– Что-то не так, Фрэнсис? – обеспокоенно спросил Морис. – Кто это был?
– Флер.
Голос Фрэнсис был спокоен, но Морис видел, что она едва сдерживает рыдания.
– Что-то случилось? – хрипло спросил он.
Внезапно появившийся комок в горле мешал Морису говорить. Он и не думал, что слезы в глазах Фрэнсис способны оказать на него такое влияние.
Фрэнсис замялась. Морис приготовился услышать самое плохое.
– Она требует, чтобы я немедленно возвращалась домой, – выпалила она.
– Почему?
– Потому что она так хочет! – Фрэнсис нервно теребила ручку сумки. То, что она что-то недоговаривает, было видно невооруженным глазом.
– Но ведь это глупо! Как она нашла нас? – воскликнул Морис.
– Я же оставила ей записку, что иду в «Брейзен-холидей». Если Флер что-то надо выяснить, для нее не существует препятствий.
– Черт, – выругался Морис, но тут же спохватился. – Простите, Фрэнсис.
– Ничего страшного, – жалко улыбнулась она. – Это вы меня простите за то, что испортила вам вечер. Не надо было мне уходить без ведома Флер…
Морис вздохнул посвободнее. Для первого раза информации было достаточно, и задерживать Фрэнсис против воли ее сестры не стоило. Можно возбудить лишние подозрения.
– Неужели вы подчинитесь ей? – спросил он негодующе. – Разве вам нельзя никуда выходить? Или мадемуазель Конде имеет что-то лично против меня? Я недостойный спутник для вас?
Морис возмущался вслух, а сам лихорадочно придумывал, что ответит, если вдруг Фрэнсис Ритц упрекнет его в нечестной игре.
– Нет, ни в коем случае! – испуганно воскликнула Фрэнсис. – Как вы могли так подумать! Флер даже не знакома с вами. Это вы вправе сердиться на нее, ведь она так непорядочно поступила, уехав сегодня за шляпкой! К тому же я не писала ей, с кем я иду…
Последнее предложение Фрэнсис произнесла вполголоса, как не стоящее особого внимания, но Морису надо было слышать именно это. Поводов для волнения не было. По крайней мере, пока.
– Что вы сказали сестре?
– Что сейчас выхожу, – пробормотала смущенная Фрэнсис. – Мне очень неловко, но она так настаивала… А вдруг у нее что-то случилось? И ей срочно нужна моя помощь? Я ни за что не прощу себе, если буду сидеть здесь с вами в то время, когда я необходима Флер.
– Фрэнсис, не будьте ребенком, – вскипел Морис, – вашей сестре невыносима мысль о том, что вы где- то развлекаетесь. Это ведь исключительно ее привилегия, не так ли? Ваша участь сидеть дома и, затаив дыхание, слушать рассказы о красивой жизни. Разве я не прав?
– Вы слишком жестоки, Морис, – прошептала Фрэнсис. – Флер очень добрая, она не заслужила, чтобы о ней говорили такие ужасные слова.
– Это вы не заслужили такой участи! Какой бы великой актрисой не была ваша сестра, она не имеет права подчинять вас своей воле. Вы свободный человек. Позвольте задать вам откровенный вопрос?
Фрэнсис кивнула. Вид у нее был исключительно несчастный.
– Вы когда-нибудь были замужем?
– Какое отношение это имеет к Флер? – негодующе воскликнула она. – Моя личная жизнь тут совершенно не причем!
– Неужели? Так да или нет?
– Вы не имеете права спрашивать меня об этом.
Фрэнсис напустила на себя вид оскорбленной добродетели, и уже по одному этому Морис понял, что его предположение верно. Бедная младшая сестренка всю жизнь зависит от капризов старшей. Действительно, о какой личной жизни тут может идти речь?
– Как скажете.
Морис решительно поднялся.
– Раз уж вам надо возвращаться домой, идемте, – проговорил он сквозь зубы.
– Но вам совсем не обязательно уходить отсюда, – забормотала Фрэнсис. – Я не должна портить вам вечер. Я доберусь до отеля сама, здесь совсем недалеко, пока не очень темно…
– Фрэнсис! – с укором воскликнул Морис. – Вы не понимаете, что говорите! Неужели вы действительно считаете, что отпущу вас одну?
