шерсть принадлежит не той собаке. Подозрениями можно подтереться. Но Тихомирову Новиков знал, точнее сказать, следил за ней. Мы в его офисе нашли старый отчет. Зашифрованный правда, но там худо-бедно смогли разобраться, кто есть кто. Милена, к примеру, у него значится как «объект Фиалка». Заказчик, точнее заказчица – «Скунс». По всей видимости, под Скунсом он подразумевал мадам Чернову.
– Очень интересно, – протянул Кирилл.
– Новиков, помимо прочего, не брезговал шантажом. Так что не удивлюсь, если мадам Чернову именно он отправил на тот свет.
– Убивать курицу, несущую золотые яйца? – недоуменно произнес Кирилл. – И чем он мог ее шантажировать?
– Скорее всего, именно Чернова пыталась столкнуть с дороги Тихомирову. Соперница молодая, тягаться с такой тяжело. Вот и решила спихнуть ее в овраг. А потом и сама погибает, причем в кончине явно кто-то замешан.
– А муженек ее где был в этот момент?
– В Варшаве, мы проверяли. Он уехал за мебелью лично, что, кстати, тоже странно. Обычно этим занимался менеджер по продажам. На фирме сказали – проблема с растаможкой. Паны что-то напутали, и Игорю Николаевичу пришлось ехать лично.
– Он мог киллера нанять, – с сомнением предположил Кирилл. – У тебя пожрать что-нибудь есть?
– Нету. Полпачки печенья и пакетик земляничного чая. Будешь?
Кирилл скривился.
– Пойду в буфет, лапши хоть китайской куплю. Ты чайник пока поставь.
– Лады. Мне тоже купи две пачки. Там вроде паштет был в брикетах.
Когда Кирилл вернулся из буфета, старенький чайник уже весело пофыркивал, прозрачно намекая, что закипает. Шурик тоскливо ковырялся в собственном портфеле, надеясь, что там завалялось что-нибудь съестное. Увы, кроме старого леденца без обертки, с налипшими на него табачными крошками в портфеле ничего не было.
– Никто не звонил? – осведомился Кирилл.
– Звонила Мария Ашукова из пресс-службы УВД. Говорит, тебя домогается какой-то журналист. Просила оказать содействие. Он тебе перезвонит.
Кирилл быстро раздавил лапшу прямо в пакете, а потом высыпал его содержимое в довольно объемную кружку с отбитой ручкой. Скоро по комнате поплыл аппетитный запах специй.
– Может, дверь запрем? – предложил Шурик, – а то завалится кто-нибудь, а у нас тут фиеста. До обеда еще два часа. Докопаются, потом еще премиальных лишат. Киря, у нас ножик совершенно ржавый. Ты мимо рынка бегаешь каждый день, купи новый, а то этот только выкинуть. Запаримся его чистить, барахло китайское!
– Запри, – милостиво согласился Кирилл. – А ножик, чтобы не ржавел, нужно хранить в большом куске сала. Но это не с нашим счастьем. Мы же не хохлы. На чем мы остановились?
– На киллере, которого мог нанять муж. Честно говоря, мне не верится, что Игорь Николаевич сам устранял супругу. Эксперты говорят – дилетант работал. Тупым ножом кстати тормозные шланги кромсал. Тоже, небось, китайским, не хранившимся в большом куске сала. Чернову хватило бы денег на профессионала.
– Ну, знаешь ли! Киллера еще найти нужно. Где ты его в нашем паршивом городишке найдешь? Это тебе не Москва. Объявление давать: «Требуется помощник для мокрых дел»? Тут знать надо, к кому обратиться.
– А с чего ты решил, что Чернов этого не знает?
Кирилл пожал плечами и глотнул из кружки горячий бульон. В это время зазвонил телефон. Кирилл неохотно снял трубку, поставив кружку на стол.
– Здравствуйте, – донесся с того конца линии немного неуверенный голос. – Я могу поговорить с Кириллом Мироновым?
– Я слушаю. Кто говорит?
– Меня зовут Никита Шмелев. Я работаю в городской газете «Гудок». Могу я задать вам несколько вопросов, касаемых дела Дмитрия Донцула?
Так вот ты какой, северный олень! Кирилл мысленно потер руки. Очень неплохо было бы, наконец, увидеть этого борзописца лично, показать ему, кто главный в этой жизни.
– Да, конечно, меня предупредили. Но для этого вам нужно придти сюда. Я не даю таких сведений по телефону, – ответил Кирилл серьезно, разглядывая в стеклянном абажуре допотопной лампы свое отражение.
– Хорошо. Я буду через полчаса.
– Приходите. Я выпишу вам пропуск, – заверил Кирилл и повесил трубку. – Ну что? Вернемся к нашим баранам?
– Орудовал дилетант, – хмуро продолжил Шурик, выуживая сломанной вилкой плавающие в бульоне комья лапши. – А Новиков – бывший мент, правда, довольно паршивый. Между прочим, одна глазастая бабулька видела в парке Новикова с какой-то бабой, сильно смахивающей на Ирину Чернову. И сразу же после этого Ирина Константиновна разбилась. И потом, эта записка в квартире Новикова… Все, вроде ясно…
– Так чего тебе еще надо? – удивился Кирилл.
– Пусть Чернова пыталась убить Тихомирову. Путь Новиков завалил Чернову.
– Мотив?
