– Не знаю. Не понял я, да и не так это важно. Какие-то махинации с якутскими алмазами. Нам эти заморочки ни к чему, только головная боль. Ну а потом, ты и сама знаешь. Соловьев все-таки слетел с катушек и застрелился в собственной квартире. Так что моя миссия завершена.
В ванной стало невыносимо душно. Милене надоело сидеть в ванне. Она встала и не глядя взяла протянутое Богданом полотенце. Богдан приоткрыл дверь, и они увидели, что уже занимается рассвет. Оставаться в ванной, сидеть на унитазе было глупым, и Богдан с Миленой вернулись в комнату.
– Менты ведь и Игоря подозревали. Ты встречался с ним накануне?
– Ага. Потребовал, чтобы он разобрался со своими женщинами. Думаю, что он бы еще долго тебе морочил голову. Пришлось пойти на небольшой шантаж.
– Какой?
– Было у меня короткое знакомство с его сынком: мальчиком, подающим ба-а-альшие надежды в отечественной порнографии. Однажды я вытащил его из кучи проблем. Он нажрался на одной блатхате, ну его там и поимели по самое «не хочу», да еще и снимали. Я фотографии отобрал, а вот выбрасывать не стал, вдруг пригодятся. Вот и пригодились. Только зря я про это Чернову намекнул. Он словно взбесился. Я думал, он меня прямо там убьет.
– Игорь говорил, тебе с сердцем плохо стало? Богдан скривился.
– Ладно, не важно уже. Расскажи, где я прокололся, – попросил он, вальяжно разваливаясь на диване. – Что тебя насторожило?
– Да уж, были огрехи, – усмехнулась Милена. – И как у меня хватило соображения не поделиться этим с ментами?
– Просто ты не дура. Так, где я напортачил?
– Ну, во-первых, с собакой. Глупо было оставлять его в квартире. Это же не болонка, а ротвейлер. Я сразу же стала думать, что он мог впустить в квартиру только знакомого.
– Собаку было жалко, – признался Богдан. – И потом, менты могли подумать точно так же, стало быть, этим самым знакомым мог оказаться Соловьев. Что еще?
– Во-вторых, меня сразу насторожила фотография, что стояла на самом видном месте. Фотография новая, у меня такой нет, к тому же явно любительская. Ты – манекенщик-профессионал, у тебя масса гораздо более удачных снимков, а ты выставляешь напоказ что-то невыразительное, зато с татуировкой на плече. Я не припоминала случаев, когда ты украшал себя этой ерундой. Я долго ломала над этим голову, пока не вспомнила, что на трупе была такая же татушка. Ты это специально сделал?
– Конечно. Это было бы лишнее подтверждение, что это я. Мы купили самоклеющиеся татуировки в каком-то ларьке, а потом перевели друг другу. Я больше всего боялся другого: что у него окажется другая группа крови, и мне придется искать кого-то еще. Ведь любая медицинская карта, справка из архива больницы могли меня разоблачить. Но у него оказалась та же самая первая группа, самая распространенная. Я еще так долго расспрашивал его о переломах, травмах. Это тоже надо было предусмотреть, вдруг они у него были, и врач смог бы это обнаружить? Но вроде бы обошлось… Интересно, понимали ли менты, что в моем дневнике за последние три дня написана сплошная ложь? Что тебя волновало еще?
– В третьих, я вспомнила, как мент, ведущий твое дело, сказал, что ты в последнее время сильно нервничал и грыз ногти. Я же прекрасно знаю, что ты в такие момент начинаешь накручивать себе на пальцы волосы. Грызть ногти ты не станешь – это же часть твоей красоты, придется потом маникюр делать. Еще мне не давало покоя то, что ты вернулся к Соловьеву, после всего, что он с тобой сделал, – медленно произнесла Милена. – ты никогда не любил издевательств над собой, особенно после того, что с нами сделал отчим. Почему же ты снова стал с ним жить? Для этого должна быть причина. Я долго не понимала этого.
