сидения и пол были засыпаны стеклянной крошкой, которая колола коленки. Катя вела автомобиль так, что Шумахер лопнул бы от зависти. Нас мотало из стороны в сторону. К счастью транспорт на шоссе отсутствовал по причине позднего времени.
Ва-а-ау! Длинная очередь подняла фонтанчики пыли от асфальта справа от нас, от борта отлетели искры. Попали, сволочи! Я зашипел, как разбуженная гюрза и поднял автомат, переведенный в режим одиночных выстрелов.
Треньк! Даже в кромешной тьме, рассекаемой редкими фонарями, я увидел, как брызнуло стекло у преследовавшего нас автомобиля. Машина вильнула в сторону, но по-прежнему не отставала. Я задержал дыхание и на выдохе, как учили, еще дважды нажал на курок.
Две фары вдруг резко ушли вбок. Автомобиль клюнул носом и завалился в кювет. Оглянувшаяся Катя притормозила. Бьющий, казалось бы, из-под земли свет фар казался чем-то потусторонним. До нас доносился непрерывный сигнал. Похоже, что кто-то ткнулся головой в руль, нажав на гудок.
— Готовы? — спросила Катя. Лицо ее было совершенно белым, губы какого-то синюшного цвета. Ее потряхивало, но не похоже, чтобы начиналась истерика. Ей, конечно, было страшно, но она держалась.
— Кажется, да. Ты постой тут, а я пойду, проверю, — сказал я и потянул на себя дверную ручку. Катя вдруг цепко схватила меня за рукав.
— Не надо! Давай просто уедем.
— Катя, — мягко ответил я, — у нас почти нет патронов. Если они живы, то в любой момент смогут очнуться и вновь начать преследовать нас. И потом, у нас совершенно нет денег. Нам нужно где-то отсидеться, причем в таком месте, которое было бы надежным и не связанным ни со мной, ни с тобой. Нас там могут легко найти. Я пойду посмотрю, ладно. Если что — сразу уезжай.
Катя отрицательно помотала головой.
— Уезжай, если что, приказал я и с автоматом наперевес отправился к автомобилю в кювете.
Машина оказалась лупоглазым 'Мерседесом' четного цвета. Из пробитого радиатора шел дымок. Водитель, как я и предполагал, сидел криво, навалившись на рулевое колесо. Второй субъект, сидевший на пассажирском кресле, полулежал на шофере, и ему тоже не требовалась врачебная помощь, о чем свидетельствовала кровавая рана в груди. Больше в машине никого не было. Я быстро, без тени брезгливости обшарил карманы убитых. У водителя был бумажник, который я сунул в карман, не проверяя его содержимого. У пассажира бумажника не было, зато в кармане нашлась кучка смятых купюр и сотовый телефон и ПМ в подмышечной кобуре. Я забрал все, включая магазины к АКС. Самого автомата не было, очевидно, когда я убил пассажира, он выронил его в окно. Искать оружие было некогда. Убедившись, что в магазине патроны того же калибра 5,45, я быстро захлопнул дверцу машины и побежал к ожидавшей меня Кате.
Она тронулась с места, едва я сел рядом и какое-то время молчала. Напряженное лицо, ходившие желваки на скулах говорили без слов, в каком она состоянии.
— Нам надо избавиться от машины, — произнес я. — Я этих мест почти не знаю. Есть поблизости какой-нибудь населенный пункт?
— Не знаю, — процедила Катя сквозь зубы. — Знак был: до чего-то двадцать километров. Какая-то деревушка.
— Деревушка нам без надобности. Остановимся сейчас и дойдем пешком, а там видно будет. Машину надо в лес загнать. Давай, вон пролесок виднеется.
Катя молча крутанула руль и мы поскакали по ухабам. Далеко углубляться не стали. Катя остановилась в куче бурелома, ткнувшись бампером в поваленную березу.
— Пошли? — спросил я, открывая дверцу. Катя не сдвинулась с места.
— Ты чего? — удивился я.
— Послушай, кто ты такой? — вдруг спросила она, не поворачиваясь ко мне. Я поронял все, что держал в руках.
— Здрасьте вам! Ты чего это?
