— Куда-куда? — не поняла Джинкс.
— Шлюху из нее сделали, — пояснила старуха.
— Там ей, наверное, и то было лучше, — сказала Джинкс.
— Приступай к уборке, — посоветовала ей старуха.
4
Пока мы возились с уборкой, старуха восседала в кресле-качалке, положив пистолет себе на колени. От нас она сидела достаточно далеко и успела бы прицелиться прежде, чем кто-нибудь из нас подскочил бы к ней.
— Не вздумайте выбросить что-нибудь ценное, — предупредила хозяйка.
— Что бы это могло быть? — фыркнула Джинкс. Видать, очень уж ей хотелось проглотить маслину.
— Любая ценная вещь, ты, маленькая нахалка, — исчерпывающе ответила старуха.
— Помоги перевернуть стол, — позвала я Джинкс, предпочитая сменить тему.
Мы подняли стол, расставили стулья, принесли метлу и вымели битую посуду. Все было сплошь покрыто пылью, ее было столько, что можно было бы на ней пальцем записать Библию целиком — если б хватило на то времени и охоты.
Видимо, тут произошла драка, прикинула я, и тот, с кем старуха сражалась, спуску ей не давал. Все вещи раскиданы, на полу засохшее дерьмо. Судя по тому, какой слой пыли покрывал эти какахи и как они высохли, драка случилась за какое-то время до нашего прихода, и все с тех пор оставалось в таком виде.
Над каминной доской свисала едва державшаяся на одном гвозде полка. К стене у очага прислонились тесак и топор. Из камина торчал металлический вертел, от края до края, на нем висел закопченный дочерна горшок. Под котелком горел слабый огонек. Я присмотрелась и увидела, что старуха пустила какую-то мебель на растопку.
Убирая, я все время одним глазом косилась на старуху, а другим — на топор с тесаком. Не хотелось добавлять к списку моих преступлений еще и убийство, но и дать себя убить я не собиралась и подозревала, что именно это на уме у сумасшедшей старухи.
Хозяйка указала Джинкс на метлу, и Джинкс принялась подметать. Старуха открыла дверь, чтобы пыль и прочий мусор шел наружу. Метла была старая, сделанная вручную из хвороста и соломы. Должно быть, она летает на ней при полной луне, прикинула я.
Какое-то время нам пришлось повозиться с уборкой. Я все думала, как там мама с Терри, и, когда мы более-менее навели чистоту, я получила ответ на свой вопрос.
Мама не послушалась моего совета оставаться на месте и удирать, если мы слишком надолго задержимся: она пошла за нами и подошла к двери как раз в тот момент, когда дверь отворилась и Джинкс вымела за порог большую кучу грязи. Мама сунула свою прелестную головку внутрь, и старуха приставила пистолет ей к носу и вместо «здрасте» сказала:
— Заходите и вы. Работы всем хватит.
Мама посмотрела на пистолет, посмотрела на старуху, посмотрела на Джинкс с метлой, потом на меня. Я только что поставила на место последний стул и еще не успела распрямиться.
— Не смогла оставаться на месте? — упрекнула я маму.
— Я волновалась, — ответила она.
— А у меня пистолет, — вмешалась старуха. — Заходите все в дом.
Мама вошла и сразу же принялась за работу. Старуха вернулась в свое кресло и раскачивалась в нем, все время держа нас на прицеле.
Я подобралась к маме поближе и шепнула:
— Где Терри?
— У реки, — ответила она. — Я подумала, с ним ничего не случится, пока я схожу узнаю, где вы.
— Я сказала тебе уходить, — напомнила я.
— Ты можешь говорить мне что хочешь, — пожала плечами мама. — А я буду поступать так, как сочту нужным.
— Заткнитесь все! — потребовала старуха.
Мы перемыли посуду, привели в порядок обе комнаты, из которых состоял дом. Затем старуха под дулом пистолета выгнала нас во двор, к поленнице. Там нашелся топор, воткнутый ржавым лезвием в бревно. Рядом валялись дрова помельче на растопку, некоторые были расщеплены надвое, но по большей части это были здоровенные полешки, иные даже не очищенные от сучков. Виднелись следы там, где их пытались обстругать. К полену прислонялась деревянная тележка — вокруг нее успела прорасти трава.
— Слишком много сил у меня теперь уходит на любое дело, — сказала хозяйка. — Раньше я могла свалить целое дерево и разделать его на доски, на дрова, на дранку или на зубочистки. А теперь и тележку с места не сдвину, куда ж деревья рубить.
Она велела Джинкс рубить дрова, а мне с мамой — складывать поленья в тележку. Хитрости у нее хватало не приближаться вплотную ни к кому из нас, с особой осторожностью она обходила стороной Джинкс, которая что-то чересчур бодро махала топором — явно не дрова вызывали у нее такое рвение. Каждый раз, когда обрушивался удар, ей виделась под топором голова старухи, рассеченная от темечка до нижней челюсти.
Мы с мамой делали свое дело, а старуха все присматривалась к нам и наконец спросила:
— Вы двое родня?
— Мать и дочь, — ответила мама.
— С лица вы очень похожи, хотя у девочки челюсть потяжелее, — отметила старуха.
Не думаю, что она хотела выдать нам комплимент, но я удивилась уже тому, что во мне вообще есть сходство с мамой, и от этого на душе потеплело, пусть даже челюсть у меня тяжеловата. Но я сильно беспокоилась о Терри, который остался лежать у реки, и уже не могла терпеть и решила, что пора заговорить об этом, пойти на риск, потому что, если мы не позаботимся о нем, он там, того гляди, окочурится. Если раньше не явится Скунс и не прикончит его на свой лад.
Я положила очередное полено в тележку, присмотрелась к старухе с пистолетом. Здесь, на солнечном свете, стало видно, что белки глаз у нее покраснели и слезятся, а середка глаза потемнела, как мокрый орех пекан. Во рту оставались лишь гнилые пеньки, и тех немного.
— Послушайте, мэм, я должна сказать вам: там, у реки, мы оставили раненого мальчика. Он путешествует вместе с нами. Мы хотели только попросить еды и для этого оставили его с мамой. Мама должна была следить за ним, а она сбежала с корабля.
— Я беспокоилась о вас, — вставила мама.
Не обращая на нее внимания, я продолжала основную мысль:
— Мы не хотим неприятностей. Мы убрались у вас в доме и нарубили дров. Мы тут уже много часов возимся, а он лежит у реки раненый. Я вовсе не напрашиваюсь на пулю, но за ним нужно сходить. Все просто и понятно. Нам нужно сходить вдвоем, чтобы дотащить его.
Старуха стиснула сухие губы и прищурила слезящиеся глазки.
— Вот что я тебе скажу: твоя мама останется у меня, а вы с черномазой ступайте. Могу осмотреть вашего раненого. Но если вы там застрянете, я выстрелю твоей маме прямо в голову.
— Ладно, — сказала я. — Но вы учтите, нам нужно время, чтобы спуститься к реке, а потом притащить оттуда Терри. Он мальчик довольно крупный, и сам он идти не может, придется его нести.
— Главное, поторопитесь.
Мы спустились к реке и нашли Терри там, где его оставили: в лодке. Мы с Джинкс, как могли бережнее, вытащили его и осторожно уложили на землю. Затем мы и лодку вытащили целиком на берег, заволокли под дерево. Времени лишнего у нас не было, и мы никак ее не замаскировали, оставили на виду. Я подхватила обе наши банки из-под сала, отнесла их к густой ежевичной заросли и подпихнула внутрь, в самую чащу. Отнюдь не идеальный тайник, но хоть что-то.