– Он мог попытаться ее шантажировать, Но Ирина была дамой жесткой, закаленной жизнью и невероятно стервозной, по свидетельству знакомых. Кроме того, при ней был пистолет. Разговора мог не получиться и тогда Новиков решил отомстить. Она явно его опасалась. Иначе с чего вдруг дамочка идет на встречу с пистолетом? И все равно у меня нестыковки.
– И что? – не понял Кирилл.
– Так Новикова-то кто убрал? Кто-то шарил по его квартире. Каким боком тут красавица Милена? Знаешь, у меня такое чувство, будто с нами кто-то играет. Ну, вроде как подставляет нам лишние фигуры. У тебя такого чувства нет?
– У меня вообще никаких чувств нет, все атрофировалось, – раздраженно буркнул Кирилл. – Нечто подобное я ощущал, когда расследовал убийство Богдана. Устал я от этих загадок. Буду вон, своих алкашей ловить, что из-за бутылки друг друга поубивали. Там хоть голову ломать не надо, кого на нары запихнуть.
– Не творческая ты личность, – хихикнул Шурик.
– Иди ты в баню! Что я тебе, Каменская, клубки эти распутывать? Делать мне больше нечего. У меня в этом месяце уже семнадцать убийств на бытовой почве, из них половина не раскрыта. Это в книжках весь отдел одним убийством занимается, в жизни-то все по другому. Начальству на загадки наплевать. Числится семнадцать убийств – будь любезен, раскрой, а то показатели снизятся. А я вовсе не собираюсь пахать без передышки, как конь тыгыдымский. От меня жена ушла, между прочим!
– Ну, и что ты кипятишься? – миролюбиво поинтересовался Шурик. – Я полностью с тобой согласен.
– Вот и жуй свои «Досирак» и не грузи меня своими проблемами. Я про Тихомирову даже слышать не хочу. Вокруг нее вечно все запутывается, да еще и полным идиотом выглядишь. И потом, мне ее жаль. Она брата потеряла, и маньяка мы с ее подачи поймали. Если бы не Милена, Донцул бы еще кого-нибудь порешил бы.
Телефонный звонок прервал их беседу. Кирилл схватил трубку.
– Да, – произнес он и добавил после паузы, – хорошо, выписывайте пропуск и отправьте его наверх.
Шурик вопросительно поднял брови.
– Выметайся, – буркнул Кирилл, – ко мне журналист идет.
– Ага, – обрадовался Шурик, – расскажи, как тяжела ментовская доля. Стреляют, режут, ругают… Нет чтоб зарплату повысить.
Кирилл метко швырнул в Шурика скомканным бумажным листком.
– Давай-давай. Тебе еще к шефу идти с докладом.
– Ох опять он будет меня иметь в противоестественной позе, – вздохнул Шурик, складывая в стопочку лежащие на столе папки. – Вот всегда так: про кого-то в газете напишут, а кого-то раком загнут. Ну, ничего, хорошо смеется тот, у кого смеялка шире!
Кирилл дал Шурику пинка. Сопровожденный таким напутствием, Шурик вылетел за дверь, едва не сбив с ног молодого паренька, который рыскал по коридору, разглядывая таблички. Идя по коридору, Шурик неожиданно подумал: а что, если он бросит к чертям эту работу? Нужно только прозондировать почву на этот счет.
Журналист оказался молодым пареньком. Явно неопытным и явно крайне смущенным. Кириллу это показалось забавным. В его представлении, акулы пера были сплошь наглыми, прущимися на амбразуры, словно танки, выхватывающие подобно пираньям, куски живой человеческой плоти… Вроде Веры Гавриловой, местной звезды прессы – дамочки наглой и беспринципной, не гнушающейся ради ежеминутной сенсации вывернуть наизнанку полученную из официальных источников информацию, сделать пакость ближнему, ощерившись крокодильей улыбочкой.
Никита Шмелев оказался другим. Беспомощно хлопая длинными ресницами, он подсунул Кириллу под нос диктофон и начал задавать вопросы. Ничего крамольного в его изысканиях Кирилл не усмотрел. Ему даже нравилось с легкой снисходительностью давать разъяснения сухим протокольным языком, описывая прегрешения Дмитрия Донцула, выставив его на всеобщее обозрение.
Однако следующий вопрос молодого журналиста заставил Кирилла помрачнеть.
– Все знают, что одной из жертв Дмитрия Донцула стал известный манекенщик Богдан Тихомиров. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом деле?
Кирилл на мгновение стушевался. Может быть, оттого, что именно это убийство выбивалось из общей системы, может быть, потому, что, несмотря на официальную версию, всем работавшим по этому делу было хорошо известно, что в случае с Тихомировым работал имитатор, и убийство по большому счету не раскрыто. Поэтому Кирилл поостерегся давать развернутый комментарий, сухо рассказал о трагической кончине молодого, известного в городе человека, не забыв ввернуть мораль, что в нынешнее время следует более разборчиво относиться к выбору друзей и мест для веселого время провождения.
– Ну, что же, спасибо за беседу, – подытожил Никита, убирая диктофон в карман. – Представляете, а ведь я знал Богдана, правда, не очень близко.
– Неужели? – холодно произнес Кирилл, отнюдь не расположенный продолжать беседу.
– Да, мы вместе учились в институте, на параллельных потоках. Незадолго до его смерти мы вместе отмечали назначение Милены на новую должность. Богдан и Милена тогда очень эффектно танцевали танго.
– Надо же, – иронично произнес Кирилл и демонстративно посмотрел на часы. Надо избавляться от этого писаки, пока он не начал рассказывать свою
