— Ваши страны сильны и богаты. Бедные же не могут долго воевать, им нужно думать о своем пропитании. У нас говорят: богатый идет в поход, а бедный — воровать. К счастью, предугадать будущее нам не дано. Это великая милость Создателя!.. Что касается тебя, то ты выдержишь, и я помогу в этом во имя своей дочери.
— Спасибо, отец. Ты сам воевал и знаешь, как это бывает перед походом.
— Хорошо, что мы поняли друг друга. Через два дня Луну будет «лихорадить». После этого я сообщу тебе и Амине о своем решении.
«Лихорадку» Луны Дмитрий наблюдал, стоя на площадке городской стены рядом с Аминой и ее отцом.
Ночное светило вставало над городом огромное и зловеще красное. После захода солнца быстро наступила тьма, но вскоре свет полной Луны озарил окрестности и длинные тени пролегли через долину, городские улочки и дворы. Внешне все было спокойно, хотя среди жителей наблюдалось некоторое волнение. Многие не сидели за ужином, как обычно, и не собирались ко сну. Кучки горожан стояли на площадях и молча смотрели на ночное небо. Как только левая сторона лунного диска начала темнеть и приобрела воспаленный багровый цвет, раздались вопли и причитания, тревожно забили барабаны, завыли собаки. Тусклая тень неудержимо закрывала Луну, которая вскоре превратилась в бурое пятно. И, как бы подчеркивая весь ужас затмения, рядом с ней ослепительно засветился кроваво-красный Марс, а все большие и малые созвездия опустились к самой земле.
В этот час небесного гнева, как и подобает вождю и защитнику своего народа, эмир Нуху нерушимо стоял на городской стене и, воздев руки, громко молился. Когда на краю Луны вспыхнула голубая точка, радостные крики потрясли город. Вскоре она превратилась в тонкий серп, и через некоторое время зловещая тень исчезла, а лунный диск засиял во всем великолепии. Теперь на улицах начался шумный праздник — хотя «лихорадка» сильно «встряхнула» Луну, но на этот раз все обошлось благополучно. Звезды не попадали на землю! Грозные пророчества не сбылись, и жизнь продолжалась!
Чтобы отметить столь радостное событие, по приказу эмира несколько десятков баранов и кур расстались с жизнью, а люди получили щедрое угощение. Сам эмир уединился в своем покое вместе с дочерью и ее супругом.
— Слушайте, дети мои, — торжественно начал он. — Затмения Солнца и Луны происходят постоянно, и мудрые люди узнают о них заранее. Такие небесные явления наводят страх лишь на невежественную толпу, но всем остальным они напоминают о бренности нашей жизни и непостижимых тайнах мироздания. В эту ночь мне открылось, что гнетет вас обоих.
Старик сделал значительную паузу. Амина с широко открытыми глазами, затаив дыхание, ловила каждое его слово. Ее волнение невольно передалось и Дмитрию, хотя он догадывался, что именно предстоит услышать.
— Ты, Альхаджи Муса, могучий и опытный воин, тебе не страшны грядущие испытания. Твои сны всего лишь усталость после прежних походов. Любовь жены исцелит тебя. Тебе, Амина, не нужно беспокоиться, с мужем не случиться ничего страшного. Сама не причиняй ему забот, береги будущего ребенка. Прекрати скакать верхом и лазать по горам, слушайся советов старых женщин, которых я приставил к тебе. Вы оба отправляйтесь в долину к целебному источнику Вики. Каждый, кто коснется его воды, обретет здоровье и душевный покой, и всю жизнь будет вспоминать наши горы и саванну. Ты же сплети из волос гривы гиены браслет, омочи его в источнике и одень на мужа. Такой талисман напомнит ему о тебе и поможет в трудную минуту…
Стремительный поток вырывался из-под отвесной скалы и широко разливался по песчаному руслу. В нем отражались крутые берега и низко нависшие ветви кустов, а сквозь прозрачную воду можно было рассмотреть на дне россыпи пестрых камешков, среди которых вспыхивали золотистые огоньки топазов. У самого берега, по горло в воде, нежились могучие самцы бабуинов. Чтобы не потревожить их покой, робкие самки свешивались с кустов и, одной лапой держась за ветки, другой быстро черпали воду и поили уцепившихся за них детенышей.
