не было доступа, а надколотая скала давала тень и служила укрытием; к тому же отсюда можно открыть огонь в трех направлениях. Но самое главное, прямо под ним лежала дорога, по которой будет следовать платформа.
Было жарко, а скоро станет еще жарче.
Глава 9
Вокруг стояла тишина, никакого движения. Небо было безоблачным, слегка покачивались кое-где листья. Он устроился на земле и ждал. У него была вода, и он умел быть терпеливым. Не обладая выдержкой, ни один человек не сможет находиться в пустыне. На протяжении многих лет скалы ждали изменений, а растительность — воды. Индейцы тоже знали, как нужно ждать.
Каллаген научился терпению в других пустынях, на других землях. Сейчас он сидел тихо, сохраняя бдительность, в ожидании, что в любой момент нужно будет подняться. Индейцы знали, где он, и тоже ждали подходящего момента. А тем временем отряд прекратил огонь, и пустыня погрузилась в полнейшую тишину.
Скоро здесь пройдет платформа, а на ней едет Мелинда Колтон.
Горячее яркое солнце слепило глаза. Он определил расстояние, видел перед собой песок, но все представлялось каким-то туманным и расплывчатым.
Напрягая зрение и слух, он мысленно возвращался к Сулеймани-Хиллс и Досту Мохаммеду. В те времена он был офицером в отряде афганских наездников, которые с рождения приучались к седлу и были неистовыми воинами. Они предпочитали лезвие пуле и любили ехать верхом близко друг от друга.
В те дни он возил с собой три припрятанных рубина на случай, если ему придется откупаться в сложной ситуации. Он ездил в бухарском седле и носил зеленый кожаный ремень, усыпанный драгоценными камнями. Когда закончились боевые сражения, он проиграл ремень в покер.
Сейчас он носил шрамы многих лет, рубцы от десятков оружий, память пятидесяти сражений и сотен перестрелок. Сколько человек еще может выдержать? Человеку нужно блаженное спокойствие после всех этих сражений, место, где он мог бы жить, любить, воспитывать сыновей и дочерей. Место, где земля принадлежала бы ему, где бы росли его деревья… до конца жизни. Но человек скорее надеется, чем на самом деле может отыскать эти деревья и эту землю, чтобы заботиться о них и передавать грядущим поколениям.
Он всегда понимал, что может умереть в любую минуту и даже прямо здесь, и всегда знал, что в любой момент может пробить его час. Во вращении планет и движении солнца, в столетиях и тысячелетиях человек — всего лишь крохотная частичка, не имеющая большого значения. Но человек может жить гордо и так же гордо умереть.
Каллаген вытер пот со лба, бросил взгляд на флягу с водой, но решил потерпеть.
Интересно, индейцы по-прежнему близко? Или ушли, растворившись, как обычно, тихо в пустыне?
Вдруг что-то зашевелилось, но он не стал стрелять. Он был не из тех, кто открывает огонь, не видя четко перед собой объекта, поэтому наблюдал, но его мысли возвращались к Сайксу.
Этот человек не любил его, а может, это было какое-то еще более сильное чувство? Частично Мелинда была тому причиной, но только частично. Сайкс принадлежал к тому типу людей, которые чувствуют себя выше других, и его звание давало ему такое преимущество. Он был неплохим офицером; к тому же чувство превосходства над другими вселяло в него спокойствие и уверенность.
И он ждал удобного случая, чтобы каким-то образом утвердиться, продемонстрировать, что он выше, но такая возможность все не представлялась. Более того, неожиданное появление Мелинды в очередной раз доказало, что она предпочитает, или кажется, что предпочитает, Каллагена ему, Сайксу. Это было то, чего Сайкс не мог ни признать, ни принять.
Каллаген вытер вспотевшую ладонь о рубаху и снова обхватил руками винтовку. Скоро он покончит со всем этим, скоро он станет свободным человеком. Уже закончился срок его службы в армии, но почта всегда запаздывает, поэтому он не волновался на этот счет. Однако до тех пор пока он не получит на руки документы, он остается солдатом, субъектом выполнения приказов Сайкса. Он был уверен, что Сайкс всегда будет непреклонен по отношению к нему, но ему ничего и не нужно от Сайкса.
