прочитал следующие строки:
«Это не признание, потому что, хотя я убила своего супруга, я не убийца. Я просто в точности исполнила его последнюю волю, раздавив его голову и правую руку под паровым молотом на заводе его брата».
Даже не притронувшись к стакану вина, я перевернул страницу и начал читать.
Почти что за год до смерти (так начиналась рукопись) мой муж рассказал мне частично о своих экспериментах. Он прекрасно понимал, что его коллеги из министерства авиации запретили бы те из них, которые были слишком опасны. Но ему хотелось получить положительные результаты перед обнародованием открытия.
Хотя сейчас при помощи радио и телевидения можно передавать только звук и изображение, Андре утверждал, что ему удалось изобрести способ транспортировки вещества: любой твердый предмет, помещенный в «передатчик», в мгновение ока распадался и вновь собирался в специальном приемном устройстве.
Андре считал, что его открытие, возможно, самое важное с тех пор, как изобрели колесо. Он полагал, что передача вещества при помощи мгновенной «дезинтеграции-реинтеграции» полностью изменит жизнь, такую, какой мы ее знаем сейчас. Как, ученый-практик, он никогда не позволял теориям и мечтам брать над ним вверх, и предвидел то время, когда больше не будет ни самолетов, ни кораблей, ни поездов, ни машин, а следовательно шоссе, железных дорог, вокзалов, железнодорожных станций и морских портов. Все это заменят станции по приему и передаче вещества.
Приемное устройство Андре находилось всего лишь в нескольких метрах от его передатчика в смежной с лабораторией комнате. Первый удачный эксперимент он провел с пепельницей, которую мы привезли из Лондона в качестве сувенира. В тот день он ворвался в мою комнату и швырнул пепельницу мне на колени.
— Элен, посмотри! На одну миллионную долю секунды эта пепельница была полностью распылена, она не существовала. Только атомы неслись в пространстве со скоростью света. И через мгновение они снова соединились в форме пепельницы!
— Андре, умоляю тебя… Пожалуйста! Что ты такое говоришь?
Он начал рисовать прямо на письме, которое я писала. Увидев мое серьезное лицо, засмеялся, сбросил все со стола и сказал:
— Непонятно? Ладно, начнем с начала. Элен, ты помнишь, я читал тебе статью о загадочных летающих камнях в Индии, которые, казалось, возникают прямо-таки неоткуда в некоторых жилищах? Будто кто-то бросает их снаружи, и они пролетают через закрытые двери и окна.
— Да, помню. Я еще помню, что профессор Ожье, гостивший тогда у нас, заметил, что если это не обман, то единственно возможное объяснение таково: камни распыляются, после того как их бросили снаружи, пролетают сквозь стену и вновь собираются воедино перед тем, как упасть на пол или удариться об стену.
— Правильно. Кстати я добавил, что конечно, есть и другая возможность на мгновение — частично распыляются стены при полете сквозь них камня или камней.
— Да, Андре. Я все это помню. Но до сих пор не могу понять, как и зачем даже распыленные камни могут пролетать сквозь стену или запертую дверь.
— Да потому, что атомы, образующие твердые вещества, не так близки друг к другу, как кирпичи в стене, а отделены весьма большими промежутками.
— Ты хочешь сказать, что распылил эту пепельницу, а потом протолкнув сквозь что-то собрал заново?
— Вот именно, Элен. Она прошла сквозь стену, которая отделяет передатчик от приемника.
— Надеюсь, тебе никогда не придет в голову передавать меня. Боюсь, с другой стороны я выйду такой же как твоя пепельница.
— Что ты имеешь в виду?
— Помнишь, что было написано на ее донышке?
— Конечно: «Сделано в Японии». В этом-то и была вся прелесть нашего типичного британского сувенира.
— Надпись все еще здесь, Андре, но… посмотри!
Муж забрал у меня пепельницу, нахмурился и отошел к окну. Затем побледнел, и я поняла, что он увидел, насколько странным вышел опыт.
Три слова были написаны задом наперед:
иинопЯ в оналедС
Не сказав ни слова и полностью забыв обо мне, Андре устремился в лабораторию. Я увидела его только на следующее утро уставшим и небритым, после бессонной ночи.
Через несколько дней, Андре постигла новая неудача, которая выбила его из колеи и на несколько недель сделала нервным и раздражительным. Какое-то время я терпеливо сносила это, но однажды вечером у меня тоже было плохое настроение, и у нас произошла глупая ссора из-за пустяка. Я стала упрекать мужа за то, что он слишком угрюм.
— Извини, дорогая. Я бился над кучей проблем и устроил тебе нелегкую жизнь. Понимаешь, мой первый опыт с животным оказался неудачным.
— Андре! Ты проделал его с Дандело, да?
— Откуда ты знаешь? Он был распылен полностью, но не появился в приемной устройстве.
— Ах, Андре! Что же с ним стало?
— Ничего… Просто Дандело больше нет. Где-то во вселенной, одному Богу известно где, блуждают его распыленные атомы.
Дандело — белый котенок, которого наш повар нашел как-то утром в саду. Мы сразу же решили оставить его у себя. Теперь я поняла, куда он исчез, и сильно рассердилась, но муж так переживал неудачу, что я решила промолчать.
В течение следующих нескольких недель я очень мало видела мужа. Как правило, он просил, чтобы еду приносили ему в лабораторию. Часто, просыпаясь по утрам, я видела, что Андре опять не спал в своей постели. Иногда приходил очень поздно, и комната приобретала такой вид, будто по ней пронесся ураган: бывает когда пытаешься искать что-нибудь впотьмах.
Однажды Андре пришел домой широко улыбаясь, и я поняла, что все его неприятности позади. Однако он изменился в лице, когда заметил на мне нарядное платье.
— Ты куда собираешься, Элен?
— Да. Дрийоны пригласили меня поиграть в бридж, но я могу позвонить им и отказаться.
— Нет, не надо.
— Нет, надо. Выкладывай все начистоту, дорогой.
— Ну, наконец-то свершилось! И я хочу, чтобы ты первая увидела чудо.
— Великолепно, Андре! Конечно, я буду очень рада.
Позвонив соседям и сказав, что сожалею и так далее, я спустилась в кухню и сообщила повару, что у него в распоряжении ровно десять минут для того, чтобы приготовить «праздничный ужин».
— Великолепная идея, Элен, — сказал супруг при появлении горничной с бутылкой шампанского после нашего ужина при свечах. — Мы отметим событие воссозданным шампанским! — С этими словами он взял поднос и направился в лабораторию.
— Ты думаешь, оно будет такое же, как и перед распылением?
— Не бойся. Сама увидишь, — сказал Андре, открывая дверь телефонной будки, которую от привез в лабораторию и переделал в то, что называл передатчиком. — Поставь его сюда, — он указал на табуретку, стоявшую внутри будки.
Тщательно закрыв дверь, Андре отвел меня в другой конец комнаты и дал мне солнцезащитные очки с
