становились все пронзительней, пока шум не делался оглушительным. Казалось, он впитывает энтузиазм своей неистовой аудитории, набирая все больше сил во время выступления. Когда занавес падал в последний раз, зрители оставались выжатыми как лимон, а он казался еще более энергичным, чем до начала.
— Пойдем, Ал.
Он дал ей это прозвище во время первого знакомства. Их отношения были превосходными. Каждый открыл в партнере чувство юмора. Хотя между ними проскакивали искры, когда они пели вместе, после того как занавес опускался, они предпочитали быть только друзьями, и обоих это устраивало.
Дуэйн вытащил ее на сцену под громоподобные аплодисменты.
— Они тебя любят, — прошептал он, когда публика вскочила на ноги.
— Это они тебя приветствуют.
— Хочешь пари? — Он послал воздушный поцелуй девушке в первом ряду, которая плакала, и пошел вместе с Алекс к дальнему концу сцены, где маленькая девочка сунула ей в руки букет роз.
Дуэйн одарил ее своей знаменитой улыбкой — смесь презрительной усмешки с обаянием сельского парня.
— Видишь того мужчину в черной водолазке? Он так распалился после твоей последней песни, что я думал, он сейчас выскочит на сцену и набросится на тебя.
— У-гу. А ты привел их в такое состояние, что, если бы сейчас вместо меня вывели на сцену ученого слона, они бы так же зааплодировали.
Он разразился хохотом, когда занавес опустился в последний раз.
— Вот об этом я не подумал. Может, заменить тебя поющим слоном?
— Давай попробуй, — со смехом ответила она. — Он никогда не будет выглядеть в этом платье так же хорошо, как я.
— А ты и правда отлично смотришься. Все время собирался тебе об этом сказать. — Он взял ее за руку. — Какие у тебя планы на сегодняшний вечер? — спросил он, меняя тему так внезапно, что у нее не было времени на размышления.
— Ты имеешь в виду, кроме планов лечь спать?
Алекс чувствовала пульсирующую в нем энергию. Каждый раз повторялось одно и то же. После каждого шоу он становился беспокойным, нервным, всегда готов был с головой уйти в какое-нибудь занятие, в которое можно погрузиться до утра, когда он сможет по крайней мере угомониться и уснуть. Большинство его музыкантов отказывались даже пытаться угнаться за ним. Они предпочитали тихие междусобойчики в своих номерах, где им не придется общаться с толпами поклонников. Кейси, Бэра, Джереми и Лена больше интересовала еда, чем все, что мог предложить Дуэйн. Что касается Гэри, он открыл для себя радости семейной жизни. Со времени поездки на машине из Рено между ним и Сарой возникли прочные узы. После шоу он непременно отправлялся прямо в свой номер, где они с женой наслаждались романтичным ужином, пока ребенок спал.
— Ты знаешь, что не готова еще уснуть, Ал. Чем тебе хочется заняться?
— Не знаю. — С тех пор как она начала выступать в Лас-Вегасе, Алекс словно бежала и бежала куда-то, как во сне. — Что ты задумал?
— Встретимся в моей гримерной через полчаса, — сказал Дуэйн, таинственно улыбаясь.
Через полчаса, одетая в выгоревшие джинсы и свой любимый старый блейзер, Алекс постучала в его дверь. Он выглядел так же, как и на сцене. Синие узкие джинсы. Рубашка в стиле «вестерн» из шелка. Черная шляпа с широкими полями, одна из дюжины, сшитых на заказ. Открытая улыбка и подлинный протяжный выговор жителя штата Оклахома.
— Ты когда-нибудь играла, Ал?
Алекс покачала головой.
— Боже, — крикнул он музыкантам своего ансамбля и возбужденным девушкам, которых те пригласили, — я нашел девственницу. Пойдем, Ал. Пора замочить ножки. Пойдем к столам.
— Я не хочу терять деньги.
— К черту, будем играть на мои. У меня их уйма.
— Как же твои поклонники? — спросила Алекс, когда он вел ее к личному лифту.
— А что поклонники?
— Они не будут толпиться вокруг тебя в казино?
— Я плачу ему, это он должен беспокоиться о таких вещах, — ответил Дуэйн, кивая в сторону мускулистого телохранителя, который шел сзади.
Проходя через переполненное казино, Алекс изумлялась тому, как преображалась публика. Дуэйна Секорда узнавали мгновенно. Рты открывались, разговоры обрывались на полуслове. На них глазели. Но никто не пытался нарушить их уединение. Тех нескольких человек, которые посмели приблизиться, быстро отшил телохранитель.
— Начнем помаленьку, Ал. — Дуэйн остановился перед двадцатипятидолларовым «одноруким бандитом» и вытащил из кармана стодолларовую купюру. Служащий обменял его деньги на четыре жетона и вручил их Алекс.
— Опусти два, — велел Дуэйн.
— Два? — Она понизила голос. — Дуэйн, это пятьдесят долларов!
Он ухмыльнулся:
— Почему ты говоришь шепотом?
— Потому что не хочу, чтобы другие нас услышали и знали, какую глупость мы делаем.
— Давай, Ал, — прошептал он ей на ухо. — Банк просто ждет, чтобы кто-то его сорвал.
Она неохотно опустила в щель два жетона и поискала ручку, за которую следует потянуть. Но ручки не было.
— Нажми эту кнопку. — Он указал на кнопку, запускающую вращение.
Она нажала и стала смотреть, как вертятся колесики и мелькают разнообразные картинки. Когда колесики остановились, она повернулась к Дуэйну:
— Не слышу сирены. Полагаю, мы проиграли.
— Правильно. Брось еще два.
— Это уже сто долларов.
Он улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой:
— Угу. Будешь играть или убежишь от страха?
Алекс бросила два последних жетона и нажала на кнопку. Снова автомат проглотил ее деньги и ничего не выдал взамен.
Она в тревоге взглянула на Дуэйна:
— Что произошло с тем состоянием, которое ждет, пока его заберут?
— Все еще ждет. Мы просто его еще больше увеличили. Давай еще попробуем. — Он подал знак разменивающему деньги, который вручил им еще жетон в обмен на купюры.
Автомат съел пятьсот долларов, прежде чем они сдались.
— Пойдем. — Дуэйн обнял ее за талию и повел к пустому столу для игры в блэкджек.
— Мы не можем здесь играть, — сказала Алекс, когда он выдвинул для нее стул.
— Почему?
— Больше никто не играет.
— Тогда я думаю, они держат его специально для нас. — Он сел с ней рядом и подал сигнал крупье, который немедленно взял у Дуэйна деньги и поменял их на фишки.
Под пристальным взглядом инспектора крупье перетасовал карты, и игра началась. Когда они через час уходили, Алекс выиграла пятьдесят долларов. Дуэйн выиграл тридцать тысяч.
— Я так нервничала, когда ты удвоил ту ставку, — сказала она с нервным смешком.
— И выиграла десять очков, — добавил он.
— Да. Против твоих одиннадцати. У меня никогда не хватило бы духу, зная, что две тысячи долларов висят на одной-единственной карте.
— Это всего лишь деньги, — ответил он. — Пойдем. Твое образование еще не завершено.
Он провел ее к столу и бросил несколько стодолларовых купюр, которые немедленно обменяли на
