– Максим, я дам денег для Ивана.
– Нет-нет, Таня, давайте об этом забудем!
– Не спорьте. Мне жаль, что с ним так получилось. Кстати, а что произошло?
– Мы не знаем, он пока не говорит, его дурная башка забинтована и челюсть сломана. Но, похоже, что- то связанное с велосипедами. При поступлении записали, что упал с велосипеда. Где он в декабре на нем катался, я даже предположить не берусь. Наверное, кувырки какие-нибудь опять.
– И что там нужно сделать? Ну, операция какая?
– Да там их много надо, он весь поломался. И стоит почти как две хорошие машины.
– Ужас какой! – ахнула Татьяна. – Но я все равно должна помочь.
– Нет. Я сам что-нибудь придумаю.
– Максим, я все хочу спросить: а как вы меня нашли?
– Иван про вас часто рассказывал. Он такой болтун. – Максим нахмурился и отвел взгляд.
«Ой, мамочки, – перепугалась Татьяна, – что же это трепло обо мне рассказывал? Небось все интимные подробности вываливал. До чего же мужики придурки!»
– А про семью он вообще не упоминал, – смутилась Таня.
– Ну, он такой. Мы для него ничего не значим. Он как перекати-поле. Таня, а давайте перестанем о нем говорить. Давайте лучше о вас.
– Нет, – хихикнула Таня. – О вас! А то вы про меня все знаете, а я про вас нет.
– Я агент по недвижимости, с дураком братом, который втравил меня в неприятную историю.
– По недвижимости! – охнула Таня, пропустив пассаж про историю и брата. – Максим, а я как раз собиралась квартиру разменивать. У меня сестра устроилась наконец-то, теперь нам надо двухкомнатную поменять на две однушки с доплатой. У меня и доплата есть.
– А зачем вам меняться?
– Пора отделяться от родителей и пытаться устроить личную жизнь. – Это прозвучало как намек.
– Достаточно найти мужчину с квартирой. Вы ведь не будете спорить, что материальная сторона жизни – забота мужчины.
– Где бы такого мужчину найти, – усмехнулась Татьяна.
– Если бы я сейчас ткнул пальцем в себя, это было бы нагло и самонадеянно, – смутился Максим. – И я бы не хотел, чтобы моим основным плюсом любимая женщина считала квартиру.
Танино внимание застряло на словосочетании «любимая женщина», и мыслительный процесс застопорился, как компьютерная программа с ошибкой. Женщины часто зависают на какой-нибудь мужской фразе, до изнеможения выискивая скрытый смысл. А мужчина всего лишь сказал то, что хотел сказать.
– Да я не про вас, – испугалась Таня.
– Я бы не хотел торопить события, но… Нет, я слишком дорожу нашими отношениями.
Теперь Татьяна зациклилась на слове «отношения», пытаясь выжать из него максимум информации и забыв, что мужчины зачастую не умеют подбирать правильные слова и пользуются первыми попавшимися. Максим робко взял ее руку и спросил:
– Я не рассержу вас, если предложу выпить на брудершафт и перейти на «ты»?
«Наконец-то!» – обрадовалась Татьяна и азартно кивнула. Поцелуй на брудершафт затянулся. Отчасти – по ее инициативе. Продвижение вперед, к мечте, приостановилось.
Максим отвез ее домой и долго держал за плечи, решившись повторить поцелуй на бис. Впервые за долгое время Таня заснула совершенно счастливая. У нее появился мужчина, которому она, бесспорно, нравилась. И он нравился ей.
Решено, она даст деньги на операцию для Ивана, а там будь что будет. Иногда счастье стоит того, чтобы рискнуть, тем более деньгами. Во всяком случае, деньги – то немногое, что подлежит восстановлению.
«Да я и не рискую», – улыбнулась меценатка, засыпая.
Впереди была новая любовь, новые эмоции, узнавание, волшебство первой близости, счастье и неисчислимое множество мелких и крупных радостей. Впереди была новая жизнь. Настоящая.
