Флора. — Чтобы ни одна живая душа не могла помешать нам, узнав о том, что Артур Беллингейм возьмет в жены отнюдь не тебя!
Ингебьерг вернулась к себе только под утро. Они с Ричардом всетаки обнаружили комнату, в которой безмятежно посапывала Кристин. Напоследок рыцарь крепко сжал ручку девушки и поцеловал ее нежные губы. Ингебьерг прижалась к нему и проскользнула в комнату. Она была настолько счастлива, что даже не беспокоилась по поводу Кристин. Ей было все равно, просыпалась ли кормилица или нет, обнаружила ли ее отсутствие. Новые горизонты открылись для Ингебьерг в ее любви, и она поражалась тому, насколько раньше была слепа.
Девушка быстро скинула плащ и легла на кровать. Ей не спалось — она до сих пор чувствовала поцелуи Ричарда на своих губах. Оказывается, как много можно сказать одними прикосновениями… Ингебьерг не сомневалась теперь в его любви и считала минуты до того момента, когда вновь увидит его.
Мысли Ричарда были далеко не столь безоблачны и невинны. Ингебьерг, ее доверчивые поцелуи, ласковые мягкие губы, ее красота и нежность довели его до того иступленного состояния, в котором человек перестает понимать, где добро и где зло, и способен на любой поступок, лишь бы добиться желаемого. Ему хотелось удержать ее подле себя, объявить ее своей женой перед Богом и людьми, защищать ее с мечом в руках, убивая каждого, кто осмелится посягнуть на нее… Но тогда ему нужно было начать не с того несчастного громилы в подвале, а с графа Шафтсбери, его сеньора и друга, который с нетерпением поджидает свою невесту.
Никогда Ричард Воксхолл не осознавал с такой отчетливостью, что между ними существует непреодолимое препятствие. Раньше, когда он поклонялся ей как богине, он почти не думал о графе Шафтсбери и его правах на Ингебьерг. Но теперь, когда он ощутил теплоту ее тела и податливость ее губ, мысль о том, что она фактически принадлежит другому, сводила его с ума…
На следующее утро хозяин постоялого двора ни словом не обмолвился, что ночью ктото из его слуг был ранен. Ричард понял, что им не о чем беспокоиться — хозяин явно желал скрыть свои темные делишки. Воксхолл отдал приказ быстро собираться в дорогу. Воины, привыкшие видеть своего начальника, в добром расположении духа, были удивлены его мрачностью. Ричард был суров и недоволен. Он едва смотрел в сторону Ингебьерг, опасаясь выдать себя.
Девушка, наоборот, чувствовала себя прекрасно. Все было чудесно в ее начинающейся жизни. Даже это хмурое утро радовало ее — ведь она снова будет вместе с Ричардом… Но постепенно Ингебьерг начала понимать, что не все так хорошо, как ей казалось. Ричард нарочно отворачивался от нее и не желал обучать ее. Он разговаривал то с одним воином, то с другим. Его конь то скакал аллюром, то плелся в самом конце отряда. Девушке никак не удавалось поравняться с ним. Ей приходилось довольствоваться лишь наблюдением. Ингебьерг ни на секунду не выпускала Ричарда из вида, и ее жалобный взгляд словно спрашивал: «Что я сделала тебе, раз ты не хочешь даже улыбнуться мне?»
Сердце рыцаря разрывалось на части, но он стискивал зубы покрепче и упорно отводил глаза от стройной девичьей фигурки в дорожном плаще. Ингебьерг уже была на грани того, чтобы в открытую позвать Воксхолла, когда к ней внезапно подъехал Олаф. Старый норвежец хмурился, и девушка вздрогнула от его пронизывающего взгляда.
— Не забыла ли ты, дочь Симона, зачем ты едешь в главный город англов? — негромко спросил Олаф, чуть наклоняясь к девушке, чтобы его не мог никто услышать.
Ингебьерг встряхнула головой. Золотистые волосы рассыпались по плечам.
— Меня там ждут, — неопределенно ответила она.
— Кто? — упорствовал Олаф.