– Да, простите. – Фрэнсис покраснела и принялась вставать, однако либо из-за волнения, либо из-за природной неловкости, она задела соседний стул и он с грохотом упал. – Ах, какая я неуклюжая!
Это точно, подумал Морис, поднимая стул. Вторую такую еще поискать надо. Вещи так и сыплются из рук мисс Ритц. Сколько предметов она уронила за день? Первым, кажется, был чайник…
Обратный путь они проделали в полном молчании. Фрэнсис, видимо, чувствовала себя неловко, а Морис обдумывал детали будущей статьи. Материала у него было достаточно, и он надеялся, что суровый Роббер удовлетворится достигнутым. Конечно, это не интервью, но зато гораздо более правдивая информация. Вряд ли мадемуазель Конде была бы с ним более откровенна, чем Фрэнсис Ритц. Единственное, что не удалось выяснить, так это причину, по котором Флер покинула сцену. Фрэнсис лепетала что-то о кознях недоброжелателей, хотелось бы узнать об этом поподробнее.
Но на это надежды было мало. Флер вряд ли захочет встретиться с ним, да и Фрэнсис она больше никуда не пустит. Наверняка бедняжку ожидает выволочка за сегодняшний вечер. Сердце у Мориса было доброе, и не он не мог не чувствовать сострадания к Фрэнсис, хотя и являлся сам причиной ее будущих страданий.
Когда Флер уедет отсюда, надо будет разыскать Фрэнсис и пригласить ее еще куда-нибудь, решил он про себя в порыве великодушия. Она милая девочка, и немного развлечений ей не повредит. Думаю, она не откажется, а в отсутствие строгой старшей сестры будет вести себя гораздо непринужденнее.
– Вот мы и пришли, – сказала Фрэнсис, нарушив плавный ход мыслей Мориса.
Он огляделся. Они снова стояли у громадных стеклянных дверей Шеппердса, которые ежеминутно пропускали через себя десятки людей. Не самое удобное место для прощания. Слишком людно и шумно, постоянная толкотня, крики, смех. Но Морис видел, что Фрэнсис твердо намеревается расстаться с ним именно здесь.
– Я провожу вас до отеля, – стал настаивать он, но она была непреклонна.
– Я бы не хотела, чтобы Флер узнала, что я была с вами, – Фрэнсис наконец была вынуждена признаться. – Ей не очень понравится, что мужчина, которому она назначила встречу, ужинал с ее сестрой.
– Какой бред… – начал Морис, возмущенный до глубины души, абсолютно забывая о том, что такое положение вещей было как раз в его интересах. Чем дольше Флер Конде будет оставаться в неведении относительно его общения с Фрэнсис, тем лучше.
– Прошу вас, – прошептала Фрэнсис растерянно. – Не настаивайте.
Морис растерялся. Эти полураскрытые дрожащие губы, умоляющий взгляд, большие темные глаза, красоту которых он неожиданно разглядел за толщей стекол, маленькие руки, судорожно прижатые к груди… Было во всем этом нечто непередаваемо волнующее, трогательное, цепляющее за душу, взывающее к самому лучшему.
– К-как хотите, – выдавил он из себя, не понимая, что творится с Фрэнсис.
– Спасибо, – улыбнулась она, судорожно схватила его руку, пожала, чуть задержала в своей и тут же повернулась и исчезла в толпе.
Он постоял несколько минут, глядя ей вслед. Его толкали и отпихивали в сторону, но он не обращали внимания ни на недовольные возгласы. Лицо Фрэнсис стояло у него перед глазами. Лицо другой женщины, совсем не той, которую он впервые увидел сегодня в номере миссис Уолтергейм. Нет, это по-прежнему была Фрэнсис Ритц, с ее нелепым цветом волос и нечистой кожей, резкими неловкими движениями и очками в пол-лица. Но что-то такое промелькнуло в ее глазах, что заставило Мориса Шеннона замереть на месте и потерянно смотреть ей вслед.
7
