человеческой души, запечатленное биение каждой клетки мозга, словно остановленный бег мысли, следы желаний, отпечатки чувств, тени слов, готовых связаться в осмысленные фразы. Изображение было бесконечно сложнее того, которое они видели у Цезаря. Но нашлось и общее. В самом низу голограммы, распространяя розоватое сияние, горела широкая красная полоса. Милз торжествующе ткнул в нее пальцем:
– Видишь ее, полосу голода? Вот это я и хотел проверить. Ведь и час нашего кормления давно прошел. Уж в этом-то мы с Цезарем – родня!
9
Рони Скинертон был достаточно опытным полицейским чиновником, чтобы не понимать всей серьезности решения, которое он принял. Когда его помощник Майк Рибер доложил, что на экране локатора сближаются старые знакомые – три одноместных пассажирских корабля, раз в месяц устраивавших такую космическую встречу, он приказал патрульным катерам дождаться их стыковки и потом пригнать всю компанию на базу космополо.
Все детали операции были хорошо видны на экране. Силуэты кораблей сблизились и образовали подобие трехлучевой звезды. Теперь для обмена грузами и расстыковки им потребуется не меньше сорока минут. Катера Стэна Керша пришли вовремя. Они окружили троицу, и начались переговоры, содержание которых тоже не было для Скинертона неожиданным.
– Инспектор космополо Керш, – представился Стэн. – Приказываю немедленно следовать за мной.
– В чем дело, инспектор? – спросил Джеймс Бирн, чей голос Скинертон узнал без удивления.
– За грубое нарушение правил движения в космосе я должен доставить вас на базу. – Стэн точно выполнял свою роль по задуманному сценарию.
– Убирайтесь к чертям, инспектор. Фиксируйте наши бортовые номера и отваливайте.
– Номера ваши известны давно. Нарушение правил стало систематическим, и потому я повторяю: следуйте за мной!
Щелкнул и засветился оптитрон базы. Это тоже было предусмотрено. На экране появилось разгневанное лицо Бирна. Увидев Майка Рибера, он чуть не оплевал его брызнувшей слюной.
– Скинертона к экрану! – потребовал Бирн.
– Шеф спит и не разрешил будить до шести тридцати, – со всей присущей ему флегматичностью ответил Рибер.
– Немедленно разбудить! Скажи, что на связи Джеймс Бирн.
– Не могу. Шеф спит. – И Рибер отключился.
Сейчас было важно не дать Бирну связаться с Землей. Точными бесшумными выстрелами Керш срезал корабельные антенны дальней связи и уже после этого спокойно предупредил:
– Если вы сейчас же не запустите двигателей и не двинетесь за мной, я применю оружие.
– Ну ладно, инспектор Керш, – угрожающе посулил Бирн, – этот последний день вашей службы вы будете вспоминать всю жизнь.
Экспортируемые патрульными катерами, стыкованные корабли повернули к базе космополо.
– Я сплю. Разбудишь не раньше, чем начнется досмотр. Так оно и будет – примерно в шесть тридцать, – распорядился Скинертон и ушел в свою каюту.
Пассажиров оказалось трое. Прямо из шлюзовой камеры Керш отвел их в отсек для задержанных, а сам со своими парнями приступил к обыску кораблей. Каждый их шаг записывался и воспроизводился на экранах базы.
Бирн бушевал и требовал разбудить начальника. Робер взглянул на часы и нажал кнопку. Еще несколько минут спустя Скинертон вошел, потирая глаза с усердием крепко спавшего человека. Увидев Бирна, он изобразил крайнее удивление:
– Джеймс! Как тебя к нам занесло? – Но не дождавшись ответа, с еще большим изумлением повернулся к спутникам Бирна: – Ба! А это кто с то бой, Джеймс? Неужели глаза мои врут и я вижу Серого Кота и Чистильщика?
– Они не со мной, Рони, – откликнулся Бирн, – и никакого отношения ко мне не имеют. Это твой болван Керш свел нас…
– Керш? – опять удивился Скинертон. Уставившись в экран, он добавил: – Этот болван Керш, кажется, нашел нечто любопытное для космической полиции.
В руках у полицейских были миниатюрные приборы, напоминавшие старинные электрические фонарики, с той лишь разницей, что в них вместо батареек были вмонтированы изотопные датчики. Они просвечивали насквозь любую вещь, из чего бы она ни была сделана, и безошибочно докладывали, что именно и где скрыто. С появлением таких приборов обыск превратился в примитивнейшую операцию. Парни Керша вытаскивали аккуратные контейнеры и переправляли их на базу.
– Рони, – вполголоса сказал Бирн, – пройдем к тебе и поговорим.
– Можно, – сказал Скинертон.
В своей каюте он усадил Бирна, угостил его коктейлем и отбросил тот притворно-шутливый тон, которым разговаривал в отсеке для задержанных. Оба они не один год прослужили бок о бок в одном ведомстве и понимали друг друга, даже когда молчали.
– Что тебя укусило? – спросил Бирн.
– Хочешь начистоту?
– Не иначе.
– Больше ни один контейнер с наркотиками мимо меня не пройдет. Транзит через космос для этой пакости я закрываю. Так можешь и доложить.
– Не много ли на себя взваливаешь?
– Ровно столько, сколько обязан за положенный мне оклад.
– Ты требуешь прибавки от Берча?
– Плевал я на твоего Берча. Больше я никому не служу, кроме правительства.
Бирн смотрел на Скинертона странными глазами – не то удивленно, не то уважительно.
– Твой плевок в Берча может залететь далеко, Рони. Дальше, чем ты думаешь.
– Не пугай меня, Джеймс. Сколько товара выгрузит Керш из твоих колымаг?
Бирн помолчал, но сообразив, что полицейские уже все взвесили и опечатали, ответил:
– Около восьми тонн.
Скинертон долго вышагивал по мягкой дорожке, устилавшей кабинет. Вопрос его прозвучал неожиданно:
– А знаешь, сколько граммов этого дерьма понадобилось, чтобы погубить моего Мартина?
– И он?! – воскликнул Бирн.
– Да. Он был хорошим парнем, мой Мартин. Был и нет… – Гримаса острой боли перекосила лицо Скинертона. – Будь они прокляты, и твой босс, и вся его шайка… Тебя, Джеймс, я отпущу. Составлю акт, что ты брал у них взаймы горючее. Но это в последний раз. А Кота и Чистильщика вместе с грузом отправлю в управление. Пусть там выясняют, на кого они работают.
– Я тебе сочувствую, Рони, – начал было Бирн, но Скинертон его оборвал:
– Молчи, Джеймс! Я уже сам выразил себе сочувствие – понял, что стал палачом своего сына. Пока помогал морить чужих сыновей, ничего не понимал, только подсчитывал, сколько мне причитается. А как дошло до моего – понял… Прикинь, сколько ребят не сделают первой затяжки, потому что эти восемь тонн не попадут к твоему Берчу…
– Ты уверен, что для нашего товара только один путь – через космос?
– Знаю, что путей много, но этот будет закрыт. В этом можешь не сомневаться.
– Ты надеешься, что через Кота полиция выйдет на Берча?
– А куда ему деться? Пока не было парилки, его люди все брали на себя, а он посмеивался и потом досрочно их вызволял. А теперь… Врать в парилке еще никто не научился.