— Человек, которому я предназначена в жены…
— Я рад, что ты помнишь об этом, дочь Симона, — усмехнулся Олаф. — И, кажется, коекто тоже вспомнил об этом. Весьма своевременно…
С этими словами Олаф хлестнул коня по мощному крупу и вырвался вперед. Ингебьерг смотрела ему вслед, и ее глаза застилала пелена слез. Олаф жесток. И не знает, что такое мечтать. Но как он прав…
Девушка впервые серьезно подумала о том, что в Лондоне ее поджидает родственник короля, который станет ее мужем. И который будет целовать ее так, как вчера Ричард. Она должна будет угождать ему и все время быть рядом с ним. Они с Ричардом никогда не будут вместе…
Эта ужасная мысль поразила Ингебьерг своей простотой и справедливостью. Вот почему он не смотрит в ее сторону. Он вспомнил о своем долге, в то время как она с такой готовностью забыла о своем. Ингебьерг стало стыдно. Мужчины уже учат ее тому, как положено вести себя знатной девушке! Не бывать такому. Никогда она, Ингебьерг, дочь Симона, не опозорит свой славный род.
Девушка гордо выпрямилась и покрепче зажала поводья в руке. Никто не посмеет упрекнуть ее в несдержанности. Если нужно, она вынет сердце из груди и оставит его на этой дороге. Даже если это будет невыносимо больно, она выдержит.
Но вскоре Ингебьерг обнаружила, что выполнить решение гораздо труднее, чем принять его. Сколько бы она ни твердила себе, что должна забыть Ричарда, стоило ей только услышать его голос, как все замирало у нее внутри. К концу дня она настолько устала бороться с собой, что отказалась от лошади и пересела в повозку к Кристин. Лучше она будет наслаждаться воспоминаниями, чем терзать себя, видя равнодушие Ричарда.
10
Просьба Анна побыстрее устроить свадьбу очень удивила лорда Чизвика.
— Но, дорогая моя, нужно же как следует подготовиться… — пробормотал он.
Анна нашла опекуна в библиотеке, где он обыкновенно проводил несколько часов после завтрака. Флора пришла вместе с ней. Во время разговора она разглядывала корешки толстых книг и делала вид, что их беседа ни капли не интересует ее.
— Я вовсе не хочу пышное торжество, — сказала Анна. — Близкий друг Артура Гарольд через неделю уезжает…
Тут голос Анны дрогнул, и более проницательный, чем лорд Чизвик, человек сразу бы почуял неладное.
— Артур хочет, чтобы он был шафером, — закончила Анна.
— Не знаю, — пожал плечами Чизвик. — Тебе лучше поговорить с самим Артуром.
Ох уж мне эти женщины, говорил весь его вид. Буквально вчера Анна и слышать не желала о свадьбе. Прошли сутки, и она уже жаждет как можно скорее стать графиней Шафтсбери. Как это понимать?
— Дядя Джордж, но мне неприлично разговаривать с Артуром на подобную тему, — строго произнесла Анна. — Вы мой опекун, вам и карты в руки.
Флора едва подавила в себе естественное желание рассмеяться. Чизвику невдомек, что больше всего на свете Анна боится, что Артур начнет расточать ей любезности, если она обратится к нему с таким предложением. Еще и целоваться полезет. Он производит впечатление весьма решительного мужчины…
— Раз ты так настаиваешь… — забормотал Чизвик. — Но ведь нужно шить платье, заказывать…
— Ничего не надо, — отрезала Анна. — Можно купить все готовое.
Флора выразительно кашлянула. Полегче, хотелось сказать ей. Не дави на старичка, а то он чтонибудь заподозрит.
— Хорошо, но тогда какое число тебя бы устроило?
— А в эти выходные не получится? — простодушно спросила Анна.
— Но сегодня уже пятница! — воскликнул Чизвик.
— И Артур устраивает вечеринку, ты разве забыла? — напомнила Флора.
— Вот и чудесно, — не отступала Анна. — Превратим обычную вечеринку в свадебное торжество.
