– Я с удовольствием помогу молодой леди.
– Не спешите соглашаться, это может оказаться непросто. Вам придется уклоняться от ее расспросов. А зная, как устроен ее ум, я могу предсказать, что их будет не меньше сотни.
Пожилая домоправительницы улыбнулась:
– Мне всегда нравилось преодолевать трудности.
– Я подумал, что Надя могла бы взять на себя обязанности портнихи. Я не сомневаюсь в том, что вы уже поняли, что Лане понадобится весь гардероб.
Глаза домоправительницы радостно заблестели.
– Конечно, прекрасный выбор! А Колетт научит молодую мисс ходить, как подобает аристократке.
– Я об этом не подумал. – Джесс усмехнулся. – Ей определенно придется учиться двигаться медленно и вырабатывать походку аристократки. Кажется, будто она все время бежит. Вы заметили?
– Безусловно.
Дворецкий осторожно кашлянул.
– Вы упомянули об учителе речи. Что вы думаете об Йене Хайд-Смите?
– Это счетовод?
Мария решительно кивнула:
– Он идеально подходит. Он хорош собой, обаятелен, образован.
– И немного щеголь. – Джесс нахмурился, мысленно представив себе образ, который ему нисколько не понравился. Тем не менее кому-то надо будет работать с Ланой, помогая ей избавиться от ирландского акцента. – Наверное, Йен подойдет – если, конечно, он не станет болтать.
Мария кивнула.
– Мне привести молодую мисс?
Джесс отдал стакан с остатками виски дворецкому и повернулся к двери.
– Я сам за ней схожу.
Поднимаясь по лестнице, он продолжал хмуриться. Во что, черт подери, он ввязался? Почему не отступил, пока у него была такая возможность?
Джесс напомнил себе, что еще не слишком поздно. Она с удовольствием приняла ванну, и теперь ее можно просто покормить, сообщить ей, что он передумал, вернуть ее деньги – и отправить ее восвояси. Он даже может сказать извозчику, чтобы ее отвезли обратно в «Синий гусь», где она будет хвастаться своим друзьям, как отведала красивой жизни.
Да, видит небо, именно так он и сделает. Конечно, он сочувствует ее печальной истории, но, если покончить с этой чепухой, можно будет вернуться к собственной игре. В конце концов, разве он не ради этого приехал в Нью-Йорк? Дело слишком осложняется, а из-за сложностей всегда теряется удовольствие.
Он приостановился у двустворчатой двери и постучал. Не услышав ответа, постучал снова и громко спросил:
– Лана! Ты уже одета?
Ответом была тишина.
Озадаченный, он приоткрыл дверь и уже громче спросил:
– Лана, ты здесь?
Господи! Неужели она испугалась и убежала? Джесс не знал, что чувствует: тревогу или облегчение. Пройдя через пустую гостиную, он оказался в спальне, которая тоже пустовала.
Он открыл дверь ванной и изумленно воззрился на представшую перед ним картину.
Повсюду была развешана мокрая одежда. Выношенное платье наброшено на подставку с тазиком. Сорочка и панталоны свисали с кувшина для умывания. Ночная сорочка развевалась над камином, высыхая от жаркого огня.
Лана, босая и в штопаном платье, которое она всегда надевала на работу в «Синем гусе», стояла на четвереньках, вытирая пол, залитый мыльной водой.
– Что ты делаешь?
Услышав его голос, Лана вздрогнула и подняла голову. Мокрые волосы длинными спутанными прядями падали ей на лицо.
– Убираю за собой, то, что я тут устроила.
– Тебе не нужно это делать, этим занимаются слуги.
– Я не могу это на них свалить. Эта же я устроила!
– Да, вижу. И что же все это значит? – Джесс, взмахнул рукой, указывая на мокрую одежду.
– Я не могла допустить, чтобы вся эта горячая вода и чудесно пахнущее мыло пропали даром. Так что я решила заодно перестирать все мои вещи.
– И проявила немалое усердие. Похоже, ты перестирала… все.
При виде того, как его взгляд скользит по ее нижнему белью, Лана покрылась румянцем и поспешно сдернула его с подставок и прижала к груди.
