мало, и он собирается мучить ее всю жизнь?
— Заглянем еще в патио, а, Джесс? — Эдди подхватил ее под локоть, направляясь в мощенный каменными плитами и обсаженный вдоль всего периметра кустами роз и гортензий уютный дворик.
— Есть где развернуться, — усмехнулась Джесси. Откровенно говоря, она сомневалась — любит ли Рут возиться с землей. — Желаю успеха.
Эдди пристально посмотрел на нее, чуть притянул за плечи к себе. Жест можно было посчитать чисто дружеским, если бы при этом он не погладил ее по волосам. Сердце екнуло, Джесси замерла. Она старалась правильно истолковать его поведение, но, Боже, должен же Эдди понимать, что он с ней делает! Девушка поспешно отступила в сторону и деловым тоном сказала:
— Пора возвращаться. Если ты не будешь дольше торчать здесь, возможно, у нас останется время еще поесть перед репетицией.
Эдди кивнул.
— Останется. Не волнуйся. Хватит даже, чтобы выпрямить твою бедняжку елку.
Двадцать минут спустя Эдди на четвереньках ползал по полу гостиной, прилежно пытаясь укрепить крестовину и ствол елки.
— Ты придерживай, а я как следует зажму.
Без особого восторга Джесси просунула руку сквозь колючие ветки и сжала липкий ствол.
— В этом нет необходимости. Елка и так стоит неплохо. Я уже привыкла, — равнодушно, почти хмуро сказала она.
— Где же твое рождественское настроение, моя милая? Не боишься, что Бог тебя накажет за это?
— Передалось кому-то другому, наверное, — усмехнулась девушка.
Эдди неодобрительно поцокал языком, и Джесси захотелось немедленно ответить тем же. Уж больно забавно он выглядел. Волосы взъерошены, свитер весь в иголках, обтянутый джинсами зад торчком… Умилительная картинка, ничего не скажешь… Она смущенно отвела взгляд.
— В котором часу у тебя завтра собеседование? — неожиданно спросил Эдди. — Ты к нему готова?
— Наверное. — На самом деле она собиралась сегодня еще раз обдумать тезисы, а вместо этого занимается всякой чепухой вроде елки и терзается бесконечными, совершенно глупыми и нелепыми мыслями по поводу мужчины, «осчастливившего» ее своим присутствием. Хорошо, он не замечает, какая путаница царит в ее душе.
Эдди наконец поднялся и удовлетворенно посмотрел на елку.
— Так-то лучше. А где гирлянда с лампочками?
С его помощью Джесси развесила многоцветные гирлянды, которые помнила с детства, и хрупкие стеклянные шары, стараясь не поддаваться растущему ощущению близости с Эдди. К несчастью, это неуловимым образом передалось ему. Он затих и двигался так, словно взбегал контакта с ней. Когда пару раз она пыталась подглядеть за ним сквозь ветки, то заметила, что он тоже подсматривает. В самом воздухе ощущалась неловкость.
— Постой, Джесс, у тебя в голове целое бревно.
— Бревно?
— Ну, такая сучковатая веточка. Приподними-ка голову.
Эдди провел длинными пальцами по ее волосам, и она невольно вздрогнула от ласкового мужского прикосновения.
— Что, сильно дернул?
Она покачала головой.
— Ну, теперь все в порядке.
— Спасибо. — Джесси не осмелилась заглянуть в его глаза и поспешила на кухню, чтобы немного отдышаться. Я должна взять себя в руки. Будет жутко, если Эдди догадается, как он на меня действует.
— Могу я чем-нибудь помочь?
Оказалось, он наблюдает за ней с порога.
— Да нет. Стол готов. Хотя вот. Поставь, пожалуйста, салат. — Она протянула ему блюдо и заметила, как он недоуменно глянул на кухонный столик, сплошь заставленный сковородами и кастрюлями. — Не сюда, в столовой.
Она щелкнула выключателем, и небольшая люстра осветила соседнюю комнату. У Эдди удивленно взлетели брови, он даже присвистнул:
— Ну ты и расстаралась.
Джесси вспыхнула. Еще до его приезда она накрыла стол бабушкиным фарфором, хрусталем, льняными салфетками и поставила белые свечи.
— В честь чего торжество? — поинтересовался Эдди.
Она прикусила губу.
— Никакого торжества. Просто давно не пользовалась красивыми вещами.
Кивнув, он поставил блюдо с салатом. Девушка вручила ему бутылку вина, штопор и поспешила на кухню. Вернулась она с сервировочным столиком, при виде которого Эдди даже замурлыкал. Джесси подала плов, горошек с миндалем, роскошный красный и зеленый перец, пока Эдди зажигал свечи. Когда в тишине они молча сели, у нее начисто пропал аппетит.
— Какие у тебя планы на Рождество? — Эдди вцепился в курицу с поспешностью, вызванной скорее напряженностью ситуации, нежели голодом.
Джесси наблюдала, как он жует, глотает, промокает рот, потягивает вино, как длинные и ловкие пальцы орудуют приборами, как свет свечей мерцает в глубине его темных глаз.
— Друзья пригласили встречать Рождество у них.
— С Евгением?
— Нет, он…
Джесси чересчур судорожно глотнула вино и закашлялась. Евгений перестал быть щитом между нею и Эдди. И стоило ему изобразить свою неотразимую улыбку или поманить пальцем… Господи, о чем я думаю? Эдди наблюдал за ней, улавливая смятение на ее лице.
— …будет в Кливленде. Его мать похоронена там… А у тебя какие планы?
— Я, наверное, слетаю к родителям. Давно не был.
— С Рут?
Эдди помолчал, прежде чем ответить:
— Нет, один.
Они продолжали есть, но в воздухе повисли вопросы.
— Мы с Рут… не так близки, как тебе кажется.
У Джесси затрепыхало сердце.
— Мы перестали встречаться. — Лицо Эдди скривилось в гримасе, будто он жалел о своем признании. Ее реакция удивила его однако. — Чему ты ухмыляешься?
— Мы живем в сумасшедшем мире. Если хочешь знать правду, мы с Евгением тоже.
— Действительно, безумный мир. — Эдди еле удержался от улыбки. — На Рождество мы вроде оба остались у разбитого корыта?
— Похоже на то.
Эдди порывисто наклонился к ней.
— Слушай, Джесс, давай тряхнем стариной?
— Что?
— Ну, помнишь нашу мечту встретить ночь под Рождество в горах?
Девушка аккуратно положила вилку и нож. Конечно, она помнила, как однажды они планировали захватить с собой инструменты и сыграть на восходе гимн солнцу. В шестнадцать лет такая идея показалась сверхромантичной. Но теперь, в двадцать семь — чистым безрассудством.
— Это несерьезно.
— Еще как серьезно.
— Но ты же собрался на праздник к родителям, а я обещала…
