— Которые зарабатывают миллионы долларов и летают по всему миру на самолетах, чтобы поиграть в теннис и пообедать с президентами и королями, — весело прибавил Бэр.
— Спасибо, вы мне очень помогли, — со смехом ответила Алекс. — Просто сняли камень с души.
Они все еще смеялись, когда Гэри выскочил из своей комнаты и направился к двери.
— Куда это ты так торопишься? — спросил Лен.
— В аэропорт. Я опаздываю. — Дверь за ним с грохотом захлопнулась.
— Он кого-нибудь встречает в аэропорту? — спросил Джереми.
Бэр пожал плечами:
— Мне он ни слова не сказал. Возможно, еще одна крупная сделка наклевывается. Ты же знаешь Гэри.
— Это его жена и дочь, — сказала Алекс.
Они все повернулись и уставились на нее.
— Ты о них знаешь? — спросил Лен.
Она кивнула:
— Мы поговорили об этом по пути сюда из Сан-Франциско, и я высказала предположение, что им может понравиться в Рено. — Она встала. — Пожалуй, пройдусь вокруг казино. Может быть, это успокоит мои нервы.
Пока она шла через комнату, Бэр с восхищением смотрел на нее. Когда дверь за ней закрылась, он сказал, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Ну, что вы скажете? Будь я проклят, если Алекс Кордей не замечательная женщина!
— Дорогая, ты уже знакома с ребятами. А это Алекс, наша певица. — Гэри повернулся к Алекс после еле заметного колебания. — Моя жена, Сара.
Алекс улыбнулась стройной женщине в джинсах и свитере, похожей на подростка. Светлые маленькие кудряшки обрамляли веснушчатое личико, без всякой косметики.
— Хорошо, что рядом будет еще одна женщина. — Алекс протянула руку. — Теперь я не буду так ощущать их численное превосходство.
— А это наша дочь, Кори, — сказал Гэри, указывая на пухленького младенца на руках у жены.
Маленькая девочка была точной копией своего отца с тонкими светлыми волосиками и большими голубыми глазами с длинными ресницами.
Алекс улыбнулась еще шире:
— Привет, Кори.
Малышка сейчас же расплакалась, крепче прижавшись к матери.
— Простите, — застенчиво объяснила Сара, — но она просто не привыкла к такому количеству незнакомых людей. До сих пор она видела только меня и бабушку с дедушкой.
— Пошли. — Тон Гэри был немного резковат. — Я тебе покажу твою комнату и помогу устроиться. Скоро надо будет идти на репетицию.
Сара приостановилась:
— Так быстро?
Гэри взял ее под локоть и повел через комнату.
— Это всего на несколько часов, — объяснял он, провожая ее в комнату и закрывая за собой дверь.
Даже сквозь закрытую дверь все слышали плач младенца и громкий протестующий голос Сары.
— Может, нам пойти вниз, в зал? Проверим усилители, инструменты… — предложил Бэр.
И все разом бросились к лифтам.
— Все готовы?
Оставив жену с ребенком за кулисами, Гэри присоединился к музыкантам на сцене и окинул их критическим взглядом. Одетые в одинаковые черные смокинги, как было обусловлено в контракте, они выглядели несколько скованными и неловкими.
— Где Алекс?
— Не волнуйся. Я не сбежала. Хотя, должна признаться, эта мысль приходила мне в голову.
Они подняли головы и смотрели на нее, пока она шла к ним от противоположного края сцены. Несколько секунд никто не произносил ни слова. Как всегда именно Бэр в конце концов выразил то, о чем думали все остальные:
— Блестящие глазки, ты сногсшибательна.
Она улыбнулась:
— Я отвела душу в одном магазинчике обносок в Сан-Франциско.
— Довольно роскошные обноски, — заметил Кейси.
— Вам нравится? — Она крутанулась, чтобы они получше рассмотрели красное платье с блестками, которое обтягивало ее, как вторая кожа. Длинная юбка была разрезана до бедра. На ногах у нее были красные, усыпанные блестками босоножки.
— Если ты в этом выйдешь на улицу, тебя арестуют. — Джереми дернул ее за локон, а она в ответ сверкнула ослепительной улыбкой.
— Спасибо. Именно такое впечатление я и хотела произвести. Блеск и лохмотья.
— На тебе, блестящие глазки, и лохмотья будут смотреться роскошно. И в тряпках ты будешь элегантна.
Они вздрогнули, услышав голос ведущего.
— Вот оно, — сказал Гэри, ощущая напряжение, которое всегда охватывало его перед выходом. — Все по местам. Покажем им, на что мы способны.
Музыканты заняли свои места. Голос ведущего смолк, занавес пошел вверх. Музыканты даже не моргнули, когда прожектор ослепил их. Они уже были во власти волшебства сцены.
Мэтт откинулся в глубину мягкого кресла в кабинке и потягивал свой напиток. Завершив съемки своего первого фильма и готовясь приступить к утомительной работе по монтажу, он рад был короткой передышке.
Он приехал в Рено по просьбе отца, которого наконец убедили уйти в отпуск, и теперь он отдыхал от напряженных трудов. Его квартиру в Аспене заняла Элиза со своими друзьями. Замок в Гстааде, который предпочел бы Сидней Монтроуз, в эти дни оккупировал Дирк с целой армией приятелей-лыжников из Европы, которые шлялись с ним со времени его поспешного отъезда из Штатов.
Приглашение провести уик-энд в качестве гостей Клифа Карлсона дало отцу с сыном возможность удрать. Последние два дня они катались на лыжах в Тахо. Утром собирались уехать и снова окунуться в круговерть деловой жизни. Мэтт говорил себе, что он здесь для того, чтобы поддержать Клифа, старого друга, который только что снялся в новом фильме отца. Успех этого фильма дал новый толчок и без того уже блестящей карьере Клифа. Он рассказывал, что теперь его завалили сценариями и он просматривает их, выбирая, в каком фильме сниматься.
Свет в зале померк. Слушая голос, объявляющий со сцены, Мэтт поймал себя на том, что напряженно ждет начала. Он мог бы назвать множество причин, почему он здесь.
Но истина находилась на этой сцене.
Он приехал только потому, что Клиф упомянул название новой группы, предваряющей его выступление. «Шорохи» — солистка Алекс.
Алекс стояла в темноте и прижимала руку к животу, сдерживая нервную дрожь. Слева от нее послышался плач ребенка, и она увидела, как Сара подняла Кори повыше, чтобы она видела своего отца. Малышка помахала ручкой, но Гэри был слишком поглощен музыкой, чтобы заметить ее.
Алекс увидела, что ребенок смотрит в ее сторону, и помахала в ответ. Малышка махнула ей ручкой и заулыбалась. В этот момент Алекс услышала предваряющие ее выход такты и сделала глубокий вдох.
Волнение и страх исчезли. Она взяла ноту, высокую и чистую, и держала ее, целиком погрузившись в музыку, душой и телом. Всю песню она пропела в темноте, совершенно не замечая того, как зрители
