Юма и Адама Смита, выглядывает из этой «миссии спасения», как пружина из дырявого дивана. Миф в подобных случаях заменяется не искомой «истиной», а расхожей идеологией, способной на мифы (и дела) гораздо более худшие…
Наверное, пора уже сделать небольшое отступление от современных трактовок и для сравнения посмотреть, как концептуально, т. е. в теории, понимали мифологическое устройство мира древние писатели и сами жители Древнего мира.
Несмотря Ц2 богатое воображение Таких авторов, как Захария Ситчин, большинство квазинаучных гипотез выглядит довольно пресно в сравнении с философскими фантазиями того же Платона. Последний не случайно поместил рассуждения об Атлантиде в своих, самых зрелых философских произведениях:
прежде всего, великого грека интересовала проблема идеального государства, теория строения божественного Космоса, возможность построить идеальное человеческое общество. Подробное описание Атлантиды и ее трагической судьбы понадобилось Платону для доказательства, что благополучие государства зависит не от богатства и военной мощи, а от праведного образа жизни граждан. Забвение нравственных принципов приводит общество к катастрофе. (За недостатком места не стану приводить здесь многочисленные в мифологиях разных народов истории о «загордившихся» и наказанных великанах.)
По мнению исследователя древнегреческой литературы Э.Д. Фролова, в описании сказочного острова синтезированы некоторые исторические детали, напоминающие о Сиракузах, о микенских или персидских городах, о богатстве Крита. Наконец, в судьбе Атлантиды можно видеть и отголосок действительных катастроф — страшного извержения вулкана, разрушившего остров Феру (в середине XV в. до н. э.), землетрясений и наводнений, погубивших уже во времена Платона греческие города Гелику и Буру (373 г. до н. э.). Платон был первым европейским идеологом и главное в его рассказе, как уже говорилось, — посыл философский и моралистический.
Однако нас интересуют здесь не только классические тексты, но и их «подтексты», тот культурно- исторический «багаж» и концептуальный кругозор, на которых они основывались.
Местонахождение Атлантиды Платона изначально связано с Западом и Атлантикой через известный Миф об Атланте, держащем небесный свод, и о Геракле, добывшем золотые яблоки юности в саду Гесперид. Имя Атлант происходит от Atlas — «несущий», так йсе называются горы в Западной Африке, и уже некоторые древние авторы отождествляли ее территорию с Атлантидой. Геспериды, в свою очередь, соотносятся с вечерней, западной, Венерой, и совершенно понятно, почему именно там росли яблоки, возвращающие молодость.
Естественным образом все фантастическое помещалось древними на края пространства или времени, и не только из-за дальности расстояния, а не в последнюю очередь в соответствии с направлением хода светил. Океан, как мифологическая стихия, окружал знакомую ойкумену и знаменовал собою места смерти, ночи, но одновременно и возрождения. К Западу относили Аид и Элизиум, там же было и место схождения земли и неба, потому там находилась соединявшая их Мировая Гора, отраженная в образе Атланта и в названии Геракловых Столпов. Крайний Запад настолько часто соотносился с местонахождением сверхнормальных вещей, что даже аргонавты, направлявшиеся, казалось бы, в совершенно другую сторону, не избежали его посещения. Кстати говоря, географический (и смысловой) переход от западной Атлантиды к северной Гиперборее не так уж парадоксален, вернее, тоже естествен, но этим вопросом мы займемся позже.
Вавилонский историк Берос в своем труде «Бабилоника» писал, что мировой потоп (гр. катаклизм) происходит тогда, когда при зимнем солнцестоянии планеты и звезды собираются в созвездии Козерога, а мировой пожар (гр. экпироза) приходится на ту же ситуацию в созвездии Рака в момент летнего солнцестояния. Производным от последнего можно считать встречающиеся в легендах разных народов истории о гибели древних родов и династий, в частности картины пожара дворцов и пиршественных залов эпических королей.
Любопытно, что при всей фантастичности и подчас — оккультной составляющей в трактовке темы Потопа и Атлантиды большинство современных исследователей (во всяком случае, те, кого издают широкими тиражами) придерживается старой позитивистской установки о конкретной историчности данных сюжетов. Эта установка наиболее заметна у Джорджа Фрэзера, автора работ «Золотая ветвь» и «фольклор в Ветхом Завете». Фрэзер, несмотря на им же приведенные многочисленные примеры Потопа у разных народов, с повсеместным присутствием в этих сюжетах моментов концептуальных, прафилософских (возникновение культурных благ, обычаев и этнопредков, т: е. последующего, социального и природного, состояния мира), склонялся к «естественной» точке зрения. Для него тема Потопа — результат преданий о былых природных катаклизмах. Однако отрицание философского мышления у древних говорит, на мой взгляд, только о бедности теоретического багажа у современных ученых.
