просят. Вдруг получится.
— Все путем, — сказал бармен, протягивая чилийцу телефон.
— Я звякнуть отойду. Где потише. Лады?
— Лады.
Шаришь, Хорхелито.
Взял мобильник. Перевернул. Так и знал. Есть у южков и мажоров одна общая черта: и те и другие повернуты на гаджетах. К кому из них относился мажор — не важно. Важно, что Хорхе угадал. Мобильник был со встроенной фотокамерой.
К делу. Бдительность гостей к тому времени притупилась до предела. Секьюрити тоже подрасслабились, когда гости начали рассасываться из зала по номерам.
Хорхе притворился, что звонит. Трубу не прижимал, держал на расстоянии. А сам снимал, снимал, снимал. Беспрерывно отщелкивал кадр за кадром. Даже если бармен засек — по барабану. Глянул, что получилось. Фотки вышли галимые, со вспышкой снимать не решался. Света мало, расстояние большое — темные и расплывчатые пятна. И не скажешь, что это люди.
Забраковал. Стер снимки.
Подобрался поближе к креслам.
Мудрено.
Решил рискнуть. Вытянул трубу перед собой. Нащелкал новых фоток. Глянул. Получше, но резкость все равно отстойная.
Для верности. Отыскал в меню «mms». Выбрал пункт «передать изображение». Скинул первую фотку на свой почтовый ящик в «Хотмейле». Следом еще две.
Поднял глаза. К нему бежал бармен. С ним — охранник со входа.
Блядь.
Скинул еще две фотки.
Улыбнулся.
Вернулся в основное меню. Отдал мобильник.
Бармен заорал, пытаясь перекричать музыку:
— Ты ж сказал, что выйдешь! Ты чё творишь?
Хорхе включил дурака:
— Да нормально все. Я ж так, потрещать чуток. Я ж здесь все время был.
Охранник напрягся:
— Вы же знаете, что с мобильником нельзя.
Хорхе повторил:
— Да говорю же, потрещал чуть-чуть с компаньоном. В чем проблема? — И с понтом, чтобы развеять последние подозрения, сказал: — Хочешь, решим ее вместе со Свеном Болиндером?
Охранник замялся.
А Хорхе брал нахрапом — там, у ворот, ведь выгорело.
— Пойдем-пойдем. Спросим Свенчика. Скажем ему, что ты не разрешаешь мне звонить по делам.
И Хорхе махнул рукой в сторону кресел. На одном из них валялся Болиндер, слившись в жарких объятиях с какой-то соской лет семнадцати, а то и помоложе.
Охранник стушевался пуще прежнего.
Хорхе добил его:
— А то ему скучно сейчас, то-то нам обрадуется.
В воздухе запахло жареным.
Бармен уставился на охранника.
Тот струхнул. Извинился. Удалился.
Хорхе виду не подал. На самом деле душа ушла в пятки.
Надо бы сваливать подобру-поздорову.
Ретировался к гардеробу.
Гардеробщица, отдавая ему куртку, выдохнула с каким-то непонятным акцентом:
— Узе уходис? Заль, красавцик!
Хорхе не ответил.
Схватил куртку.
Был таков.
Охраны не видать.
Завел машину. Подъехал к воротам.
Полпервого ночи.
Ворота открылись.
Выехал на дорогу.
Вон из Смодаларё.
Вон из этого гнойного гадюшника времен Пиночета.
Они думают, что отрываются по-королевски.
Идите на хуй!
Король тут Хорхе.
Заманчивая перспектива — вести дважды двойную игру. И чудно, и трудно: держать в уме всю лапшу, которую навешал другим. Пожалуй, готовясь к экзаменам, придется штудировать не лекции по внешнему финансированию, а разложить по полочкам собственное вранье, чтобы не запутаться в нем самому.
Пипл считает его мажором. А он самый занюханный плебей, промышляющий самым грязным из всех человеческих ремесел. Абдулкарим думает, что ЮВе счастлив работать на него, помогая разруливать кокаиновый сектор. Не знает, что ЮВе задумал сорвать еще больший куш, а ради этого вместе с Ненадом кинуть араба.
Хотя это еще вопрос, кого он предаст. Над каждым начальником свой начальник. ЮВе пашет на Абдула, который пашет на Ненада, который пашет или пахал на кого-то еще. Иначе стали бы они так шифроваться… Кого он кинет, если будет пахать на Абдула, а больше — на Ненада? Понятно же, что за обоими кто-то стоит. Но кто? Сам сербский барон? Радован? Сербский барон из другой фаланги? Из другой бригады? ЮВе даже гадать не хотел. Да и не его это забота, не так ли?
Две недели назад Ненад предложил ЮВе дело. ЮВе и хочется, и колется, и мама не велит. Ну что поделать — ЮВе обожал бабки. Но боялся — кто этот кто-то, которого он кинет? Разрывался между алчностью и страхом. Выгоды очевидны. Во-первых, деньги. Во-вторых, деньги. В-третьих, они же. И потом, он и так уже рискует так, что даже страшно подумать. Взялся за гуж, так снимай пенки по максимуму. А иначе — глупо. Коль живешь наркобароном, так не мельчи. Хорхе вот любит повторять девиз гангста- рэперов: «Get rich or die trying». Афоризм дня.
Минусы были менее предсказуемы. И связаны они были с риском. Риск исходил от тех, кому ЮВе собирался изменить, — они-то уж точно не будут прыгать от счастья. А значит, возрастала опасность нарваться на наркополицейских. Теперь его запросто может слить кто-то из своих.
Но, твердил он сам себе, бабки и еще раз бабки.
Два дня на выбор. Между буграми и Абдулкаримом, между гламурными паханами и побитым молью арабом, между кэшем и риском. Конечно же Ненад.
Схема, которую он выстроил на острове Мэн, легла еще удачнее, чем задумывал.
В целом лондонский вояж вышел на славу. ЮВе выбросил из головы думы про Камиллу. Стокгольмская жизнь нервировала его. Он уже подумывал, не взять ли новую хату, когда накопит нужную сумму.
Абдулкарим, радости полные штаны, все трындел о «балшом товаре из Лондон». Лондонская сделка и впрямь прошла успешно. Но товара ждать еще три месяца. Капуста должна как следует подрасти. Араб вместе с ЮВе и Хорхе начал прикидывать, как сбыть такую уйму кокса. Да так, чтоб не обвалить цены. Требовалось срочно искать новых барыг и нычки. А главное — разработать план перевозки и размещения груза.
Стокгольмская братва все еще переваривала двойное убийство на Халлонберген. Судачили все кому
