— Как? — спросил Гаррисон.
— Я не понимаю в бизнесе. Может быть, слишком сильное распыление средств? Лично я думаю, что его съели большие компании. Он занимался микроэлектроникой. Это важно?
— Нет, продолжай, — Моя мама — итальянка, дочь графа. В наши дни это не особенно много значит. Представители так называемой итальянской аристократии бедны как церковные крысы. Но папе эта мысль нравилась, и она — красивая женщина, может быть, слишком красивая. До того как они поженились, ее имя было Мария Торино. А по-моему, она — корова из коров!
Гаррисон наморщил нос, выказывая, что ему не очень нравится ее манера выражаться.
— Насколько я понимаю, ты не особенно любишь свою мать.
— Я любила, — быстро ответила она, — но.., она требует слишком многого, тратит слишком много и очень много обманывает! Все, что она делает, она делает сверх меры. Ее любовники.., я подозреваю, их тоже было слишком много. Последний — грязная собака, недостойная подметок моего отца, — она помолчала. — Ну, он застал их вместе. Был жуткий скандал. Все обвиняли всех во всем. И она собиралась убежать со своим ужасным дружком. Это разбило бы папино сердце, поэтому...
— Что поэтому? — подтолкнул ее Гаррисон, когда она замолчала.
— Поэтому я сказала ей, что ее любовник так же волочился и за мной! Он был ничтожеством, охотником за деньгами, за папиными деньгами, — вернее, за деньгами, которые, он думал, у папы были. Я сказала ей, что, если она расскажет ему, насколько отец близок к банкротству, он просто исчезнет в тот же вечер. — Она снова помолчала. — Все так и произошло.
— А ты говорила правду? Насчет того, что друг твоей матушки волочился за тобой?
— О, да! Его имя Вятт. Доктор Гарет Вятт, так называемый психоаналитик, или нейропсихиатр, кем бы он там ни был на самом деле. И поверь мне, надо сказать, мошенник из мошенников! Вятт — ха! — Она была неистовой. — Хорошенькое дельце!
Гаррисон кивнул. Терри еще жалела себя, и он почувствовал, что она готова заплакать.
— Но ничего не получилось, — догадался он. — Твои отец и мать все-таки разошлись, правильно?
Она сглотнула и кивнула, отворачивая лицо.
— Не стоит отворачиваться, — мягко напомнил ей Гаррисон. — Я слепой, помнишь? Я не могу видеть твои слезы.
— Ты, наверное, самый зрячий из всех слепых, каких я встречала, — ее голос все еще подрагивал. — А насколько ты слеп?
— Полностью, — ответил он. — Мое головное приспособление и эти — он отогнул манжеты и показал ей золотые браслеты на запястьях — ..штуки посылают мне слабые электронные сигналы, которые я превращаю в изображения, но, на самом деле, эти изображения всего лишь силуэты. Некоторая глубина есть, но не особенная. Все как будто вырезано из картона, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Что же касается моей физической координации, это всего лишь тренировка и инстинкт.
Она пристально посмотрела в его лицо, в его серебряные линзы.
— Продолжай свою историю, Тереза Миллер, — сказал он.
— А почему ты так интересуешься, — вдруг захотелось ей узнать. — И, кстати, почему все-таки ты вытащил меня из той.., неприятности? Это тебя не касалось, и все могло бы быть совершенно невинным.
— Я всегда сражаюсь с ветряными мельницами, — сказал Гаррисон. — А если серьезно, то мне показалось, что тебе нужна помощь. И как выяснилось, она, действительно, была нужна. К тому же, ты — англичанка. И хорошенькая девушка. Сколько тебе лет, Терри?
— Двадцать два, и не меняй тему разговора! Я хочу сказать, мне тоже было бы интересно услышать, как ты оказался... — она замолчала, и Гаррисон почти ощутил, как ее хмурость превращается в улыбку. Через мгновение она продолжала:
— Ладно, давай поменяем тему, лесть достанет тебя, где угодно. И, может быть, я убью двух зайцев. Ты сказал, что я хорошенькая, но откуда ты это знаешь? К тому же, как получилось, что ты подвернулся прошлой ночью в нужный момент?
