довольно симпатичный, обеспеченный, раскрепощенный…
– И имеющий возможность передвигаться и не вызывать тем самым подозрения, – добавила я.
– Это еще почему?
– Так география преступлений весьма обширна. Либо он переезжает, либо он мотается в командировки. Представь себе, что ты – маньяк. Ты хочешь совершить преступление, но в родном городе ты это делать опасаешься. В соседний нужно поехать, там нужно где-то жить, чем-то питаться, опять же жертву надо выследить, если взять за аксиому, что все убитые – не случайные жертвы.
– С тем же успехом он может просто переезжать в разные города, меняя место жительства, – возразила Юлька.
– Возможно, – согласилась я, – но уж больно это хлопотно, особенно если учесть, что в предыдущем городе милиция так и не смогла выйти на его след. Может быть, он очень хитер и по-волчьи чует опасность, смываясь в нужное время, но мне все-таки больше нравится вариант с командировками.
Юлька задумалась, отхлебнула из бокала водичку и решительно кивнула.
– В этом что-то есть. Если он, к примеру, представитель какой-нибудь крупной фирмы. Ему тогда и карты в руки. Командировку оплачивают, приехал в чужой город, где его никто не знает, уконтропупил бабу…
Юлька замолчала, а потом сморщила нос.
– Нет, не сходится. Порнуха то откуда берется? Сашка сказал, видео с Наргис было не единственным. Я, правда, других кассет не видела, мне и той вот как хватило. И мужики, насилующие женщин… Они тоже переезжают из города в город? Коллективные маньяки какие-то…
– И все-таки, я считаю, что должна быть причина, по которой соседние губернии им разонравились, – назидательно сказала я. – Ведь не у нас это началось. А это может быть что угодно, например… например… перевод на другую должность.
– Чикатило тоже ездил по другим городам и убивал направо и налево, – ядовито фыркнула Юлька, – и при этом его на новые должности не назначали.
– Но видеоаппаратуру он с собой все-таки не таскал, фильмы с групповым порно не снимал, – сладко возразила я и добавила сурово: – Подумайте об этом.
– Угу, – уныло кивнула Юлька и отодвинула свою тарелку, – Даже есть расхотелось… И знаешь, что самое неприятное? Мы ведь с этим маньяком можем общаться каждый день. Кто из нас говорит о себе правду? За фотографией может скрываться кто угодно: сопливый младенец, столетний старикан, немощный паралитик…
– Женщина, – услужливо подсказала я. – К примеру, как твоя заклятая подруга Вивиана.
– При чем тут Вивиана? – удивилась Юлька.
– При том. Там, на другом конце проводов, вместо разудалой бабенки с большими сиськами сидит какой-то мужик.
– Кто тебе сказал? – вытаращила глаза Юлька.
– Сама доперла, а она, то бишь, оно, прокололось пару раз. Я его на мелочах подловила. Оно сперва в размерах груди путалось: то у нее третий размер, то четвертый, потом срезалась на косметике, брякнула какую-то глупость про лифтинг. Короче, сидит там мужик какой-то, на клавиши давит.
– Голубой что ли? – скривилась Юлька.
– Может, и голубой. А может быть, как раз наш маньяк. Сидит, почву зондирует.
– Да ну, – отмахнулась Юлька, – глупости. Во-первых, эта Вивиана тупа, как пробка, ее не хватает даже на поддержание простейшей беседы. Во-вторых, нелогично маньяку прятаться за женским ником и заманивать баб. Она скорее мужиков заманит.
– Почему же, – криво усмехнулась я. – А ты представь себе ситуацию. Появляется у тебя виртуальная подруга, ты начинаешь ей доверять, рассказываешь о себе всю подноготную о том, какая ты несчастная и одинокая. Она обещает познакомить тебя с классным мужиком – вот тебе и засада. Ты бы на такое повелась?
– Пожалуй, да. Вот только вряд ли мне понравился бы кто-нибудь из ухажеров Вивианы. Разве что ты бы кого посоветовала? Признавайся, маньячка – это ты?
– Сама вот думаю – не я ли? – усмехнулась я. – А то, что баб убивают постоянно, так это я конкуренток устраняю, чтобы не стояли между мой и принцем на красном «Феррари».
– Но хоть тресни, в то, что маньяком может быть Вивиана, я не верю, – категорично заявила Юлька. – Она такая же тупая, как Алишер, такая же навязчивая и так же не понимает шуток.
– Алишер? Он очень остроумный, напрасно ты про него так, – возмутилась я, а Юлька отмахнулась.
– Я не о том Алишере. Я про того, кто в чате именует себя Хирургом. Все послания мне любовные шлет, мол, люблю, жить не могу… надоел, хуже собаки.
– А, – вспомнила я, – точно. Я и забыла, что Алишеров у нас в чате два. Но с Хирургом я не общалась.
– Знаешь, что я подумала, – произнесла Юлька, засунув в рот ложку с салатом, – нужно узнать, кто из постоянных посетителей чата находится у нас в городе, а кто у черта на рогах. Так мы, по крайней мере, сузим круг подозреваемых.
– Ни черта мы не сузим, – возразила я. – Во-первых, людям свойственно передвигаться. Мы только что говорили, что маньяк сменил уже две губернии. Во-вторых, откуда ты знаешь, кто он? Он может выходить в чат под разными именами и вообще не вступать в дискуссии со всеми подряд. Сколько таких вот виртуалов? Висит человек в чате, ни с кем не разговаривает, ну и его никто не трогает… Ты исходишь из того, что ты знаешь этого убийцу. А если нет?
