Результатом его деятельности стало создание фактически новой религии, сохранившей, впрочем, старое название.
Началось всё с того, что Эрик, выступая первым, поприветствовал собравшихся и произнёс речь касательно первородного греха, в которой смог юридически и казуистически обосновать, что человек, наравне с Богом, является пострадавшей стороной, а не преступником. Благодаря чёткости, стройности и логичности фраз речь князя произвела очень сильное впечатление на всех присутствующих и стала мощным импульсом для переработки христианской концепции в целом. Князь смог очень любопытным образом вывернуть всю трактовку событий грехопадения. Например, причиной, по которой дьяволу удалось совратить Еву, стало её невежество, то есть знания и наука обернулись источником крепости духа и единственным оплотом противодействия искушениям – вера верой, а борьба со злом возможна только со знанием дела, иначе обведёт дьявол людей вокруг пальца и даже не вспотеет. При этом Бог был выставлен заложником собственного слова, ведь Он не мог его нарушить, а потому был вынужден изгнать людей из рая, хоть и понимал, что они невиновны. В общем, речь была очень увлекательной. Вселенский собор фактически обновил христианство до такой крайности, что оно превратилось в нечто новое и непривычное, в котором от первоначальной веры остались только название и мифология. Да и та в сильно искажённой трактовке.
В декабре 1214 года результаты работы собора были выражены в трёх книгах: Катехизисе, Уставе и Литургионе. Первая была изложением основ и ключевых деталей новой единой христианской веры, своего рода развёрнутым манифестом. Вторая включала в себя технологические тексты по организации церкви, то есть представляла собой большой и хорошо проработанный устав организационных структур, включающий в том числе и аспекты собственности, финансовой активности и источников дохода. Третья книга стала опорной для обыденного церковного производства, то есть содержала все богослужебные тексты для проведения обрядов и служб. Особняком был выделен текст личной присяги, к которой приводили всех желающих влиться в клир. Присяга стала необходимым элементом, и её нарушение, выраженное в отступлении от устава, теперь каралось вполне законно.
Что же представляла собой новая религия? Человек в осмыслении собора предстал как сознание, то есть собственно человек и его материальная оболочка, последняя признавалась вторичной, но уход за ней почитался добродетелью, так как она осуществляла связь сознания с материальным миром. При этом душа отождествлялась с сознанием. В вопросах крещения решили вернуться к древним традициям, когда любой желающий мог приять крещение и войти в братство, но не ранее достижения им определённого возраста. В данном случае остановились на 21 годе. Это делалось для того, чтобы не плодить внутри церковной структуры тайных врагов, которые не верят, но находятся под принуждением обстоятельств, а в отместку всячески порочат доброе имя церкви.
Тема личного развития и укрепления духовной составляющей была тщательно развёрнута в лучших традициях некоторых современных концепций. В итоге получилась очень любопытная вещь. Поскольку тело являлось инструментом души во взаимодействии с окружающим миром, то его развитие, укрепление и совершенствование стало проецироваться непосредственно на душу, повышая её возможности. То есть возник ориентир формирования здорового, крепкого тела как достойный способ духовного совершенствования. Сила духа стала подаваться через силу тела.
Помимо этого получила новую интерпретацию концепция воскрешения, которую перестали воспринимать в буквальном смысле, когда в Судный день из могил своих восстанут разлагающиеся трупы и двинутся через приёмник-распределитель кто в ад, кто в рай дальше отплясывать в гниющем состоянии. Теперь это было воскрешение души в новом мире с новым телом в зависимости от дел при жизни. А так как при таком подходе тело человека после смерти переставало нуждаться в трепетном отношении за его ненадобностью для воскрешения, то появились рекомендации к его уничтожению, например через сожжение, дабы через него дьявол не смог бы наслать эпидемию или мор. Это с формальной точки зрения. С прагматичной Эрик преследовал довольно простую цель – избавиться в будущем от совершенно грандиозных проблем, связанных с огромным количеством кладбищ. Так, толику современного прагматичного утилитаризма иерархи смогли осмыслить и принять.
