– Здрасьте, – ехидно поздоровалась старуха. – Как делишки ваши?
– Спасибо, не жалуюсь, – ответил вежливый Эдик. – У вас как здоровье?
Может вызывать лифт? Нет, проще обогнать бабку и сбежать по лестнице. Но старуха явно нацелилась на долгую беседу.
– У вас еще и девушка теперь живет?
– Нет, у меня приятель остановился, – вежливо ответил Эдик, делая попытку обогнуть бабку с фланга. Но старуха, видимо во время войны служила в партизанах и на провокацию не поддалась.
– А кто ж тогда из вашей то квартиры выходил? Рыженькая такая девочка?
– А это, наверное, сестра Богдана, – обрадовался Эдик и ловко прошмыгнул мимо назойливой соседки. Вот зараза! Так и весь день проторчать на лестнице можно.
– И не она это совсем! – донеслось ему вслед, но Эдик не слушал. Вот еще, не хватало!
День был каким-то неудачным. Видать сглазила бабка! Во-первых, встречу с потенциальными поставщиками пришлось задержать. Какие-то странные неурядицы заставили обычно столь пунктуальных партнеров задержать поставку очередной партии уральских самоцветов. Донельзя раздраженная секретарша орала в трубку, что фирма вовсе не отменяла заказа, что это ошибка. Наконец, бедную девушку поняли и пообещали все выполнить. Но после обеда, когда переговоры были в самом разгаре, заявились представители пожарной охраны. Огромных трудов стоило выпроводить их вон за определенную мзду.
Вдобавок, личный компьютер Соловьева после выхода в Интернет, заразился на редкость въедливым вирусом. Техники ковырялись с ним в течении трех часов, а после их тестирования, Эдуард обнаружил, что зловредный вирус сожрал все текстовые документы. Папки с порнофотографиями, вирус отчего-то не тронул, впрочем, вирусы предпочитают питаться именно текстовыми документами, особенно им по вкусу те, что созданы в программе Word. Все бы ничего, но документы содержали информацию по последним сделкам. Правда, утеря этих данных была не смертельна, ее можно было восстановить, если не техническими средствами, то, попросту вновь набрав заново. Эдуард предусмотрительно распечатал нужные документы, спрятав у себя дома в сейф.
Решив порадовать себя, Эдуард позвонил Богдану домой. Однако тот трубку не снял. Мобильный тоже молчал, что было несколько необычно. С незалеченными синяками на теле Богдан не мог работать, а телефон отключал только когда ходил по «языку» или позировал перед фотографами. Но он вполне мог лежать в ванне или быть в туалете. Туда он телефон не брал.
Однако к телефону он не подошел и через полчаса, и через час. Эдуард почувствовал накипающее раздражение. В голове вновь мелькнула мутная мысль сделать очередную гадость. Но вот объекта для этого вблизи как назло не было.
Однако, хамство следовало наказывать. Плюнув на оставшиеся дела, Эдуард выскочил из офиса, и понесся к своему джипу. Мальчик заигрался. Следовало проучить его еще раз, чтобы он знал свое место. Мало было того раза…
Джип с ревом рванул с места и в ту же минуту раздался короткий вскрик, и что-то скрюченное метнулось прямо под колеса. Перепуганный Эдуард выскочил из автомобиля. На асфальте полулежал молоденький паренек, державшийся за коленку.
– Ты чего, дурак, под колеса лезешь! – напустился на него Соловьев. – Жить надоело?!!
– Да я нечаянно, – попытался оправдаться паренек и попытался встать, – Ой, больно, блин.
Мальчонка всхлипнул и беспомощно посмотрел на Эдуарда. Тот злобно сплюнул и присел рядом с ним.
– Давай в больницу отвезу.
– Ой, не надо в больницу, – испугался паренек. – Я и не сломал ничего, ударился только. Идти больно, а так ничего страшного. Я посижу, и все пройдет.
Эдуард пожал плечами и сел в машину. Парень отполз в сторону и присел на бордюрчик. Лицо у него было самое что ни на есть мученическое. Он закатал штанину и внимательно осмотрел ногу, на которой не было видно особых следов происшествия. Соловьев вновь завел мотор и тронулся с места. В зеркальце заднего вида, Эдуард увидел, как паренек встал и, отчаянно хромая, направился в противоположную сторону. Идти ему, наверное, было тяжело и больно, поскольку буквально через несколько шагов он остановился и присел. Эдуард остановился, а потом развернулся и подъехал к парню.
– Может все-таки в больницу? – произнес он, подъехав к несчастному страдальцу.
– Не, – протянул паренек, – мне домой надо. Собака не кормленная, а предки на дежурстве, завтра только заявятся.
Прозвучало это как то двусмысленно. Эдуард подумал минутку, а потом решительно распахнул дверцу машины.
– Садись, домой отвезу. Голодный пес, это уже серьезно.
Парень недолго колебался и даже хотел было отказаться, но неловко наступил на ногу и болезненно скривился. А потом, махнув рукой, сел в джип.
– Где живешь-то? – спросил Соловьев.
– По Мичурина, в самом конце, – пояснил парень.
– Это что ж, частные дома? – спросил Эдуард.
– Ага.