Только сейчас Таня поняла, что все это время жила лишь ожиданием счастья.
Морковкина смотрела на подругу круглыми глазами только что разбуженной летучей мыши:
– Тань, ты что? Мужиками так бросаться нельзя! Никто тебе не мешает встречаться с Максимом, но Андрея тоже динамить не надо. Пока с мамой познакомитесь, пока решите что-нибудь, а там, глядишь, и само все определится.
– Я про Андрея даже думать не хочу, – отмахнулась Таня. – У него то ли склероз, то ли невроз, только он как-то резко планы меняет. Уже и про переезд нет речи.
– А ты губу раскатала? Железо нужно ковать, пока горячо, а мужика хватать, пока он теплый. Надо было плюнуть на свою Ольгу, никуда бы этот будущий папаша не делся!
– Катя, откуда я знала, что там все серьезно? Думала, моя дура опять влипла и собирается подкинуть мне младенчика на воспитание. А мне бы своего уже, я устала чужого воспитывать при живой матери! Я решала жилищную проблему. Кстати, Андрей сам сказал, что надо ускориться. Вот я и ускорилась. А он соскочил. Так хоть бы совсем соскочил, а то неопределенность осталась.
– Какая неопределенность? – охнула Катерина. – Он тебя позвал в гости. Там мама ждет. Сходишь и определишься!
– Я не хочу, у меня Максим. И вообще, он сейчас за мной приедет. Мы сегодня в клуб идем. – Татьяна виновато засопела. – Мне эти проблемы с Андреем, как стрелка на чулке – и неловко, и некрасиво, и нужно что-то срочно сделать.
– Ясно. А еще филолог. В консерваторию ей скучно, клубы подавай, – фыркнула Морковкина. – Поменяла интеллигента на мачо. Вот все вы бабы такие.
– Сама-то, – усмехнулась Таня.
– Я уже вышла замуж. За интеллигентного мачо, – возразила Катерина. – А вы, барышня, ищите своего.
– Да я вроде нашла.
– Ой, Тань, не промахнись! Откуда он свалился, Максим твой? Чего вдруг? Как он тебя нашел? И вообще – спать спи, а денег не давай.
– Но это же Ивану, как ты не понимаешь? – возмутилась Татьяна.
– Вот этого и не понимаю. Если ты Ивана не любишь…
– Не люблю!
– Не перебивай доктора. А то доктор тебе клизму в рот вставит и все равно свое договорит! – пригрозила Морковкина. – Так вот, если ты Ивана не любишь, то нечего его лечить. Пусть он либо сам вылечится как-нибудь, либо его родня лечит. При чем тут ты?
– Но мы же не чужие!
– Тань, а чего это вы вдруг не чужие? Совместные пируэты в постели еще никого родственниками не делали. Результаты этих пируэтов – да, родственники, а участники – посторонние люди. И единственное, что их связывает, совместный быт. На почве любви ли этот совместный быт, на почве жилплощади, или просто они вместе, потому что не до конца поделили нажитое в быту. Тебя с этим экстремальщиком ничего не связывает. Поэтому я подозреваю, что ты продолжаешь от него эмоционально зависеть. И сейчас ты любишь в Максиме своего Ваньку, только повзрослевшего и поумневшего.
– Поумневший Ванька – это нонсенс, – усмехнулась Татьяна. – Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. Это вечный ребенок-хулиган. Нет, я люблю именно Максима, потому что он такой, о каком я мечтала. И я хочу ему помочь. Не Ваньке, а ему. Ведь когда я решу его проблему, он будет целиком и полностью мой.
– Купишь с потрохами?
– Освобожу от лишних забот. Кать, ну чего ты норовишь все опошлить?
– Я старая, битая жизнью ворона и не верю в подобные волшебные истории: открылась дверь, вошел принц. Если у твоего бывшего даже нет возможности рассказать, как он себе башку дурную раскроил, то как он про тебя вспомнил и даже адрес дал?
– Написал, наверное. Или раньше рассказывал. Они же братья. Ванька знал и про то, что на квартиру я
