– Нет. Я снова влюбился. Но она игнорировала все мои попытки познакомиться. Совсем как Наргис. Временами я уже не понимал, кто из них кто. Совсем ошалел. Вивиане пришлось самой выходить в сеть и клеить мужиков, а получалось у нее плохо. На одном у нее и вовсе крышу снесло. Хочу, говорит, его. К черту деньги, мне он нужен. А тот даже и не смотрел в ее сторону. Мне от этого было еще хуже, потому что весь чат видел, в какую сторону он смотрел…
– В сторону Гюрзы?
– Вот именно. Ну, а потом я решил, что хватит так себя вести. Пойду знакомиться. Купил торт, розы, шампанское и пошел к Юле в редакцию…
– Вот значит, кто ко мне жениться приходил, – слабо фыркнула Юлька.
– …А там мне сказали, что она уволилась, отказались дать ее адрес. Ну, а в сортире я подслушал разговор этой наглой девки-секретарши. Она Юле позвонила и просто облила меня грязью… Что вы смотрите? Чего вы ухмыляетесь? Смешно вам?
– Никто над тобой не смеется, – спокойно ответил Кирилл.
– Нет, ты смеешься, я же вижу. Вам всем смешно. Тебе смешно, ему смешно, она тоже смеялась надо мной. Суки поганые, как я вас всех ненавижу…
В этот момент Алишер вдруг соскочил со стула и, сделав головокружительный прыжок, вцепился в горло Кириллу. Подскочил второй оперативник, завязалась отчаянная потасовка. Сбитая камера упала на пол, и на экране пошли сплошные помехи.
В комнате воцарилось молчание. Юлька устало провела ладонью по лицу, точно смывая с себя прилипшую маску отчуждения.
– Он просто психопат, – сказала она, наконец. – Разве нормальный человек способен на такое?
– Никто и не спорит, – пожал плечами Кирилл. – Мне тут наш шеф рассказал, что у Алишера было нелегкое детство. Они, оказывается, с его отцом знакомы были, шеф в смысле. Отец Оралбаева был очень властным, деспотичным человеком. Частенько избивал жену и сына. Мне и медики наши подтвердили, что у него на теле много застарелых шрамов, словно от хлыста.
– Господи, ужас какой, – всхлипнула Юлька и закрыла рот рукой. – Получается, что он все-таки убивал всех этих женщин? И Наргис?
– Видимо, так, – кивнул Кирилл, и именно в этот момент я сказал свою историческую фразу:
– Бред какой-то! Это не он.
– Почему? – удивился Кирилл.
– Потому что мы все видели запись. Наргис долго насиловали, а потом прибили к стене и зарезали. И сделал это крепкий мужчина с рельефным телосложением. А Алишер – дохляк. Он же тощий, как велосипед. Да и насиловал ее тоже не он. Там все были старые, лет пятидесяти, кроме убийцы. А Алишеру под сорок, и он не так уж плохо выглядит. Да и не было в кадре ни одного мужика, похожего на суповой набор.
– Никита прав, – согласилась Юля. – Это не он. Если даже учесть их хитроумную аферу, проведенную совместно с Вивианой, у него не хватило бы ума так замести следы, чтобы никто его не нашел. Скамерством заниматься – это одно дело. Мошенничество, конечно, но не убийство. Причем это совершенно безопасное дело. Люди ведь сами своим потенциальным знакомым отдают деньги.
– Поясните, как это делается, – попросил Кирилл. – А то я из его речи не понял все как следует.
– Ой, да тут особой хитрости не надо, – отмахнулся я. – Размещаете в Интернете на любом из сайтов знакомств анкету с фотографией, желательно чтобы на ней было красивое, но не узнаваемое лицо, то есть не актер, не певица, чтобы можно было реально поверить в реальность этого человека. А потом начинаете целенаправленно заводить знакомства. Из двадцати анкет два-три человека клюнут на смазливую мордашку и предложат перевести знакомство из виртуального в реальное. И тут начинается развод. Красавица или красавец внезапно заболевает сам, или же требуются деньги на операцию маме, на учебу, или же на билет до того места, где живет избранник. Избранник переводит деньги, а скамер либо удаляет анкету, либо продолжает канючить, что денег не хватило, что нужно еще и еще. То же самое происходит в чатах, только тут общение происходит напрямую. Вы сразу же видите то, что отвечает вам собеседник.
– Как смс? – обрадовался Кирилл.
– Вроде того, только если вы не в приватной комнате, это же сообщение видят все присутствующие, – пояснила Юлька и вздохнула. – Если бы я занялась скамерством, я бы уже озолотилась. Меня в чатах уже раз триста звали замуж. Главное в этом деле, обладать хорошим литературным талантом, писать убедительные письма.
– И как же от такого… скамера защититься? – осведомился Кирилл.
– Да никак, – отмахнулся я. – Если у вас просят денег, однозначно перед вами скамер. Я для прикола в сети разместил две анкеты с разными фотографиями. И на обе пришло одно и то же письмо от некоей Анжелики, с потрясающей фигурой и трогательной историей о том, что она от меня в восторге и хочет познакомиться со мной поближе. Только для этого ей нужно приехать ко мне из своего Зажопинска, а для этой цели ей надо всего то полторы тысячи долларов.
– Неужели на это кто-то попадается? – удивился Кирилл.
– Примерно двое из двадцати. Главное – делать это умеючи.
Мы замолчали, глядя как молоденький сержант собирает аппаратуру. Настроение было самое пакостное.
– Алишер не сказал, в каком ресторане он видел Наргис? – спросил я.
