— Понимаешь… Напряженность между нами… Я надеялся, что время хороший лекарь и мы сможем забыть обо всем, но дело оказалось гораздо сложнее, чем я думал.
— О, ты наконец-то сообразил? Какая проницательность! Как умно! — Джесси тут же пожалела о сказанном, ибо оно делало ее уязвимой. — Чего ты, наконец, хочешь от меня?
— Я прошу у тебя прощения и хочу, чтобы мы снова стали друзьями, хотя вижу — этого не произойдет, пока мы не преодолеем отголоски того… нашего похода в горы…
— Не нужно о нем.
— Джесс, я понял, хотя и прошло девять лет, это все еще не дает тебе… поверь, и мне… покоя. Нам ничего не остается, кроме как поговорить.
Джесси с сожалением посмотрела на двери факультета, ей уже не укрыться от надвигающегося кошмара.
— Может, ты излишне драматизируешь ситуацию?
Эдди повернул ее к себе лицом.
— Посмотри мне в глаза, Джесс, если ты даже повторишь то, что сказала, я все равно не поверю тебе.
Его скулы напряглись, в темных зрачках просвечивал жар того злосчастного июльского дня, та чувственная страсть, которую она тогда познала в его объятиях. Сейчас, несмотря на зимний холод, Джесси ощутила пламя внизу живота.
Он печально улыбнулся.
— Ох, Джесси, пойми же, как сильно я жалею о том, что случилось.
У нее закапали слезы.
— Знаешь, что оказалось хуже, вернее, больнее всего? Мы ни разу не поговорили потом… Все те дни и недели ты избегал меня…
— А ты не понимаешь, как я был напуган?
— Хм…
— Да. Я беспрерывно мучительно думал: что же я наделал с нашей дружбой? Зачем все испортил, поддавшись чисто физическому влечению? Мой грех терзал меня. И избегал я малышку Джесс не потому, что желал причинить ей боль. Я просто не знал, что делать…
Она никогда не сомневалась — он не хотел, чтобы
— Твоя растерянность была единственной причиной?
— Клянусь. — Он поднял правую руку. — Говорю как на духу… А ты? Что ты ощущала тогда?
Джесси отвернулась.
— Ничего. Почти ничего… Пустоту.
Она молча двинулись дальше. Наконец Эдди пробормотал:
— Я до сих пор не знаю, почему все произошло. Или мы рехнулись оба?
— Тут нет никакой загадки. Слишком многое менялось в нашей жизни в то время. Кончилась школа и все прочное, привычное нам, поэтому мы искали не то спасение, не то утешение друг в друге, словно это могло от чего-то уберечь…
— Пожалуй, ты права. Ты всегда можешь четко проанализировать и сформулировать. Мне же помнится, случившееся с нами явилось прямым производным от нашего разговора о сексе. Ты призналась, что отправляешься в колледж, не имея в этом плане ни малейшего опыта.
— Эдди, пожалуйста! — Джесси запаниковала. — Лучше оставим тему.
— Если мы не поговорим, то не сможем снова стать друзьями.
— Ты уверен, что это нужно? Ведь мы оба — ты и я — стали иными, взрослыми людьми. А женщине, почти помолвленной с мужчиной, трудно дружить с другим. И в общем — нечестно. Двусмысленное поведение только компрометирует ее.
Эдди нахмурил брови.
— О таком повороте я как-то не подумал.
— Так подумай! — отрезала Джесси.
— А ты действительно помолвлена?
— Ну… практически. И хватит ворошить прошлое. Было — и быльем поросло.
— Но мы же ничего не решили, черт побери!
— Ну и что! — Джесси яростно пристукнула каблучком.
— Новое па в твоем репертуаре? — усмехнулся он.
— Хочешь увидеть еще одно? — Ей не терпелось врезать ему как следует. — Послушай, Эдди, я ценю твои благие намерения, и мне приятно было отобедать с тобой, но ничего не выйдет. Заруби себе на носу — никто ни в чем не виноват. Я не желаю как раз сейчас усложнять себе жизнь, а ты только тем и занимаешься!
— Приятно! — горько скривился Эдди.
— Неужели?
— Конечно. Ты в шоке из-за того, что я появился как гром среди ясного неба, и все такое… Я дам тебе несколько дней. Успокоишься, потом поговорим опять.
— Ты снова за свое? — Своим упрямством он заставил девушку улыбнуться. А в следующее мгновение они уже оба смеялись, не сразу заметив появившегося в дверях Евгения.
— Привет, — смущенно произнесла Джесси. Он медленно спустился по ступенькам, переводя взгляд с нее на Эдди и обратно.
— Я думал, ты задерживаешься на кафедре, раз тебя еще нет дома…
— Каюсь, это моя вина. Я подбил Джесси перекусить со мной, Евгений. — На этот раз Эдди правильно произнес его имя. — Вы уж простите.
Ну почему Евгений не скажет хоть что-нибудь, чтобы смягчить напряжение? Не настолько же он расстроен, если уж на то пошло, внезапно рассердилась Джесси. Надулся как индюк!
— Я рад, коли мы снова встретились, — тем временем продолжил Эдди. — Я говорил мисс Уолш, что играю в детройтском джаз-банде по вечерам в воскресенье, но она не согласилась приехать, не посоветовавшись с вами.
Вот хитрец, мелькнуло в голове Джесси. Я же сказала определенно — никуда не поеду. Но больше ее занимало то, что он назвал ее официально — мисс Уолш, словно хотел защитить от возможных упреков.
— В воскресенье вечером нам не совсем удобно, — проворчал Евгений. — В понедельник с утра мы оба работаем.
— Понимаю, но я играю только по воскресеньям. Впрочем, мы начинаем довольно рано, и при желании вы можете послушать хотя бы начало программы…
— Далековато ехать.
— Верно. Часа полтора, может, чуть больше, но это удобный случай познакомиться поближе. Вы будете с Джесси, я с Рут. — Эдди замолк, давая им обоим осмыслить сочетание имен.
Евгений заметно расслабился.
— Вы женаты, мистер Палмер?
— Нет пока… Так вы решайте насчет воскресенья. Я надеюсь, что приедете. Вместе пообедаем — я угощаю, разумеется. Посидим, поболтаем, повеселимся…
Джесси наконец сообразила, что он задумал. Раз им лично невозможно стать вновь друзьями, он подбивает на дружбу парами.
Евгений чуть задумался.
— Что скажешь, Джесси?
Ее это не удивило. Ее избранник несколько прижимист с деньгами, а тут такой случай — вот и стал покладистым.
— Резон, пожалуй, есть, хотя… — Она старалась говорить вежливо, но уклончиво.
— В какое время назначается наше свидание? — уточнил Евгений.
— В пять в самый раз. Приезжайте прямо в клуб. — Эдди назвал адрес и протянул руку. — Я с радостью жду встречи.
