21
На орбитальной базе космической полиции заработал телетайп. Срочное сообщение навигационного центра гласило:
«Потеряна связь с частным кораблем типа „Фаэтон-18“, бортовой номер АЮ-1832, следовавшим по маршруту Земля – Луна. Анализ последних сигналов, полученных с корабля, дает основание полагать, что он подвергся нападению пиратов. Примите исходные координаты…»
Рони Скинертон связался со своими патрульными катерами и полицейскими станциями слежения. Хорошо отработанная система поисковой готовности пришла в действие. Теперь оставалось ждать и думать о собственном бессилии.
– Четвертый за месяц, – подытожил Скинертон и взглянул на Майка Рибера. – Если они будут работать с таким же усердием, придется закрыть частные рейсы.
Майк не откликнулся и по причине врожденной молчаливости, и еще потому, что эту фразу слышал не раз и хорошо знал ей цену. Запретить подниматься частным ракетам так же нелепо и невозможно, как было бы нелепо в свое время запретить движение автомашин только потому, что их похищал каждый, кому не лень. Легко вообразить, как завопили бы все, кто печется об интересах налогоплательщиков. И они были бы правы, – на кой черт тратить деньги на содержание космической полиции со всеми ее орбитальными конторами и наземными станциями, если она не может справиться с какой-то шайкой гангстеров?
Впрочем, вой, который поднимается по адресу космополо после каждого захвата корабля, тоже немалый. Болтуны, не имеющие представления о сложности полицейской службы в космосе, поносят команду Скинертона как лентяев, ради своего удовольствия вращающихся вокруг планеты и транжирящих казенные деньги, А разве бывает что-нибудь более утомительное и нудное, чем дежурства на базе? Все эти заходы и восходы, и черное небо, и немеркнущие звезды осточертели так же, как и однообразная жратва и теснота служебных помещений.
Скинертон мог с чистой совестью отчитаться перед любой комиссией. Ведется круглосуточное наблюдение за близлежащими международными трассами, хотя это и не входит в обязанности космополо. Ни один корабль не проходит незамеченным. Все переговоры между иностранными базами и патрулями перехватываются. Об этом вслух не скажешь, но начальство-то знает, сколько времени и сил отнимает такая работа.
Кое-что прояснилось и в деятельности пиратов. Удалось классифицировать их операции по захвату. Насчитали три излюбленных приема: 1. Захват в момент взлета путем подмены экипажа. 2. Захват с принудительной стыковкой под угрозой обстрела. 3. Абордаж после обстрела и вывода из строя систем связи.
Анализ мотивов похищения также дал ценные результаты. Таковых тоже оказалось три. 1. Захват корабля с целью пополнения пиратской эскадры. 2. Ограбление пассажиров, везущих ценности. 3. Похищение пассажиров с последующим предъявлением выкупной цены.
Похищенные с захваченных кораблей обычно доставлялись в одурманенном состоянии на глухой космодром и оказывались потом в кювете около какого-нибудь магистрального шоссе. Если выкуп доставляли полностью и своевременно, пираты не отягощали свою совесть лишними жертвами. Их интересовали только деньги. Но не обходилось, конечно, и без смертельных случаев.
Аппарат космополо работал четко. Через два часа пришло дополнительное разъяснение:
«Похищенный корабль типа „Фаэтон-18“, бортовой номер АЮ-1832, принадлежит знаменитому пианисту Николо Силверу, отбывшему на Луну по приглашению тамошней колонии для концертного выступления».
Скинертон обрушил проклятия на головы колонистов.
– И зачем понадобилось этой вшивой колонии, – рассуждал он вслух, – вызывать такую фигуру?! Там, наверно, и тысячи человек не наберется, а туда же – без концерта прожить не могут. По крайней мере, – заключил он, перечитывая текст сообщения, – обстановка прояснилась. Случай ординарный. Скоро станет известной сумма выкупа. Запросят они немало. У Силвера есть чем поделиться. Если хватило уплатить за новые руки, хватит откупиться и от гангстеров. На перехват контейнера семья, разумеется, не согласится.
Пираты обычно требовали переправить им выкуп в контейнере, напоминающем первые спутники начала космической эры. Точно указывались координаты его вращения, что позволяло похитителям перехватить контейнер в любое удобное для них время. Космополо разработала несколько вариантов задержания гангстеров в момент их сближения с контейнером, но семьи похищенных ни разу не давали согласия на такую операцию, справедливо опасаясь за жизнь своих близких.
К утру подборщики мусора, которым люди умудрялись испакостить космос, взяли на буксир поврежденный корабль типа «Фаэтон-18» с безжизненным пилотом на борту. Николо Силвер бесследно исчез.
Скинертон правильно рассудил, что о похищении пианиста в первую очередь следует оповестить Фреда Биллинга. Как-никак, а имена Силвера и журналиста связаны, и оставлять его в дураках было бы несправедливо. К тому же последний визит Фреда на базу во время операции с наркотиками вряд ли оставил у него приятное впечатление. Пусть убедится, что Скинертон о нем не забывает.
Начальник базы даже не догадывался, каким радостным будет для Биллинга его звонок.
Фред переживал не лучшее свое время. Неожиданная известность и бешеные деньги произвели в. его жизни много приятных и болезненных изменений. Его новую холостяцкую квартиру расторопные агенты фирмы «ЖЖЖ» нашпиговали самой совершенной автоматикой и ко всему добавили еще круглосуточно действовавший коктейлинг, взбивавший напитки любой крепости. Фред и до этого не чурался выпивки, но коктейлинг, в который черт-те откуда поступали самые соблазнительные смеси, не давал передохнуть.
Пить приходилось не только дома. Биллинга почему-то считали хранителем тайны рук Силвера и обхаживали самые разные, порой очень влиятельные лица. А какая встреча обходится без выпивки? Вот и вчера… Можно было бы не ходить на прием и ограничиться телеприсутствием, если бы не председатель одной из парламентских комиссий Пурзен. Это он настоял на свидании, весь вечер пел дифирамбы последней передаче и все подливал, подливал.
Утром этого дня Фред с большим трудом отклеился от подушки и убедился, что вместе с ним проснулась и головная боль.
– Ди-ик! – крикнул он, страдальчески морщась. Даже звуки собственного голоса изнутри били по черепу.
Мэшин-мен уже стоял в дверях. Его невозмутимое, розовое, безволосое лицо вызвало у Фреда раздражение, близкое к тошноте.
– Час? Погода? – рявкнул Фред.
– Двенадцать часов сорок две минуты шестнадцать секунд. Плюс девятнадцать, влажность шестьдесят, облачно.
Четко и громко выпаливая сводку, Дик уже прибирал разбросанные по комнате вещи.
– Ванна готова, – доложил он и протянул руки, чтобы приподнять грузную тушу Фреда.
– Отстань, болван! До чего ты мне надоел.
– Поступившая информация обработана.
Не дав ему договорить, Фред нащупал тяжелую пепельницу и швырнул в ненавистную морду. Уже когда бросал, сообразил, что повторяет не раз проделанную глупость. Пепельница угодила мими в лоб и отскочила, как от резиновой стены.
Эта неуязвимость Дика, который даже не шелохнулся от удара, доводила Фреда до белого каления. Он готов был уплатить любой штраф компании за повреждение их мэшин-мена, лишь бы удалось его
