– Назад, куда? – тихо спросил он.
– Просто назад, – пробормотала она и поцеловала его в щеку.
Утренний свет застал двух влюбленных, которые, хотя и были женаты уже почти три года, готовы были доказывать свою любовь снова и снова. Эта любовь началась с поцелуев, с поцелуев, которые длились вечно, которыми они покрывали тела друг друга. Потом Николь и Джоселин достали пузырек с розовым маслом и, раздевшись, начали нежно натирать им друг друга.
– Это так замечательно, я безумно хочу тебя, – прошептал Джоселин ей в ухо.
Она ничего не могла ответить, она просто прижала его к себе изо всех сил, сжимая пятками его бедра, пока он страстно входил в ее лоно, а потом лежал у нее на груди, изнемогая от наслаждения. Николь, однако, не была удовлетворена, она снова и снова ласкала и прижимала его к себе, молча требуя продолжения. И когда солнце полностью осветило комнату, проникая под полог огромной кровати, он снова вошел в нее, и, чувствуя всем своим существом, как в нее вливается его семя, она поняла, что никогда раньше не испытывала подобного блаженства.
– Это было просто бесподобно, – чуть слышно выдохнула она.
– Это было просто бесподобно, потому что ты – та женщина, которую я искал всю жизнь, – тихо произнес Джоселин и еще крепче прижал ее к себе.
Через два дня Карл Стюарт со своими верными генералами и лордом Дигби, скачущим рядом с ним, покинул Кингсвер Холл и отправился в Солсбери. В качестве подарка король разрешил Джоселину остаться на две недели дома, но строго настоял на том, чтобы милорд присоединился к нему и принцу Руперту в Дорсете в графстве Шерборн в начале октября.
– Молю Бога, чтобы вам хватило времени для того, чтобы насладиться обществом вашей жены, – сказал король на прощание.
– Это будут самые счастливые две недели в моей жизни, – ответил Джоселин. Джоселин и Николь долго стояли, махая вслед королевской процессии, а потом медленно вернулись в дом.
– Не слишком ли это долго для нас с тобой? – смеясь, спросила Николь.
– Я думаю, нет. Тем более что я хочу не только насладиться твоим обществом, но мне необходимо за это время сделать одно очень важное дело.
– Какое же?
– Изгнать из тебя дьявола.
– Какого дьявола? – удивилась Николь.
– Ты сама прекрасно знаешь, какого, дорогая. То, что ты называешь себя Николь, а не Арабелла, та странная ошибка при нашей первой встрече, когда ты сказала, что тебе около тридцати лет, потом ты ужасно кричишь по ночам, когда тебе снятся какие-то кошмары. Я даже прозвал тебя ведьмой, так как ты иногда знаешь, что произойдет в будущем. Теперь я намерен выяснить, почему с тобой это все происходит.
Она доверчиво посмотрела на него и взяла за руки, как бы стараясь предостеречь:
– Джоселин, я прошу тебя, не делай этого. Есть вещи, которые даже ты не сможешь понять, и я не перенесу, если это разрушит наши отношения.
– Но этого не может случиться, – ответил Джоселин, – единственная моя цель – помочь тебе. Я только хочу выяснить причину твоих ночных кошмаров и избавить тебя от них. Послушай, Николь, Арабелла, жена, в конце концов, мы живем в век, когда совершаются научные открытия, пусть даже сейчас этому мешает эта чертова война. Как ты можешь знать, что я что-то не смогу понять, что ты можешь меня чем-то удивить?
– Потому что я это знаю, – настойчиво повторила Николь, – оставь это, Джоселин. Из этого не выйдет ничего хорошего.
– Разреши мне самому решать, – не менее настойчиво произнес он и, взяв ее за локоть, слегка подтолкнул, заставив подняться по ступенькам, – и они оказались в лаборатории.
Комната была обставлена, как кабинет алхимика, на стенах висели полки, на которых стояло множество стеклянных и глиняных банок, в них были непонятные порошки, а в больших стеклянных колбах в жидкости плавали какие-то зародыши. Она увидела неведомые приборы, с подведенными к ним трубками и ретортами, похожие на примитивные перегонные аппараты. Посреди стола стояла большая ступа с делениями, а рядом – масляный примус и оловянная кастрюля. И еще там было много книг. Они лежали везде, даже на полу, многие были старинные, некоторые – в очень дорогих переплетах.
– Боже мой! – воскликнула Николь, удивленно оглядываясь.
– Ты здесь никогда раньше не была?
– Нет. Мне было неудобно вторгаться в чужие владения.
Он приподнял одну бровь:
– Ты считаешь, что сейчас это делаю я?
– Это не совсем так, но если ты так выразился, то я не могу не согласиться.
Он улыбнулся и осторожно взял ее за руку:
– Послушай, Николь. Если ты хочешь, чтобы я сейчас остановился, я остановлюсь. Я тоже не хочу вторгаться в твои личные владения.
Она растерянно молчала, и Джоселин, отвернувшись, взял лучину и зажег примус. Потом он поставил на него кастрюлю и начал в банке смешивать какую-то жидкость.
– Что ты делаешь? – спросила Николь, ей было интересно и страшно.
– Я готовлю одно старинное снотворное. Если уж я сам не могу помочь тебе избавиться от кошмарных снов, то, надеюсь, это поможет.
Николь покачала головой и опустилась на табуретку, стоящую перед столом.
– Теперь я понимаю, что мы никогда не сможем быть до конца близки друг с другом, если я не расскажу тебе абсолютно все. Но пожалуйста, помни: когда я закончу, ты будешь совершенно уверен в том, что я окончательно сошла с ума.
– Я так не думаю, – улыбнулся Джоселин.
– Но это будет именно так, – жалобно произнесла Николь.
«Ну как объяснить человеку, который не понимает, что такое гипноз, что произошло на этой злополучной вечеринке у Луиса?» – думала она про себя. Все еще не зная, с чего ей лучше начать, Николь замолчала.
– Кто такой Луис? – неожиданно спросил муж, чем очень ее удивил.
– Почему ты об этом спрашиваешь?
– Потому что во сне ты иногда зовешь его.
– Он тот человек, который заварил всю эту кашу, – ответила она, все еще колеблясь.
– Расскажи мне о нем.
– Это было бы слишком просто. Сначала я должна объяснить тебе, что бывает такое состояние, в которое один человек может ввести другого. И этот другой, находясь в состоянии сна, может разговаривать, отвечать на вопросы, потому что его сознание в это время существует отдельно от тела и может само возвращаться, например, в прошлое. Это состояние называется «гипноз».
– От имени Гипноса, греческого бога сна?
Николь уставилась на него, открыв рот:
– Да, я думаю, что ты прав. Неужели тебе известно о таких вещах?
– Нет, я никогда ни о чем подобном не слышал, но могу представить это себе без труда.
– Тогда идем дальше. Спящее сознание предоставлено самому себе, оно может путешествовать, а человек, который его освободил, способен указывать ему, куда оно должно перенестись. Он может послать его в прошлое, в детство спящего человека, или еще дальше, например, в его прошлую жизнь, в того, кем этот человек был раньше, до смерти и до перевоплощения.
мПовисла неловкая тишина, Джоселин задумчиво посмотрел на нее:
– Из этого следует, что не существует ни ада, ни рая? Значит, душа бесконечно путешествует, перемещаясь из одного тела в другое? Я слышал об этом, это восточная философия, а не христианская религия.