Потоп — это в первую очередь один из важнейших символов мифоэволюции (т. е. просто эволюции в понимании людей мифологической эпохи) — создания, развития, деградации и последующей переделки мира через катастрофу. Разумеется, в разных традициях могли быть выделены различные акценты. Так, в китайской традиции Потоп только часть мировой катастрофы и подлежит «преодолению» преобразователем Юем. У обских угров Потоп — это то место, в котором омолодился создатель законов и благ, бог Нуми-Торум. В некоторых индейских и африканских рассказах Потоп является результатом негативного творчества «злого близнеца». В мифах египтян, скандинавов и в одной из месопотамских версий миротворения воду заменяет кровь. В наиболее развитых традициях, к числу которых принадлежит и библейская, Потоп не просто катастрофа, или момент эволюции, но «смена вех»[32].
Само выражение «допотопные времена» различает два состояния мира и культуры. Потоп разделяет время, как Мировая река (Океан) ограничивает в пространстве освоенную и заселенную людьми землю, ойкумену. Платон в своем морально ориентированном подходе также идет в русле традиции: «деградировавшее человечество заслуживает наказания и обновления. Смена времен не происходит между тем беспричинно: как сейчас говорят — 'пожар по плану', а 'план' человечеству задается на небесах. Начало нового царствования в Китае отмечалось появлением 'небесного мандата' на правление, сменой календаря и символики. Борец с Потопом, устроитель Юй, получил карту и измерительные инструменты от божественного змея. В шумерской табличке, из Ниппурской коллекции Пенсильванского университета, говорится, что цивилизация началась, 'когда царственность… знаки ее с небес спущены были'».
Ковчег в ближневосточной традиции также строится согласно указаниям богов. Ковчег шумерского героя Зиусудры представлял собой куб размером 120х120х120 локтей; число, явно соотнесенное с числом дней в году. Дом на квадратной барже Утнапиш-тима был 120 локтей в высоту, в нем 6 ярусов, в каждом по 9 комнат (всего 54 — число дней двух сидерических, «звездных», месяцев). В лодке Гильгамеша -120 шестов по 60 локтей. Размер Ноева ковчега -300x50x30. Приуроченность к календарю и к «счетному» движению небесных светил — основной признак любого развитого мифа. В поэме о Гильгамеше, состоящей из 12 табличек, 11-я посвящена рассказу о Потопе. Между прочим, 11-й вавилонский месяц — шабат — имел эпитет «проклятый месяц дождей».
Длительность Потопа в месопотамских текстах 6 или 7 суток. «Семь», наряду с «тройкой» и «дюжиной», самое популярное число у большинства древних народов. Бог Энки, автор «чертежа» для ковчега, в своих передвижениях пересекает 7 ворот и 7 стоянок на пути своей Небесной барки. Последняя, без сомнения, является лунным серпом. Семерку можно понимать и в более широком плане: как говорится в комментариях «Новой Толковой Библии» (переизд. 1990, т. I), «дни творения были не обычными астрономическими сутками, но космогоническими периодами». Для мифа это самый простой и нормальный подход, не случайно еще в шумерских табличках о девяти днях беременности богини Нинсар говорится, что у нее один день «словно месяц».
Числа следует брать с учетом их контекста и подтекста. Ксиусутрос (Зиусудра) Бероса — 10-й царь Вавилона, Ной — потомок Адама в 10-м колене. 600 лет Ноя к началу Потопа (10x60) завершают праэтнический библейский период и являются одним из идеальных по форме астрономических циклов. В шумерском списке царей города Киша годы правления кратны 60. Сюда же 300 небес и 300 земных богов из монументальной аккадской поэмы «Энума элиш». Гкльгамеш прожил 120 лет [33], после чего стал царем царства мертвых. Его лодка, как уже говорилось, для преодоления «вод смерти» была снабжена 120 шестами по 60 локтей каждый.
Отмечено, что в описании Потопа присутствуют две версии: ранняя — Яхвиста и поздняя — Жреческого Кодекса. Действительно, счет длительности Потопа идет как бы в двух системах, малой и