Гаррисон усмехнулся. Ему хотелось рассказать ей все, но он сдержался. Немного информации вреда не принесет, но не вся история.
— Если я расскажу тебе правду, ты поверишь мне? — спросил он.
— Попытайся, — эхом повторила она его слова, сказанные несколько минут назад.
— Хорошо, видишь ли, ты приснилась мне два раза. И в моих снах ты была хорошенькой. Видишь, как все просто. А теперь ты скажешь мне, что я ошибся, и, на самом деле, ты — как дурнушка Джейн?
— Люди говорят, что я хорошо выгляжу, но... — теперь он услышал глубокий вздох. Она взяла его правую руку в ладони и придвинулась ближе. — Ричард, ты правда видел меня во сне?
— Разве я не сказал?
— ; Но это довольно.., удивительно!
— Что? Ясновидение?
— Нет, — она покачала головой. — Видишь ли, я тоже видела тебя во сне! Позапрошлой ночью...
— Да? Двустороннее ясновидение! — легкомысленно сказал он только для того, чтобы скрыть свой напряженный интерес. — И что же тебе приснилось?
— Попытаюсь вспомнить, — ответила она. — Мгновение назад видение вернулось ко мне, но сейчас оно снова ушло. Это произошло в отеле. Один из младших Борчини, Альфредо, уделял мне слишком много внимания. Когда я пошла спать, я заперла дверь и просто лежала, желая как можно скорее выбраться из этого места. В конце концов я уснула.., и видела сон.
— Обо мне?
— О тебе, да, вернее о каком-то слепом мужчине и... — Она резко остановилась.
— ла?
— Нет, ничего, и.., этот слепой мужчина не мог быть тобой. Нет, это был не ты. Мне очень жаль.
Гаррисон был разочарован.
— Ты жалеешь, что это был не я. Ты уверена в этом? Слепой мужчина — это всего лишь слепой мужчина. И хотя нас очень много, я думаю, мы не каждый день попадаемся в снах или наяву. Может быть, там было что-то, о чем ты не хочешь рассказывать мне?
— Да.., нет!.. Ладно, ты должен знать, я также видела во сне этого ублюдка Гарета Вятта, — она замолчала. — Ты знаешь его?
— Никогда не слышал, а что он делал в твоем сне?
Она откинулась на спинку кресла и покачала головой.
— Да это неважно. И весь этот разговор какой-то глупый. То есть я хочу сказать, что мой слепой мужчина был по-настоящему слеп, а совсем не как ты. И я была.., напугана им, — она сжала его руку. — А ты не пугаешь меня ни чуточки.
На некоторое время Гаррисон оставил все как есть. Лучше не торопить события.
— Ладно, продолжай свою историю. Как ты очутилась в Италии?
— Сначала расскажи мне о своих снах, если ты на самом деле видел их, — сказала она, замотав головой и похлопывая его по руке. — Я знаю, это глупо, но мне все-таки интересно.
— Да там и рассказывать-то нечего, — солгал Гаррисон. — Мне всего лишь приснилась хорошенькая девушка, вот и все.
— А почему ты думаешь, что это была я?
— Черные волосы, маленькие прижатые ушки, губы естественного красного цвета, большие черные глаза, — кто еще это мог быть? — сказал он, пожимая плечами.
— Тысяча и одна девушка! — выкрикнула она. — С такой общей внешностью, как эта.
— Нет, это была ты. И ты была здесь, в Италии. И попала в беду.
— Предчувствие! — она захлопала в ладоши. Гаррисону было приятно. Он мог бы сказать, что теперь она чувствует себя гораздо лучше.
— Возможно, — небрежно ответил он. — А ты интересуешься экстрасенсорными силами?
— Не очень. — Она чуть отодвинулась в сторону и склонила голову набок. — Ты уверен, что не пудришь мне мозги?
— А! — усмехнулся он. — Но это был мой второй сон!
