последовал Гриффин. Мы стояли в стороне и наблюдали за пассажирами. Немного погодя явился еще один путешественник — длинный, неуклюжий мужчина с большим кадыком и волосами песочного цвета. В кобуре — револьвер, а в руках — винчестер.
Последним пришел худощавый, черноволосый парень. Бросил на нас быстрый, тяжелый взгляд и забрался в карету. Мы его не знали, но чем-то он напомнил нам выходца из Теннесси или Миссури.
Кучера, солидного человека с серьезным видом, пассажиры явно хорошо знали. Мы сели напротив Гриффина и Воэна, рядом оказался теннессиец. Верзила устроился возле Гриффина. Дилижанс тронулся на запад.
Каждый из нас имел винчестер и по два револьвера — один в кобуре, другой — за поясом. Гриффин и Воэн не тратили времени на разговоры и тотчас задремали. Блондин тоже вроде как закрыл глаза, но время от времени кидал на нас оценивающие взгляды, так же как и темноволосый.
Дилижанс трясся, подпрыгивал и скользил по неровной дороге, и каждый раз, когда он замедлял скорость, на нас густым облаком опускалась пыль.
Оба мы думали об одном: почему Воэн не поехал на поезде? Железная дорога теперь вела прямо в Аламосу, и большая часть нашего пути пролегала параллельно рельсам. Вообще-то дилижанс здесь скоро не понадобится. Эта поездка не имела смысла... если только наши наниматели не задумали в дилижансе сделать что-то такое, чего нельзя совершить в поезде.
Впереди лежала Ла-Вета, дикий, сумасшедший город. Не так давно там кончались рельсы и жизнь кипела днем и ночью. Теперь конечным пунктом стала Аламоса, хотя в Ла-Вете осталась пара притонов. Большинство местных жителей называли город по-старому — Пласа.
Я вдруг кое-что заметил и мягко подтолкнул локтем Галлоуэя. Рид Гриффин притворялся, что спит, но на самом деле просто сидел с закрытыми глазами. Взглянул на Воэна. Он поступал так же. Теннессиец рядом со мной расстегнул пуговицу пиджака. Блондин смотрел на меня яркими, жесткими глазами, а его рука лежала рядом с рукояткой револьвера.
В Пласе меняли лошадей, и я обратил внимание, что теннессиец скрылся в конюшне. Он скоро вернулся, а за ним вышел человек, сел на лошадь и поскакал по той дороге, по которой сейчас двинемся и мы.
Кучер стоял с кружкой кофе в руке, наблюдая, как запрягали свежих лошадей. Подойдя к нему, я сказал:
— Похоже, вы честный человек.
— Да, — ответил он холодно, — поэтому смотрите, не совершите ошибку.
— Я-то не совершу, а вот другие могут. Мистер, если услышите выстрел в дилижансе или техасский клич, гоните во весь опор, поняли?
Он быстро взглянул на меня:
— Что вам известно?
— Меня зовут Флэган Сэкетт, а это мой брат. Кажется, банда Фетченов собирается напасть на дилижанс, чтобы покончить с нами. А заодно и ограбить пассажиров.
— Спасибо за предупреждение. В Пласе нет ни закона, ни порядка.
— Мы справимся. Ваше дело — погонять лошадей.
— Ладно, — согласился он.
Показав на блондина, я спросил:
— Вы его знаете?
— Он едет из Эль-Пасо до Денвера, а потом от Дюранго до Тьюсона. Это все, что мне известно. Судя по виду, он техасский рейнджер или раньше был им.
Кучер отправился с кружкой кофе к дилижансовой станции, а теннессиец неторопливо залез в карету. За ним — Воэн и Гриффин. Блондин бросил на землю окурок, затоптал его носком сапога и тоже собрался садиться. Я догнал его возле дилижанса и, когда оказался рядом, тихо сказал:
— Не вмешивайся. Мы сами справимся.
Он с любопытством посмотрел на меня:
— Ты ведь Сэкетт, верно? Вот почему твое лицо показалось мне знакомым. В Лас-Куэрвас я служил под командованием Мак-Нелли. С нами был Орландо Сэкетт. Один раз я даже поставил на него, когда он дрался на ринге, и выиграл.
