Если одного завалят, на тачке уйдет другой.
Направились к шестой эстакаде.
Знали, где искать.
Боббан вкатился на территорию на своем вольвешнике. Припарковался у пятой эстакады. Замысел: одна тачка должна быть под рукой, другая — подальше. Как варианты на случай замеса.
Вдобавок накануне ночью Ненад пригнал сюда арендованный «фольксваген» — сейчас он стоял у флагштоков с парадной стороны складов. Третий вариант отхода.
Боббан остался в тачке. Разведать как да что.
Мрадо позвонили, телефон бесшумно завибрировал в кармане.
Голос Боббана: «Вижу его. Курит на шестой эстакаде. Швед. Коричневая водолазка».
— Благодарю. — Мрадо нажал красную кнопку.
Походу, Абдулкарим оставил на шухере всего одного бойца. Недотепа.
Мрадо рысью кинулся к эстакаде. Метров за двадцать заметил фигуру. Пошел шагом. Чтобы не вспугнуть.
Стоявший на шухере заметил его, но поздно.
Мрадо, точно спецназовец, полоснул его по горлу.
Чувак даже вскрикнуть не успел — захлебнулся кровью.
Как бы не наследить.
Мрадо стащил мертвое тело с эстакады. Спрятал под ней.
Боббан вышел из машины. Запрыгнул на эстакаду.
Труп может спокойно пролежать под выступом несколько дней, никто и не заметит.
Боббан встал на стреме. Посматривал в ту сторону, откуда пришел Мрадо.
Мрадо потрогал револьвер. Прохладная рукоятка, шершавые насечки.
Ненад уже стоял рядом с Боббаном.
Ждал.
Прозрачный воздух. Вдалеке заворчали моторы — на территорию въехали две фуры. Вокруг ни души.
Главный вопрос: оставил ли ЮВе незапертым вход в холодильный зал № 51, как обещал? Второстепенный вопрос: готов ли Абдул с подельниками встретить непрошеных гостей?
Мрадо взялся за ручку двери. Вход был заточен под приемку продуктов. Открывался на манер люка.
Ненад вынул ствол.
Сумки наполнялись быстро.
В голове у Хорхе винегрет. Смесь страха, триумфа, растерянности.
С души воротит.
На том ролике сняли сестру Юхана.
Избили, изнасиловали. Порвали на куски. Убили?
Как подсел в тачку к Юхану, сразу призадумался: на кого же он похож? Сперва не воткнул. Теперь, спустя полчаса, воткнул, да еще как.
Сестра ЮВе — проститутка. У сербов.
Что тут скажешь?
Поддоны вкатывали на тележке. Всего десять штук. Ни поднять, ни развернуть. Вот бы где сноровку дальнобойщика.
Абдулкарим тащился. Фахди потел. ЮВе как-то потух, непохоже на него. А чилиец вообще не понимал, что с ним такое.
Араб велел Петтеру встать на шухере. В случае чего — сразу звонить. А то от копов совсем житья не стало.
В ангаре белые стены, высокий потолок, под ним стальные балки для подъемников. Араб выругался: надо было снять ангар с краном. Полы железные. Запах фруктов. Эхо.
Внутри прохладно.
Два входа: через один они вошли, другой — с противоположной стороны.
Четыре поддона без кокса. Те, что стоят ближе к входу в контейнер. Запас прочности на случай проверки — таможня, сто пудов, взяла бы капусту с краю.
Занялись другой капустой, с «сюрпризом».
Хорхе с ЮВе хватали кочаны. Потрошили. Вынимали пакетики с белым порошком.
Абдулкарим стоял и наблюдал. Взвешивал и считал каждый пакетик. Чтобы все сошлось до грамма.
Фахди набивал пакетиками баулы, рядком выставленные у стены.
Хорхе успел заценить товар. Вскрыл пакетик. Сунул палец. Потер пальцем по десне — классика жанра. Ништяк! Девяностопроцентный ништяк!
ЮВе доволен. Сделка срослась.
Через четверть часа. Осталось три поддона.
Тринадцать баулов с пакетами. Сверху заложены старыми одеялами.
Почти всё. Через несколько минут надо загрузить половину баулов в машину к ЮВе и Хорхе, половину — в тачку, на которой подъехал Абдулкарим с Петтером и Фахди.
Абдулкарим, точно в аптеке, записывает вес каждого пакета. Складывает. В каждом бауле должно быть по шесть килограмм двести пятьдесят грамм кокса. Баулы надо развезти по разным стокгольмским нычкам. Не хранить яйца в одной корзине.
Вдруг: что это? Дверь в ангар открылась.
Хорхе обернулся. Кто там? В руке «недорезанный» кочан.
Петтер, что ли?
Нет.
Амбалы.
Копы?
Походу, да.
Нет.
На голове маски. Оба в костюмах. «Бешеные псы»?
В руках стволы.
Абдул завыл. Хорхе выхватил пистолет. ЮВе юркнул за ящики. Фахди тоже схватился за пушку. Выстрелил. Поздно. Его опередил один из амбалов, настоящий терминатор, с миниатюрным револьвером. Из дула пошел дымок. Фахди рухнул. Хорхе удивился — где кровь-то? Второй амбал, с платочком в нагрудном кармане, прикрикнул:
— А ну, легли мордой в пол! Бегом, бля, а то завалю!
ЮВе повиновался. Абдулкарим остался стоять, как стоял. Орал благим матом. Сыпал проклятиями. Призывал Аллаха. Его преданный «санчепанс» валялся на полу. Выступила кровь. Струйкой полилась из головы. Тот, с платочком, сказал протяжным голосом:
— Хлебало завали. И ляг на пол, — Взял араба на мушку.
Амбал, вальнувший Фахди, сказал:
— А ты, жопа чилийская, особого приглашения ждешь? На пол!
Хорхе лег. Положил ствол. ЮВе едва виднелся из-за поддонов. Абдул тоже лег. Обхватив руками голову.
Какой знакомый голос у этого, с платочком.
Да и у того, который завалил Фахди. Хорхе где-то уже слышал этот голос.
ЮВе сидел спиной к поддонам. Мерзлый пол. Неудобно. Ненад, когда заматывал руки скотчем, малость
