– Поступайте, как вам угодно, миледи. Но больше никакой еды до полуденной трапезы у нас не подают. Видимо, вам надо проголодаться, чтобы оценить наше гостеприимство.
Она коротко рассмеялась.
– Даже голод не сделает эту пишу более аппетитной. Что же касается вашего гостеприимства, я вполне насладилась им. Полагаю, даже в подземелье моего отца ваших братьев кормят лучше.
Она увидела, как он поморщился, словно от боли, но тут же овладел собой.
– Руперт! – позвал он.
Парень тут же вскочил на ноги, по-щенячьи радуясь, что может угодить хозяину.
– Отведи леди обратно в мои комнаты и проследи, чтобы она оставалась там, пока я не вернусь.
– Да, – хрипло прошептал парень. Он взял Леонору за руку и повернулся, собираясь направиться к двери.
– И вот еще что, Руперт.
Парень остановился и обернулся к хозяину.
– Ни на минуту не выпускай леди из виду. Будь начеку. Она очень хитра.
Парень закивал головой, словно подчеркивая серьезность поручения.
– От меня леди не убежит, милорд.
Крепко держа Леонору за запястье, он повернулся и повел ее из зала.
Глава десятая
Леонора стояла на галерее Диллона и рассматривала двор крепости, где Кэмюс Фергюсон и Грэм Лэмонт направлялись к поджидавшим их лошадям. Пока Кэмюс балагурил с конюхами, Грэм сгреб в охапку молоденькую служанку и влепил ей звучный поцелуй. Девушка попыталась вырваться, но ее отпор, кажется, лишь распалил его вожделение. С жестоким смехом Грэм стиснул ей грудь, а затем резко оттолкнул служанку в сторону. Жалобы девушки заставили Кэмюса нахмуриться, он что-то недовольно выговорил своему другу, прежде чем вскочить в седло. Садясь на коня, Грэм случайно поднял взгляд и увидел Леонору. Насмешливая улыбка искривила его губы. С шутовски преувеличенным поклоном в ее сторону он подхлестнул лошадь в галоп, пока не обогнал Кэмюса на склоне холма. Двое друзей прокричали что-то неразборчивое и разъехались в разные стороны собирать воинов для ожидаемого сражения с англичанами.
Спустя еще немного времени Леонора увидела, как Диллон готовится выехать по направлению к деревне. Седлая лошадь во дворе крепости, он давал указания мистрис Маккэллум и Стэнтону, старшему конюху. Сев в седло, он посмотрел вверх и, хотя не показал виду, кажется, заметил ее. Улыбка исчезла с его лица, а спина словно окаменела. Он развернул лошадь и поехал прочь, больше не глядя на нее.
Флэйм, одетая в лохмотья, достойные лишь подручного конюха, пробежала по двору и вскочила в седло. И конь, и всадница исчезли в клубах пыли, направляясь по тропинке вверх на горный луг. Такое впечатление, размышляла Леонора, что сестра Диллона вечно куда-то торопится. Леонора недоумевала, как девочке удалось выпросить у брата позволения уехать и таким образом избежать обязанностей по хозяйству, которые, похоже, она ненавидит. Возможно, Флэйм ускакала из дома без разрешения. Леонора улыбнулась. Это было бы очень похоже на Флэйм, она такая своевольная и нетерпеливая.
Все разъехались в разные стороны, и стук копыт замер вдалеке. Тишина повисла над крепостью, и Леонора почувствовала себя совсем одинокой и забытой.
Утро переходило в день, и по коридорам за дверью послышались шаги – это служанки торопливо сновали по дому, занимаясь каждая своим делом. Внизу, во дворе, мужчины тоже приступили к работе. Видно было, как далеко в полях крестьяне возделывали свои клочки земли.
У всех было чем заняться, даже парень, стоящий у двери и караулящий ее, тоже исполнял свой долг.
Какая насмешка судьбы, раздумывала Леонора. Раньше ей часто хотелось забыть о тысяче обязанностей по дому, отвлечься от необходимости поддерживать порядок в обширном хозяйстве отца, а сейчас она тоскует оттого, что вынужденное безделье заставляет ее лишь сидеть и ждать. И чего же? Войны? Избавления? Или смерти от руки похитителя? Нет, яростно решила она. Она не будет просто сидеть и ждать. Она должна действовать, надо найти способ сбежать из своей темницы. Но какой?