— Ничего, — глухо ответила Катя, но ее голос предательски дрожал. — Просто для компьютерного гения ты слишком хорошо стреляешь, слишком быстро бегаешь и чересчур адекватно реагируешь на творящееся вокруг нас, словно для тебя это не в диковинку.
— Господи, Катя, ну что за подозрения? — удивился я. — И главное вовремя. Ну, умею я стрелять, так я же в армии был, что тут удивительного? В роте первым стрелком был, а происходило это не так давно, так что я не успел забыть, как это делается. Реагирую я на все вокруг нас творящееся, руководствуясь инстинктами самосохранения. Или ты всерьез считаешь, что нам надо было сидеть в доме и ждать, пока нас прикончат? Да, я осторожен, но и ситуация, согласись, не самая нормальная. Если бы я тебя тогда не подвез, все обернулось бы по-другому. Не знаю, выжила бы ты, но я точно в такой ситуации не оказался бы. Разве я плохо делаю, пытаясь вытащить нас из этого дерьма?
— Не знаю, — устало спросила Катя. — Умом я понимаю, что ты прав, но утром чувствую, что-то здесь не так. Что мы теперь делать будем?
— Знаешь, — усмехнулся я, погладив ее по щеке, — однажды президента Америки Буша спросили, почему он еще не поймал Усаму Бен Ладена. Буш ответил: 'Потому что он прячется'. Вот мы тоже спрячемся.
Катя криво усмехнулась
— Согласна. Только разумно ли при этом уезжать из города, чтобы залечь в глухой деревне? Там через пять минут мы будем на виду, если я что-то понимаю в современных деревнях.
— А мы в деревню и не пойдем. Мы в город вернемся налегке и пешочком. Как раз к утру там будем. У тебя в городе есть где спрятаться?
— Дача, квартира…
— Не пойдет, — отверг я. — там нас и будут искать. Дядюшкин телефон помнишь?
— Мобильный? Не помню. Он в мобильнике есть, а телефон я там оставила. А ты взял тот, который я тебе подарила?
— Тоже нет. А там номер дядюшки был?
— Был вроде. Вот блин, незадача. Можно позвонить знакомым, поспрашивать… Хотя в нашей ситуации лучше не высовываться, правильно?
— Молодец, — похвалил я. — Просто сподвижница Штирлица, радистка Кэт.
Впервые Катя улыбнулась своей улыбкой.
— Да уж, радистка… Ни одного кода не помню.
— Не дрейфь, Катюха, прорвемся! — ободряюще произнес я.
Мы повернули в сторону города и пошли к шоссе. Катя по дороге постоянно спотыкалась о торчащие из земли корни, о пеньки и чертыхалась так, что любо-дорого было послушать. У самого шоссе она запнулась о сусличью нору и растянулась на земле, выругавшись так, что проснувшиеся в деревне петухи невольно прониклись к нам уважением.
— По-моему, это все-таки глупо, переться пешком в город, — с явным раздражением произнесла Катя, поднимаясь с земли, опираясь на мою руку. Я обрадовался ее раздражению: значит бояться по крайней мере перестала! — Нас по дороге восемь раз поймают. Не идти же через лес, по буеракам и оврагам? Если нас начнут преследовать, то запросто поймают. Если я что-то понимаю, то ловить попутку мы не будем?
Молодец какая!
— Верно, — кивнул я. — Рассуждаешь правильно. Нас наверняка будут искать, точнее тебя. Я — фигура неопределенная, темная лошадка, а вот ты — объект более ценный для торговли. Захватить тебя в заложницы — дело чести, тем более, что ты (вернее я, конечно, но они об этом не знают) положила несколько их бойцов. Имея тебя на руках можно придумать, что потребовать за выкуп. Ловить попутку в нашем с тобой случае — самоубийство. Нарвемся по закону подлости именно на тех, кто нас ищет. Логически рассуждая, бойцы, напавшие на нас, должны рвануть следом. Если им повезет, у деревни найдут машину. Вот тут появляются три варианта: спрятались в деревне, поймали попутку и уехали еще дальше или вернулись в город, откуда бежали. Ты бы где стала искать?
— Сначала в деревне, — не задумываясь ответила Катя. — Потом в направлении следующего города. Да, пожалуй, я в последнюю очередь занялась бы вариантом возвращения в город. Только уж больно неохота плюхать пехом до города…