Это было не совсем по пути, но мальчик был такой молоденький, такой смазливенький, что Эдуард почувствовал сладкое возбуждение. В конце концов, день все равно испорчен. Почему бы ни прокатиться? Эдуард рванул с места так, что парень невольно вцепился в сидение, а потом пристегнулся ремнем безопасности.
– Не боись, солдат ребенка не обидит, – усмехнулся Эдик. Паренек криво ухмыльнулся.
– Как зовут-то тебя? – поинтересовался Соловьев.
– Толик, – робко ответил паренек и умильно посмотрел на бизнесмена.
– Ну, показывай, Толик, куда ехать, – произнес Соловьев.
Руководимый пареньком, Эдуард уже примерно через тридцать минут подрулил к дому Толика. Оглядевшись вокруг, он улицезрел безрадостную картину. Толик жил в нищете. Покосившийся домик, принадлежащий ему, был ободранным и самым непритязательным из всех стоящих. Одна половинка ворот была распахнута, другая отсутствовала. Часть стекол была выбита и заколочена фанерой. Во дворе глухо лаял облезлый пес. Эдик обозрел окрестности. М-да, это не Рио де Жанейро!
Пес завилял хвостом. Тональность лая сменилась. Теперь это был уже полувопросительный, полупросительный визг. «Голодает животина», – по хозяйски подумал Эдуард.
– Сейчас, сейчас, – засуетился Толик, выползая из джипа. Неловко наступив на больную ногу, он ойкнул и покачнулся, схватившись за Соловьева, чтобы не упасть. Эдуард поддержал его, как бы ненароком проведя рукой по ягодицам. Толик смущенно улыбнулся.
– Вы не могли бы помочь мне войти?
Эдуард выразил согласие. Толик с трудом вошел во двор, где его с повизгиванием встретил пес, сидящий на цепи. Из принесенного с собой пакета Толик вывалил в собачью миску какие-то обрезки мяса, кости, куски хлеба. Пес жадно накинулся на еду, глотая все без разбора, зарываясь в чашку носом по самые уши.
– Ты один живешь? – спросил Соловьев.
– Нет, с бабушкой. Только она в больнице сейчас. А я вот в ресторане подрабатываю, официантом, – ответил Толик. – Помогите мне в дом войти.
Эдуард, ухмыльнувшись, вошел в дом, придерживая парня за плечи. Волна желания захлестнула его с головой. Едва они вошли в крохотную комнатку, как Соловьев с рычанием толкнул Толика на диван, одним рывком сдернул с того спортивные штаны, и ринулся в атаку. Толик слабо пискнул и попытался было сопротивляться, но Эдуард навалился на него своей тушей.
Эдуард провел в крохотном домике всю ночь. Толик поначалу всхлипывал, а потом вроде бы даже вошел во вкус и позволял делать с собой все, что угодно. Бесстрастное лицо Богдана растворилось где-то вдали.
Рано утром, когда Толик еще спал, Соловьев сунул под подушку несколько смятых зеленых купюр, оделся и поехал домой. В конце концов, мальчик это заработал. Может быть он когда-нибудь еще навестит его.
Жажда секса была утолена. Теперь все выходки Богдана не казались такими уж странными. Теперь все будет иначе…
Последняя бутылка была допита. Девушка, покачиваясь, пошла к дверям, мутно оглядывая окрестности. Ее колючий взгляд натолкнулся на плакат, на котором обнималась красивая пара. Слишком красивая, чтобы быть настоящей.
Ей было больно. Когда-то лицо, которое мило улыбалось на бумаге, принадлежало ей. Другое лицо было слишком дорого, чтобы позволить себе забыть его. Слишком дорого, чтобы позволить себе разделить его с кем-либо еще.
Она замышляла убийство. Не то чтобы сразу. Может быть, он еще передумает.
Шансы были невелики.
Она это понимала.
Девушка отправилась на кухню, вынула из ящика стола длинный нож и, спрятав его под одеждой, вышла на улицу, не удосужившись закрыть за собой дверь. Впрочем, красть там было нечего. Старый матрац на полу и несколько глянцевых журналов, да еще этот плакат на стене.
Если бы Богдан Тихомиров знал о визите дамы, в голове которой сквозь дымку алкоголя пульсировало всего одно желание – желание убить его, он очень бы удивился.
Но он этого не мог даже представить.
Игорь Чернов, разогнав свой джип до предельно допустимой скорости, мчался по пустынному шоссе. У него была причина торопиться, и причина весьма и весьма неприятная.
Вчера у него состоялся весьма странный разговор с Богданом, который словно с цепи сорвался. В его словах был резон, но выслушивать подобные вещи ему было не по нутру. Особенно после такого замечательного отдыха с его сестрой.
Мальчишка позволил себе лишнее. То, что он брат Милены еще не оправдывало его.
Игорю срочно позвонили и вызвали обратно прямо с пляжа. Поставщики задумали редкостную гадость, решив кинуть своих партнеров на хорошие деньги. Бизнес требовал срочного присутствия. Игорь вылетел сразу же, Милена осталась в Египте. По приезду в родной город, Игорь снял трубку зазвонившего телефона и услышал от брата своей любимой кучу гадостей. Это было слишком неприятно. И теперь, когда Игорь несся на своем джипе по пустынному шоссе, он думал о Богдане.
Богдану Тихомирову совершенно не было в этот момент дела до мыслей Игоря Чернова.