– Причина самая простая – месть, – твердо сказал Богдан. – Я не мог ему простить этого, физически и морально не мог. Да и кто сумел бы это сделать? Эти сволочи всю ночь издевались надо мной. Так что теперь они получили по заслугам. Знаешь, когда я стоял в толпе у дома и увидел, что ты выходишь бледная и зареванная, я чуть не помер. Ты же должна была быть за границей. Менты тебя подозревали?
– Меня, – кивнула Милена. – Причем неизвестно из-за чего. То они цеплялись к моему приезду из Египта, не глянулось им, видите ли, что я вернулась на день раньше. Постоянно вопросики задавали, к материальному положению приглядывались. А однажды, у меня дома мне не понравилось, как их опер смотрит на мои руки. Я готовила, мясо резала, а он глаз с них не сводил. Я даже думала, голодный. Не знаешь, из-за чего?
– Не знаю, но подозреваю из-за нанесенных Витюше ран. Я ведь не знал наверняка, как действует маньяк, и резал наугад. Впрочем, я и не пытался выдать Витин труп за новую жертву маньяка. А с ножом обращаться я не умею, да и резать было страшно… Что до подозрений в твой адрес – извини! Откуда мне было знать, что ты вернешься на день раньше. Мне казалось, что все предусмотрел. Я даже сперму Соловьева на этот случай приберег, из презерватива вылил на труп. Странно, что Эдика не утопили, при таком количестве улик.
– Наверное, помогли адвокаты, – пожала плечами Милена. – Во всяком случае, плакать по нему я не стану. У меня другие проблемы. Меня только что пыталась отправить на тот свет жена Игоря.
– Рассказывай, – приказал Богдан. И Милена принялась рассказывать. Когда она закончила, солнце уже давно встало, заливая город своим теплым дыханием.
– Тебе так не терпится стать мадам Черновой? – спросил Богдан.
– Дело не только в этом. Я ее боюсь. Когда-нибудь у нее может получиться. И потом, мне кажется, что я беременна. Богдан, я же нормальная женщина. Мне хочется иметь семью, детей. Так почему не с Игорем? А эта дрянь мне мешает.
Богдан встал с дивана и сел на пол, напротив Милены, обняв ее за колени.
– Мы монстры, Милена, – произнес Богдан. А потом его лицо исказила зловещая улыбка.
Хочешь, я тебе помогу? – предложил он.
Первые полчаса, которые Ирина добиралась до дома, она хохотала, как безумная, не понимая, что от избытка чувств просто впала в состояние, близкое к истерике. Ненавистная соперница теперь валялась на дне глубокого вонючего оврага. Все кончено. Игорь вернется домой.
Когда способность мыслить здраво вернулась к Ирине, она испугалась. Не то, чтобы она боялась милиции, но ведь на автомобиле наверняка остались следы. И хотя «Фольксваген» был куплен ею на чужое имя совсем недавно (и, кстати, очень дешево), она предпочла не рисковать. Очень скоро она въехала на крутой бережок местного Гудзона и с искренним сожалением пустила машину под откос. Туда же полетел пакет с красным платьем, париком, отягощенный половинкой кирпича. Ирина где-то прочла, что запоминается самая яркая деталь. Если кто-нибудь видел ее, запомнят только платье и рыжие волосы. Расчесав пятерней свалявшиеся под париком короткие черные волосы, Ирина вздохнула с облегчением.
Снизу раздался глухой плеск. Ирина с минуту смотрела, как медленно тонет ее машина, сносимая течением, а потом вышла на дорогу и проголосовала. Первый же автомобиль привез ее прямо к дому. И уже у себя в квартире Ирина с досадой подумала, что в очередной раз прокололась. Следовало тормознуть частника за пару кварталов от жилья. Если, не дай Бог, менты найдут этого водилу, он вспомнит, у какого подъезда он высадил свою пассажирку.
