зарывшись лицом в подушку.
Ах да.
Даже на душ не хватило сил.
– Надо было хотя бы почистить зубы, – скривилась она.
Она провела языком по зубам – какой мерзкий шершавый налет.
– Здорово, – пробормотала она и со стоном поползла с кровати.
Когда же попыталась встать, взбунтовались все мышцы, и Джейн снова застонала. И каждый шаг давался со стоном, когда, согнувшись и прихрамывая, она поплелась в ванную комнату.
"Первое, что сделаю, если доберусь, – почищу зубы. Следующим делом пописаю. Или это раньше? Нет, надо сначала заняться зубами – они омерзительны и все-таки во рту.
Итак: зубы, на горшок, затем под душ, потом доползти до кухни и поставить вариться кофе.
Или начать с кофе, чтобы он как раз успел свариться...
Нет, нет, нет. Подождет".
В ванной Джейн сразу направилась к аптечке. Через силу выпрямившись, она принялась чистить зубы перед зеркалом.
Всклокоченные волосы, синяки под глазами, впалые щеки, желтоватое пятно от еще не сошедшего синяка на щеке – там, где на лицо наступил пес.
Зрелище – ну просто ласкает взор.
И сплюнула в раковину вспенившуюся воду.
Затем продолжила процедуру, пристально всматриваясь в свое отражение. Даже в самые худшие дни (а этот вполне можно было бы к ним причислить) я выгляжу краше, чем та девка Брейса с лошадиной мордой".
Закончив чистку, она отложила щетку в сторону и склонилась над раковиной, чтобы пополоскать рот. Набирая воду в сложенные лодочкой ладони, она засмотрелась на отражение ложбинки между грудями.
«Допустим, что сиськи у нее больше моих, но это еще не значит, что лучше».
Джейн передернула плечами, завороженно глядя, как упруго всколыхнулись груди внутри отвисшей рубашки.
– Ух! – воскликнула она.
Хихикнув, она отвернулась от зеркала и шагнула к унитазу, на ходу стаскивая с себя топик, который затем полетел в угол.
Встав спиной к унитазу, Джейн сунула большие пальцы под резинку шортов и уже было начала их стягивать, как взгляд ее случайно упал вниз.
– Что? – пробормотала она, ничего не понимая и скорее озадаченно и растерянно, чем испуганно.
Что бы это ни было, может, она просто как-то не так посмотрела и в этом нет ничего особенного?
На вид какие-то ряды черных значков на коже между грудями и шортами.
Маленькие черные загогулины, образующие корявые вертикальные и горизонтальные линии.
Джейн наклонилась ниже, и, приподняв руками груди, посмотрела поверх кистей.
– О Боже! – вырвалось у нее.
Надписи.
Кто-то что-то написал на теле, и, судя по всему, сделано это было фломастером.
Но прочитать текст не получалось.
И проблема была не в том, чтобы прочесть вверх тормашками – иногда Джейн специально переворачивала книги и тренировалась в таком чтении.
Этот текст все равно казался какой-то белибердой.
– Иностранный язык? – недоумевала она. – Нет, это не...
Это как надписи впереди на карете «скорой помощи», когда смотришь на них не в зеркало заднего обзора.
Джейн поковыляла к аптечке. В ее зеркале бессмысленный набор черных значков превратился в буквы, слова...
Моя дорогая! На полотне твоего тела и души мы пишем книгу о...
Она спустила вниз шорты.
Джейн.
Глава 28
Вначале осознание того, что МИР побывал в спальне ночью, пока она крепко спала, вызвало у нее дурноту. Хотя такого рода визиты, разумеется, он наносил не впервые.
Тогда он оставил стишок о поцелуях.
На сей раз целый опус (если это заслуживает такого названия) на ней самой.
– Как ему это удалось, не разбудив меня? – изумлялась она.
Может быть, легкими касаниями.
Вперившись в послание, Джейн представляла себе, как МИР приседает рядом на матраце, задирает топик и начинает со слов «Моя дорогая» прямо под грудями, спускаясь все ниже и ниже, строчка за строчкой, скользя кончиком фломастера по коже. Предлог "о" занимает огромное пространство между пупком и пояском шортов.
– Нарочно не оставил места для последнего слова, – предположила она.
Потому что он именно так и хотел закончить свою странную записку: нацарапав ее имя там, где она могла прочесть его сквозь тонюсенькие колечки лобковых волос.
Своеобразный юмор, надо полагать.
Или, быть может, с целью придать всему этому некий глубокий смысл.