Скоро отряд пройдет здесь. Взгляд Каллагена рыскал по пустыне, но все было спокойно. Он прислушался, но ничего не услышал. Прошло некоторое время с тех пор, как умолк последний ружейный выстрел. Наступила долгая тишина: он не вернулся к своим, а они не искали его.
Он неожиданно вздрогнул от мысли, которая пришла в голову. Предположим, его бросили. Может быть, подумали, что он уже мертв. Если так, то, возможно, сейчас они двигаются в направлении Биттер-Спрингс, надеясь перехватить платформу там, а не здесь, на дороге.
В таком случае ему придется полагаться только на самого себя. Он выругался про себя, надеясь, что такое вряд ли возможно. Интересно, как далеко он сейчас от них? В трех милях? Четырех?..
Правительственная дорога, по которой должна пройти открытая платформа, была почтовым маршрутом, поэтому резонно было оставлять ее открытой. Он видел только дорогу, но никакой платформы на ней. А что, если на нее напали до того, как она должна была появиться в этом месте?
Он поменял позицию, стараясь заглянуть как можно ниже, чтобы лучше рассмотреть дорогу. И как раз в этот момент пуля звякнула о скалу рядом с ним.
Его лошадь была спрятана в безопасном месте между скалами, куда не могли проникнуть пули даже после рикошета. Он внимательно изучал раскинувшуюся впереди местность, выжидая удобного момента, чтобы достать хоть одного врага.
В нем росло подозрение, что эти многочисленные индейцы не мохавы, а пиуты. Они нередко разъезжали в этих местах, внезапно нападали на путешественников, производили быстрые грабительские набеги на ранчо и исчезали с ворованными лошадьми. Иногда ими руководили белые люди. Здесь существовал древний обычай воровать лошадей в Калифорнии и продавать в Аризоне или Неваде, а потом там воровать лошадей и перегонять их для продажи в Калифорнию.
Он взглянул на солнце. Прошел еще один час. Он уселся на землю, чтобы отдохнуть, расслабиться. Не похоже, что они пытаются пересечь открытый участок пустыни: у них не было никакого желания умереть… Значит, они будут ждать наступления темноты.
Каллаген вздохнул, его винтовка лежала рядом, а револьвер он держал наготове в руке. Небольшой навес защищал его и лошадь от нападения сверху. К нему можно было подступиться только через пустыню спереди или с боков. Он сидел, глядя на освещенный луной полукруг скал и открытое плато песка.
Каллаген дремал, время от времени просыпаясь, чтобы проверить, что творится в пустыне, а потом снова погружался в сон. Он не заметил никакого движения, не слышал ни выстрелов, ни звука приближающихся копыт или платформы. Он был отрезан ото всего и пребывал в полном неведении о том, что происходит или уже произошло.
Он застыл в полудреме, но его мозг по-прежнему неустанно работал. Предположим, погонщик заподозрил угрозу нападения и свернул с намеченного маршрута…
Кое-где здесь встречался мягкий песок, но большая часть территории была покрыта твердой почвой, поэтому открытая платформа могла двигаться и самостоятельно. Но ведь потребуется вода для лошадей, а значит, они все равно окажутся в Биттер-Спрингс или Марл-Спрингс.
Эти два пункта находились на приличном расстоянии друг от друга, сколько миль погонщику придется проехать, будет зависеть от того, в каком месте он свернул с дороги. В любом случае ему казалось теперь, что платформа исчезла, а вместе с ней лейтенант Спраг и его люди.
Воздух стал прохладным, приближалась темнота, на небе появились звезды. Каллаген налил половину запаса воды в шляпу и напоил лошадь, набрал немного в рот, прополоскал его и глотнул.
Впереди находился небольшой песчаный участок, куда бы он мог выехать из своего укрытия. В других местах поверхность напоминала горную породу, и если туда вывести лошадь, то резкий звук от копыт был бы далеко слышен.
Он подождал наступления полной темноты, потом резко вскочил в седло и стремительно помчался вон из укрытия. Проехал верхом добрых пятьдесят ярдов, но не услышал никаких звуков.
Индейцы скорее всего ушли. Вероятно, они удалились несколько часов назад, оставив только одного воина присматривать за ним, а потом и он тоже ушел. Куда?
Каллаген проехал мили две по дороге, что вела в лагерь Кэйди, но не обнаружил ни следов обоза, ни платформы — ничего, кроме свежих следов неподкованных пони. При тусклом мерцании звезд было почти