Дмитрий грозно прикрикнул и решительно направился к источнику. Недовольно ворча самцы очистили водоем и перебрались за мыс вниз по течению. Затем с головой окунулся в прохладную воду, с удовольствием ощутил, как упругие струи массируют тело. Смотрел на спускавшуюся по тропинке Амину, которая сбросила одежду и, лукаво посматривая в его сторону, уселась на прибрежный камень, начала неторопливо расплетать свои многочисленные косички.
От города эмира Нуху Лере до источника было немногим больше двух дней пути. В этой довольно пустынной местности, среди лесистых холмов и скал, бродили многочисленные стада слонов, буйволов и других животных, но редко встречалось человеческое жилье. Может быть, поэтому эмир и возвел здесь небольшое укрепление и поселил в нем своего старого придворного охотника Дауда с десятком помощников. Обязал их добывать слоновьи бивни и шкуры, да и сам время от времени приезжал, чтобы поохотиться и поплавать в целебном источнике.
Над саванной медленно плыли облака, вставали тихие рассветы и полыхали огненные закаты. Жизнь в крепостице шла неспешно и размеренно. Мяса, овощей с крохотных огородов и лесных фруктов было вдоволь, а купание прибавляло силы и снимало все заботы и печали.
— Из этой скалы течек настоящая «живая вода», — нахваливал источник Дауд. — Кто пил его воду, будет здоров и обязательно еще раз посетит наши края!
Вечерами он рассказывал бесконечные истории или сказки, а днем, если не пропадал в лесу, возился со своими гиенами. Одна из них, красавица с блестящей бледно-кремовой шерстью, покрытая яркими черными и медно-красными пятнами, с большими выразительными глазами и маленькими изящными ушками, привязалась к Амине. Каждый раз при виде ее она радостно скакала, задрав короткий хвост, словно в улыбке морщила губы, выпрашивала лакомства. Из волос ее гривы Амина и сплела заветный браслет, омочила его в источнике, а потом, шепча заклинания, одела на левое предплечье мужа.
Ранним утром всех будили петухи, а восход солнца зелено-оранжевый попугай, живший на дозорной башне, любимец Дауда, встречал криком: «Пожар!» Но за подобные проделки на него никто не сердился. Все знали, что свою службу он несет исправно и при появлении любого незнакомца истошно вопит: «Вор идет!»
Однажды глубокой ночью этим криком он всех и разбудил. Разом страшно взвыли гиены, вздыбив свои гривы, и бросились к воротам. Там при свете факелов можно было рассмотреть несколько всадников фити.
— Альхаджи Муса, эмир Нуху просит тебя немедленно вернуться! — крикнул один из них. — К тебе прискакал гонец из Кано!
50
— Ду бист алман? — сидевший на земле со связанными руками Дмитрий получил удар по лицу.
— Эй, Мишо! Если хочешь узнать, немец ли он, то надо спрашивать правильно. Бист ду айн дойчер?
— Мой капитан, я университетов не кончал. Как не называй — дойчер ми или алман — все едино. Он — проклятый бош! Один из тех, кто убил моего отца и осквернил нашу прекрасную Францию! Говори, немецкая свинья!
Последовал новый удар. Дмитрий сплюнул кровь. Еще хорошо, что зубы пока целы. В другой обстановке этому обросшему рыжей щетиной сержанту можно было бы возразить, что император Наполеон III сам собирался пройти победным маршем до Берлина. Его генералы уверяли, что французская армия полностью готова к войне и уже застегнута «последняя пуговица на гетрах последнего солдата». Но на деле оказалось, что шквальный огонь стальных орудий Круппа сметал вражеские полки, а немецкая разведка заранее знала не только об их расположении, но и о количестве кур и телят в деревнях, лежавших на пути от границы до самого Парижа.
Сильный пинок опрокинул Дмитрия. Он ткнулся лицом в пыль, но тут же попытался сесть. Это удалось, и он вновь прохрипело то, что за последний час повторял неоднократно.
— Я египетский купец, иду с караваном из Кано в Кацину. Ваши солдаты забрали у меня двух верблюдов. На них было три слоновьих бивня, орехи кола, ткани…
Новый пинок опять опрокинул Дмитрия навзничь.
— Замолчи, бош! Мой капитан, слышите, как он говорит по-нашему? Точно так же говорили немецкие