– И что же делать? – приуныла Юлька.
– Не лезла бы ты в это дело, – посоветовала я. – И Никитосу тоже заняться нечем, не иначе. Оставьте ментам разбираться.
– Вот еще, – фыркнула Юлька. – Менты дальше собственного носа не видят. Им Сашка все рассказал, ты думаешь, его стали слушать? Для них чат это что-то из рода фантастики, прибора умнее калькулятора они в принципе не признают.
– По крайней мере, будь осторожна, – вздохнула я, поняв, что переубедить ее мне не удастся.
– Виль, я унаследовала нужные гены. Мой дед-разведчик фору любому Штирлицу бы дал. Он до сих пор в лесу пеньки мхом к югу разворачивает – врагов запутывает, – рассмеялась Юлька. – Так что я и дело распутаю, и под прицел не попаду.
– Сдается мне, что ты в это дело кинулась, чтобы боль сердешную приглушить, – заявила я. – Пашун то не объявлялся?
– Сегодня звонил, – мрачно ответила Юлька. – Причем, разговаривал, как ни в чем не бывало. Сказал, завтра за вещами зайдет. Он сильно не настаивал, но я решила, что не желаю, чтобы его барахло постоянно путалось у меня под ногами.
– Не боишься слабинку дать? – сочувственно спросила я. – Ты же его столько раз прощала.
– Не знаю. Я предусмотрительно смоюсь из дома, на хозяйстве соседа оставлю. С ним Пашка точно спать не будет. А сама найду занятие поувлекательнее.
Юлька закатила глаза и блудливо ухмыльнулась.
– Кого уже склеила? – заинтересовалась я. – Я его знаю?
– Знаешь, – хихикнула Юлька. – Валера Беликов тут клинья подбивает. Статейку заказал, талию как бы ненароком всю ощупал, на машинке катал. Зовет в ресторан завтра.
– Молодец, – похвалила я. – Правда, он тебя лет на десять как минимум старше. Но я одобряю твой выбор. На него тут такая очередь стояла. Я и сама бы не прочь, да вот беда, не смотрит он в мою сторону дольше трех секунд.
– Я и сама знаю, какая я молодец, – парировала Юлька. – Знаешь, не ожидала от себя такой прыти, думала дольше страдать буду. И ведь так обидно, что подставили люди, которых считала близкими. До сих пор поверить не могу, что со мной такое могло произойти.
– Что случилось с моей рыбкой? – осведомился сидящий за соседним столиком мужчина с невероятно грустными телячьими глазами. Я сначала удивилась: к кому он обращается, ведь за столиком он сидел один, не к нам ли? И только потом увидела у него в ухе гарнитуру от сотового телефона. Юлька подняла глаза и вопросительно посмотрела на меня, так как я начала улыбаться.
– У рыбки болит головка? Рыбонька прилегла? – вкрадчиво спросил мужчина. Я чуть слышно фыркнула. Интрига завязывалась. На мужчину оглядывались и другие посетители. Юлька заерзала и принялась крутить головой.
– Ну, не расстраивайся, рыбонька… Я скоро приеду. Да-да… Нет-нет, кушать не буду…. Нет-нет… Правда, не буду…. Не хочу… Да-да… Ты потерпи чуть- чуть…
Юлька, улицезревшая источник звуков, внимательно разглядела его и вдруг начала складываться пополам и сползать под стол.
– Ты чего? – удивилась я.
– Ты посмотри, что у него в тарелке! – прошипела Юлька, затолкав в расползающийся в улыбке рот кулак. Я обернулась и уставилась в тарелку мужчины.
На ней, скорбно глядя вверх одним глазом, лежала тушка форели.
Я улыбался весь день. Предстоящее приключение невероятно будоражило мою кровь. Сегодня даже солнце светило по другому, птички не так пели, люди улыбались радостными улыбками. Никогда бы не подумал, что намерение кого-то убить так примиряет тебя с окружающим миром.
И не важно, что на улице плюс три, небо затянуто косматыми серыми тучами, а из птиц видны только вороны и чумазые, нахохлившиеся воробьи, готовые порвать конкурента в борьбе за хлебную корку. В моих сладких мечтах все было окрашено в яркие тона.
Правда, оттенки были преимущественно красные. Багровое небо, алые лужи и малиновые птицы. Женщины в красном… Цвет ночи…
В голливудском блокбастере один из ведущих психиатров не видел красного цвета после пережитой психической травмы. Я же, напротив, красный видел очень отчетливо. Алые всполохи заполняли все вокруг, временами застилая взор.
На дело я отправился поздним вечером. Долго выбирал орудие убийства. Сперва хотел остановиться на привычном скальпеле, но потом передумал и взял нож. Скальпель – слишком тонкая штука для таких вещей. Требовалось что-то радикальное.
Адрес Юлии Быстровой я взял в справочном бюро без всяких проблем. До ее дома тоже добрался без труда. Этот не самый благополучный район я хорошо знал. Раньше приходилось работать тут в местной поликлинике. Пациентами преимущественно были пенсионеры, от которых дурно пахло мочой, потными телами и чем-то кислым. Наверное, так пахнет старость. Я ненавидел работать с пенсионерами, которые без конца жаловались на свои многочисленные болячки, но в любой момент могли своими клюшками забить до полусмерти попытавшегося пробраться без очереди к заветному кабинету хоккеиста. Они не
