Генрих Львович Ланда
Бабье Лето
'Noch sp?r ich ihren Atem auf den Wanden:
Wie kann das sein, da? diese nahen Tage
Fort sind, vor immer fort, und ganz vergangen?
Dies ist ein Ding, das keiner voll aussint,
Und viel zu grauenvoll, als da? man klage:
Da? alles gleitet und vor?berrinnt…
Hugo von Hofmannstahl,
'?ber Verg?nglichkeit'
От их дыханья щёки не остыли;
Куда же дни недавние пропали -
Растаяли, оставили, простыли?
Не охватить мне этого умом.
И слишком страшен повод для печали,
И краток срок всему, что есть кругом…
Гуго фон Гофманшталь,
'О бренности всего земного'
Из военкомата пришла повестка, явиться во вторник, к десяти утра. У Эмиля давно уже перестало всё сжиматься внутри при слове 'военкомат'. Прошли остатки детского панического ужаса военных лет перед этим Молохом, неумолимо и бесследно пожирающим близких людей. А потом многие годы казалось, что это затаившийся вулкан, обманчиво спокойный и безобидный, и в любой момент – огнедышащая лава погребёт всё… Нет, теперь только досада – опять какие-нибудь нелепые сборы, бестолковые занятия, сидеть целый день в душной комнате, где на стенах плакаты с распространением зоны поражения, средствами защиты…
Во вторник утром он потянул тугую скрипучую дверь и прошел мимо кабины дежурного на лестницу и дальше по коридору к третьему отделу, ведающему офицерами запаса.
Почему-то народу не было, как обычно, когда вызывают на 'мероприятие'. Он прошел в комнату к нужному столу.
– Я по повестке.
– Покажите, пожалуйста. Да, да… Ваш военный билет… Так…
По-военкоматному строго-вежливый молодой человек покопался в ящике и вынул его дело.
– Значит, так… Мы вас снимаем с военного учёта.
– В связи с чем? – удивлённый неожиданным поворотом, спросил он.
По возрасту. Офицеры запаса в звании до лейтенанта включительно снимаются с учёта в пятьдесят пять лет. Военный билет с соотвтствующей отметкой остаётся вам на память. Всего хорошего.
Он вышел на улицу, чувствуя лёгкую растерянность. Всё закончилось так быстро. Он больше не нужен. Он слишком стар. Конечно же, не выслужился выше лейтенанта, под предлогом важной работы всегда освобождался от лагерных сборов. И без него обойдутся сперва здесь, потом постепенно и во всех других местах. Оказывается, это не так радостно, это похоже на ощущение пустоты на месте удалённого зуба.
Куда теперь? Он сказал на работе, что будет не раньше обеда, а сейчас ещё нет и половины одиннадцатого. Глупо ехать прямо сейчас на работу, когда можно использовать это время в своё удовольствие.
Тёплый солнечный день ранней осени. Он вышел на оживлённую Красноармейскую улицу, прошёл несколько кварталов и оказался возле небольшого сквера. Когда-то он назывался Полицейским садиком, потому что к нему примыкало здание полицейского участка. В центре садика был небольшой, сохранившийся с прошлых времён, фонтан.
Старые каштаны затеняли скамейки, и он постарался выбрать место на мягком солнце.
Дорожки были засыпаны крупными оранжевыми листьями, сухими и хрупкими. Смешанный запах нагретого дерева и увядших листьев навевал покой. Он рассеянно смотрел на отделённую от него низкой оградой уличную суету, стараясь приспособиться к появившейся внезапной двойной свободе.
Вот так это происходит. Знаешь это, готов к этому, но всё равно всегда неожиданно. Он вспомнил, как когда-то начал перед зеркалом замечать изменения в своём лице и даже решил, что болен, а потм сообразил: началось. Как сперва гордился первыми проблесками ранней седины, до того как она безжалостно поменяла весь его облик. Что же, песок из его часов уходит. Но может ли он жаловаться?
Нет, ни в коем случае. Прежде всего потому, что просто прожить в этом мире столько лет уже является бесценной удачей, достающейся далеко не каждому. Кроме того ему, как ему казалось, посчастливилось достаточно полно понять эту жизнь, познать и прочувствовать безмерное величие и удивительную стройность неодушевлённой материи и жестокий и прекрасный мир живой природы. И это чудо человеческого мозга, позволившего ничтожной пылинке охватить сознанием безбрежный космос и соразмерить себя с ним. Он был благодарен жизни за эту дарованную ему частицу мудрости. Он понял, что не следует смотреть на жизнь лишь как на текущее мгновение. Те несчастные, которые так понимают