– Сразу не сказал, – мрачно ответил Кирилл, – а сейчас он вообще не разговаривает. У него что-то вроде шока. Жена ему адвоката вызвала, он с ним не разговаривал, жену не узнал. А больше к нему никто не приходил. Вы можете дать нам координаты этой… Вивианы?
– Откуда они у нас? – удивилась Юля. – Мы с ней толком не общались… Хотя… У Валеры может быть ее телефон. Сейчас я ему позвоню.
Юля вытащила из сумочки телефон и удалилась вглубь конференц-зала, что-то отрывисто говоря. Я повернулся к Кириллу. Если до сих пор, пока погибали незнакомые или почти незнакомые люди, ситуация не качалась такой катастрофической, то сейчас мне было откровенно не по себе. Это сколько же психов бродит по просторам всемирной паутины, если такой вот Хирург может сдвинуться на почве потока разноцветных цифр до такой степени, что придет убивать. Убивать девушку, которая просто не пожелала с ним разговаривать…
– Нам-то что делать? – спросил я. – Шутки, похоже, кончились.
– Не лезть больше в это дело, – приказал Кирилл. – Юле еще повезло, что вместо нее пострадал сосед, а парень, дай бог выживет. Теперь в чаты не суйтесь. Мы сами будем искать убийц.
– Как же, – саркастически фыркнул я, – найдете вы! Вам потребуется, как минимум пара месяцев просто светиться на одном и том же чате каждый божий день, общаться с сотнями людей, отсеивать тонны информации. И запомните, что там идет отнюдь не безобидная информация об искусстве и рыбной ловле. Там и мужики и бабы могут напрямую говорить о сексе, причем в весьма извращенной форме, и это отнюдь не делает их убийцами. Они так просто дурачатся. Как вы будете изобличать «переодевашек» – женщин, притворяющихся мужчинами, мужиков, делающих вид, что они бабы, подростков всех мастей, притворяющихся взрослыми? Вам человек двадцать надо будет как минимум только на одну комнату чата. А их десятки, сотни на самых разных порталах.
– Но пока речь идет, как я понял, только о вашем чате, – дипломатично напомнил Кирилл. – Том, где общаетесь вы.
– Не факт, – возразил я. – Мы просто
Кирилл одарил меня недобрым взглядом, но сказать ничего не успел. К нам подошла Юлька и протянула Кириллу свой телефон, на экране которого были какие-то цифры.
– Вот. Это телефон Вивианы. Ее зовут, насколько я знаю, Милана. Она работает в области рекламы. Причем, что характерно, ни я, ни Никита, ее не знаем. А это странно.
– Почему? – глупо спросил Кирилл.
– Потому что мы знаем большинство рекламных агентов, директоров рекламных контор, менеджеров… Имя «Милана» мне ни о чем не говорит, хотя я довольно долго работала выпускающим редактором газеты и сотрудничала со многими агентствами. У нас все-таки не Москва.
– Она может и не заниматься рекламой, – мрачно подсказал я.
– Или ее зовут не Милана, – подлила маслица в огонь Юлька.
– Идите отсюда, – раздраженно велел Кирилл. Мы синхронно пожали плечами и вышли. Кирилл недолго молчал и крикнул нам в спину. – Если узнаете, что-нибудь новенькое, срочно сообщите мне. Все равно ведь в чат полезете и копать будете.
На улице, щурясь от мерзкого холодного ветра, мы одновременно дернули плечами, и пошли к машине.
– Мы будем копать и дальше? – спросила Юлька.
– Будем. Хотя, тебе лучше не стоит. Ты вообще как?
– Не очень, – ответила она, зябко поежившись. – Не знаю, как матери Толика в глаза смотреть. И дома одна находиться боюсь.
– Давай, я к тебе перееду, – предложил я. Юлька отмахнулась.
– Нет, не надо. Тут из желающих утешить уже такой список выстроился. Пашка, Валера… ты уже третий. Я вообще там боюсь находиться. Сегодня попрошу квартиру на сигнализацию поставить.
– А чем тебе это поможет? – хмуро спросил я. – Двери просто не надо никому открывать. И не знакомиться с кем попало. Как Алишер вообще в квартиру попал?
– Толик двери не стал запирать. Павла ждал. Ему стало скучно, он нашарил мой МП-3-плеер, лег на диван и стал слушать музыку. Наверное, задремал. Алишер дернул дверь – она открылась. А тут Самсон с улицы пришел, в дверь шмыгнул и побежал на кухню. Миска пустая была, он и давай орать. Толик на шум и выбежал, думал, Павел пришел. Свет, как ты понял, он не включал, ему электричество ни к чему. Он и не знал, наверное, даже, что это не Пашка пришел. Алишер в темноте не разобрал, что это не я, испугался и ударил его ножом.
– Странно, – произнес я задумчиво, отпирая машину. Юлька бодро впрыгнула внутрь и потерла озябшие руки. – Толик тебя, меня, соседей всех по запаху опознавал, как собака. А тут не понял, что перед ним не Павел?
– Так он, наверное, спал, – рассудительно возразила Юля. – А спросонья мало ли что могло померещиться. Да он наверняка в первую очередь на кота и среагировал. И потом, не забывай, он все-таки просто слепой парень, а не Джеймс Бонд.
– Ладно, – согласился я, завел машину и включил печку. – Куда тебя отвезти?
– Домой, – хмуро ответила Юлька.
– Будешь убеждать себя в собственной героичности?
– Чхать я хотела на героичность. Кота заберу и пойду к маме. У них поживу пока. Подбросишь меня потом до родителей? Я хочу еще компьютер забрать и кое-какое барахло.