Концепция греха как такового также была пересмотрена. Он теперь воспринимался не как что-то запрещённое, а как личная слабость, которую надо преодолеть, дабы достичь более высокого уровня развития. Поэтому никакого списка не прилагалось – у каждого грехи были индивидуальны. Моральные же аспекты были выражены посредством добродетелей-рекомендаций, которые должны облегчить путь совершенствования.
Короче, Эрик перекроил всю религию в новый формат так, что её стало не узнать. Но в этом ему помогли несколько факторов. Во-первых, иерархи были перепуганы и опасались не только за своё имущество, но и за жизнь, так как на местах светские власти стали творить насилие и самоуправство, подминая под себя эти структуры. Во-вторых, у Эрика была полная поддержка тамплиеров, которые только выигрывали от подобных преобразований. В-третьих, катары, в частности один из их лидеров, Эсклармонда, дама де Фуа, родная сестра Раймунда Роже, что приезжал с посольством из Тулузы, оказали ему неожиданную, но очень полезную помощь. Казалось бы, зачем это катарам? Но если внимательно посмотреть на их учение, то станет видно, что оно во многом перекликается и мало в чём противоречит тому, что предложил Эрик. Максимальное приведение религиозной идеологии к практичной и конструктивной форме Эсклармонде, как одному из наиболее влиятельных катарских «перфектов», очень импонировало. Впрочем, как и сам Эрик. До секса, конечно, не дошло, так как оба были на виду, но будь хоть единый шанс уединиться, то он бы не был упущен.
Долго ли, коротко ли, но 17 декабря 1214 года состоялось торжественное закрытие Вселенского собора за полным рассмотрением всех вопросов. Даже главу (Вселенского патриарха) выбрали, им стал бывший константинопольский патриарх Феодор II Ириник, который добровольно отказался от главенства восточной церкви и взошёл на престол как первый глава единой христианской церкви под именем Феодор I. После официального закрытия собор не стал разъезжаться, ибо нужно было не только поторговаться за места и титулы в новом аппарате, но и дождаться своих копий трёх книг, ставших основой нового порядка.
Конечно, никто не питал иллюзий и не надеялся, что получится легко установить новую религиозную целостность в Европе, однако попробовать стоило. К 1209 году, когда Эрик организовал крестовый поход на Рим, христианство имело очень призрачные позиции в Европе, именно поэтому так активно Иннокентий взялся за укрепление позиций церкви, и именно с него должно было пойти её истинное могущество. Реально верующих католиков были единицы, ибо основная масса паствы являла собой людей, которые посещали церкви только по воскресеньям, дабы местный феодал не покарал их за отступничество от истинной веры. То есть не воспользовался официальной возможностью пограбить. К тому же практически вся паства не знала латинского языка даже на элементарном уровне, а потому слушала молитвы и проповеди, не осознавая их смысл. Получалось совершенно бессмысленное и бесполезное занятие.
В православии было поразумней, например, в среде славян служба велась на славянском языке, а в среде греков – на греческом, и паства понимала, что им проповедуют в церквах. Однако, как и их братья- католики, православные были очень далеки от тех ценностей, которые им внушали. Особенно в контрасте с самим клиром, который вёл совершенно лицемерный образ жизни, что нельзя было укрыть от внимательных глаз простых жителей.
Это не считая того, что в плане прагматики христианство не несло ничего полезного и больше вредило, чем помогало в жизни. Какой людям с веры прибыток? Никакой. Одни разорения: сначала феодал ограбит, потом церковь пройдёт по закромам – ничего приятного и позитивного.
Оплотом религии выступали феодалы и аппарат церкви, которым она была нужна для оправдания своей власти и дополнительным основанием для поборов. Они всячески поддерживали эту комплексную идеологическую систему – инструмент, предназначенный только для одного – управления толпой необразованных людей. Как, собственно, и любая другая традиционная религия.
Но случилось непоправимое – эта система получила два серьёзнейших удара и стала рассыпаться, стремительно теряя силы. И чем больше она слабела, утрачивая централизацию, тем больше становилась вкусна и аппетитна для всех любителей поживы. Ведь её алчные служители, что активно стяжали богатства, пользуясь своим положением, становились с каждым днём всё более беззащитны, а их накопления – всё более интересны для иных хищников. Но Европа была настолько децентрализована и разрозненна, что ещё долгое время не сможет выступить единым фронтом против союза Окситании и Тавриды. А значит, имелся