— Нам готовят ловушку, — предупредил я. — Пассажиры дилижанса куплены бандитами. Они остановят нас скорее всего возле места под названием Подкова Мула.
Дилижанс снова тронулся. Впереди нас ждал длинный подъем. Дорога пошла вверх, а лошади постепенно стали замедлять шаг. Сняв шляпу, я положил ее на колени, незаметно вынул из-за пояса револьвер и спрятал его под бедром, затем опять надел шляпу.
Мы продолжали подниматься по довольно крутому склону. Пассажиры напротив вроде как дремали.
Подъем закончился, дилижанс выровнялся, и тут кучер внезапно стал натягивать поводья, а я, вынув свой кольт, оглядел попутчиков и приказал:
— Если хотите остаться в живых, сидите тихо.
Галлоуэй повернулся к теннессийцу и выхватил у него оружие. Тот пытался сопротивляться, однако брат двинул его револьвером по башке, и парень повалился нам на колени. Мы столкнули его на пол.
Воэн с Гриффином начали было протестовать, но я прикрикнул:
— Еще слово — раскрою обоим черепа!
Снаружи раздался знакомый голос:
— Останавливайся!
Я сказал техасцу:
— Будь другом, присмотри за этими парнями. Нам нужно немного пострелять.
— С удовольствием! — откликнулся он, и видно было, что не врет.
Схватившись за верх ближайшей двери, я вылез из окошка, немного повисел на руках и мягко спрыгнул на землю.
К противоположной двери дилижанса подошел Раффин. Снизу я заметил его сапоги.
— Все, ребята, — сказал он. — Выкидывайте их.
Галлоуэй толчком распахнул дверцу, сбив его с ног, и выпрыгнул на дорогу. В тот же миг выбежал из-за дилижанса и я.
Первым увидел Расса Менарда, он сидел верхом, держа в руке револьвер. Галлоуэй отпрыгнул, присел и выстрелил в Раффина. Я выпустил пулю в Менарда, и тот, опешив от неожиданности, чуть-чуть опоздал с ответом. Его пуля ударила в верхнюю створку дверцы, а моя попала ему в плечо. Сделав шаг в сторону, я снова нажал на спуск, услышал, как совсем рядом свистнула пуля, и, обернувшись, увидел, что Черный Фетчен в упор целится в меня.
Дуло револьвера было не более чем в трех футах от моей головы, и я поднырнул под его вытянутую руку, ударив плечом так, что его отбросило к дилижансу. В то же мгновение я ткнул дуло кольта ему в живот и три раза нажал на спуск, чувствуя, как с каждым выстрелом дергается его тело. Он обмяк и мешком повалился на землю.
Менард медлил, боясь попасть в Черного, но теперь, сообразив, что произошло, выстрелил, пуля попала мне в оружейный пояс и нанесла удар с такой силой, что меня отшвырнуло. Один патрон в поясе взорвался, и пуля чуть не вонзилась мне в каблук. Лошадь Менарда неожиданно развернулась, бандит потерял прицел, а когда справился со строптивым конем, я был наготове и выстрелил первым, Галлоуэй — одновременно со мной.
Менард упал, но попытался встать. Его глаза горели странным белым огнем, а рука твердо сжимала оружие. Я снова выстрелил, и он попятился и с размаху сел на землю.
Менард сидел, глядя на меня. Его рука с револьвером лежала на полусогнутой ноге. Две пули угодили ему в легкие, с каждым вздохом в дырах на жилетке пузырилась кровь.
— Я твердил, чтобы он оставил тебя в покое, — тяжело выговорил он, — но Черный меня не слушал. Предупреждал, что того, на чьей стороне удача, убить невозможно.
— Твоя жизнь окончилась, Менард, — спокойно сказал я.
— Похоже на то. Сними с меня сапоги, Сэкетт, и похорони поглубже, чтобы не достали шакалы и стервятники.
Не полагаясь на благоразумие бандита, я держал его под прицелом, пока стягивал сапоги.