Игорь вернулся из командировки через два дня, но домой не пришел. Прямо из офиса он поехал на квартиру к Милене и остался там. Недоумевая, Ирина позвонила в давешнее сыскное агентство, и спустя два часа, расставшись с тремя сотнями долларов, узнала, что ненавистная Милена не покоится в сырой яме, а весьма комфортно чувствует себя дома. Правда, комфорт этот был относительным, поскольку после серьезной аварии, она получила несколько травм. Ирина чуть не лопнула от злости, когда подумала, что ее Игорешек, с которым она прожила всю жизнь, от которого родила сына, сейчас квохчет вокруг этой рыжей сучки!
Однако это была не самая неприятная информация. Судя по всему, Милена успела настучать милиции, что ее столкнули с дороги, потому что вокруг Тихомировой наблюдалась определенная возня. Это было словно гром с ясного неба. Ирина начала тихо впадать в панику. Ей вспомнилось, что она открыто стояла на мосту, когда поджигала машину. Милена могла ее видеть и слышать, а стало быть, и опознать. Однако менты не спешили наносить Черновой визит.
Повезло – не повезло? Чет – нечет? Красное – черное? Или поставим на зеро?
Поздно вечером Ирина услышала звонок, который почему-то подействовал на нее как пушечный выстрел. Робко подойдя к нему, она сняла трубку.
– Я знаю, что ты сделала, – прозвучал в трубке тихий, бесполый голос, слишком низкий для женщины, слишком высокий для мужчины. Голос даже не дождался, когда Ирина скажет: «Алло». – Если ты хочешь, чтобы все осталось между нами, готовь пятьдесят штук зеленых.
Ирина грузно села прямо на пол. Вот так. Все-таки зеро. Кто-то обо всем узнал и решил «срубить» с нее немного «капусты».
– Что вы знаете? – тихо прошелестела она. Голос мерзко хихикнул.
– Ты ведь хотела посмотреть, как она горит? Если не принесешь завтра деньги, то послезавтра будешь оправдываться перед ментами.
– Я вас не понимаю, – пролепетала Ирина.
– Можешь не понимать, дело твое…
В трубке послышались короткие гудки. Ирину уронила ее на пол, а потом сама легла навзничь, раскинув в стороны руки. Она всегда отдыхала именно так. За полчаса можно было набраться необходимых сил и поразмыслить.
Что бы про свою жену не считал Игорь, но Ирина дурой не была. Напротив, обладая хорошей памятью и редкостной въедливостью, она успевала подмечать массу самых разных деталей. Глубоко задумавшись, она стала сопоставлять факты. Кто мог знать о случившемся?
Первым подозреваемым была Милена. Она выжила и прекрасно себя чувствовала. Если это была она, неудивительно, что к Ирине так и не пришли из милиции. Она узнала Ирину и решила немного заработать на этом, почему бы и нет?
Второй версией был случайный прохожий. Он мог все видеть, а потом выследить Ирину. И, хотя по дороге обратно, Ирина не заметила ни одной машины, следующей за ней, это еще не значит, что их не было. Поначалу она была в таком состоянии, что обгони ее розовый слон в зеленую полоску, Ирина вряд ли заметила бы его.
Третья версия была похожа на вторую при той разнице, что «случайный прохожий» мог знать Ирину. Ему не требовалось выслеживать ее, чтобы начать шантажировать. Он просто случайно увидел происходящее и решил заработать.
Четвертая версия появилась чуть позже, когда телефон вновь требовательным писком позвал хозяйку. На этот раз это был мужской и почему-то слегка знакомый голос.
– Госпожа Чернова? Я думаю, что нам стоит немного поговорить.
– О чем? – требовательно спросила Ирина. – Кто вы?
– Это не имеет значения. Значение имеет то, что случилось недавно с вашей соперницей. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Нет, – произнесла Ирина. – Не понимаю.
– Очень жаль. Может быть, тогда милиции будет интересно узнать, где находится белый «Фольксваген», купленный на имя некоей Гариной.