Она принялась расхаживать по комнате – взад и вперед, взад и вперед. Каждый раз она задерживалась у окна, широко раскрытыми глазами всматриваясь в даль. Где-то там, далеко за зелеными холмами, находится Англия. Отец. Дом. Свобода.
Она принялась обдумывать способы побега. Проще всего было отвлечь внимание молодого охранника и ускользнуть. Смелый план становился все отчетливее. Повернувшись к Руперту, она капризно проговорила:
– Мне нужно чем-нибудь занять руки, я могла бы повышивать, если бы мне дали материю и иголку с ниткой.
Бедный парень не получал никаких распоряжений насчет вышивания, а потому мгновение поколебался и лишь затем ответил:
– Сейчас принесу, а вы оставайтесь здесь. Как только он вышел из комнаты, Леонора быстро спряталась под кроватью. Услышав его шаги, она замерла, лежа неподвижно, как мертвая, и молясь, чтобы он не услышал ее неровное дыхание.
– Миледи! – встревожено закричал парень. Она услышала, как его сапоги простучали в спальню и обратно. Выругавшись сквозь зубы, он выскочил из комнаты, окликая стражу. Леонора подождала, пока их шаги и голоса не отдалились, затем выскользнула из своего укрытия и выбежала в коридор.
Она не знала о расположении комнат в Кинлох-хаусе, а потому не представляла, в какую сторону ей направиться. Одно ей было ясно: любое помещение лучше комнат, в которых ее удерживают в качестве пленницы.
Заслышав чьи-то шаги, она юркнула в узкую кладовую и забилась под груду мехов. В коридоре послышались громкие голоса и торопливые шаги – это слуги расходились в разные стороны, начиная поиски беглянки.
– Она еще не покинула Кинлох-хаус, – раздался голос Руперта совсем рядом с ней, – иначе бы ее заметили часовые. Пошлите за милордом. Не прекращать поиски, пока пленница не будет найдена.
Леонора еще глубже забралась под груду мехов и замерла, как замирает в лесу горлинка в случае опасности. К тому времени, как наступил полдень, она крепко заснула.
Разбудили ее приглушенные голоса. Дверь кладовой резко распахнулась. Крепко зажмурив глаза, она зашептала молитву в надежде, что ее не найдут. Сердце колотилось в груди. Вдруг кто-то отшвырнул меха в сторону. Она открыла глаза и встретила гневный взгляд прищуренных глаз Диллона. Не говоря ни слова, он вытащил ее из кладовой и поволок к своим комнатам. Войдя внутрь, он громко позвал Руперта. Парень предстал перед ним, сгорая от стыда и дрожа от страха, полностью сознавая свой позор.
– Простите меня, милорд, – прошептал он. – Леди попросила иголку с ниткой.
– А что, если бы она попросила у тебя меч, мальчик? – Голос Диллона казался безразличным, хотя он с трудом сдерживался. – Что бы ты сделал тогда?
Руперт уставился в пол.
Повернувшись к Леоноре, Диллон сказал:
– Вот то, о чем вы просили. – Он указал на яркие разноцветные нитки и несколько иголок, лежащие на куске материи. – Ты сама определила свое наказание, женщина. Больше ты не покинешь моих комнат.
Он отвернулся и медленно вышел, оставив ее наедине с охранником.
Несколько дней все в Кинлох-хаусе ходили вокруг милорда на цыпочках, стараясь не попадаться ему на глаза, ибо настроение у него было хуже некуда.
Для Леоноры дни тянулись в мучительном ожидании. Две комнаты и молчаливый юноша, охранявший ее, составляли теперь весь ее мир. Если бы не возможность наблюдать за жизнью крепости с галереи, Леонора чувствовала бы себя совсем одинокой. Кроме вышивания, делать ей было совершенно нечего. Оставалось лишь размышлять и строить планы побега.
Вечера были ничуть не лучше. В комнаты Диллона приносили поднос с едой, состоящей обычно из хлеба, мяса да овсяной каши. Пока юный охранник спускался вниз, чтобы поужинать, его место занимал другой часовой. Когда дверь открывалась, девушка замечала двоих вооруженных стражников в коридоре.
