предложив помощь. Все пошло как по накатанной: познакомились, он донес сумки до дома, в благодарность был напоен чаем и одарен номером телефона. Единственное, что его расстраивало, это уравновешенный по закону природы набор Лизочкиных внешних параметров: роскошную фигуру с лихвой компенсировало маловыразительное личико с топорными чертами, мясистым носом и слегка косоватыми глазами. Хозяйка уже давно смирилась со своей внешностью и научилась с успехом ретушировать дефекты, но когда косметика в процессе общения смазывалась, партнерша теряла всякую привлекательность. Тем более что, удовлетворив основные потребности, а именно: вкусно поев, попив и продемонстрировав собственную мужественность, Колясик становился менее снисходительным и торопился домой.
Лиза подходила ему по всем статьям, поэтому Коля периодически после работы заруливал в гости с целью в очередной раз самоутвердиться, поизображать эстета и получить свою порцию восхищенного кудахтанья. Татьяна же вела себя политически неправильно, и вместо того, чтобы суетиться вокруг мужа с умильным чириканьем, каркала, как старая ворона, и норовила долбануть по темечку пожелтевшим клювом.
– Мы завтра встретимся? – нежно прогнусавил Коля. – Я без тебя задыхаюсь! Просто с ума схожу!
– Спятить можно! Ты там что, молишься? – Татьяна бабахнула по двери, едва не сорвав хилую задвижку.
– Ну, я не знаю, – протянула Лизочка, желая пококетничать и помучить любовника, изображая непредсказуемую и страшно занятую особу.
Она безумно хотела, чтобы Колясик пришел хоть завтра, хоть сей момент, поскольку только рядом с ним чувствовала себя женщиной. Невозможно постоянно изводить себя аутотренингом, напоминая организму о половой принадлежности, если рядом нет противоположного пола для качественного сравнения и обмена информацией. Но фортель не удался.
– Все, любимая, не могу говорить, – зашипел Коля. – Завтра позвоню.
– Завтра? – пискнула Лизочка, но Коля, не дослушав, нажал на отбой.
– Чего ты там бормочешь? – не унималась Татьяна, пыхтя под дверью. – Выходи! Если водкой будет пахнуть, прибью, к чертям!
– Татусечка, ну что ты злишься, тебе не идет. – Колясик вывалился из ванной комнаты и метнулся в комнату.
– Ах ты ж зараза! – рявкнула жена и понеслась следом.
Когда она переступила порог комнаты, трубка уже благополучно лежала на базе, поэтому супруг чувствовал себя в абсолютной безопасности и изображал недоумение по поводу конфликта.
– Вечно ты на пустом месте лаешься, – обидчиво пробормотал он, на всякий случай прикрываясь руками. Жена вполне могла не успеть осознать свою вину до нанесения удара.
– А ну дыхни! – Она тряхнула его за грудки.
Коля послушно дыхнул.
– Дерьмом каким-то несет, ты что ел-то?
Ел Коля заливную рыбу у Лизочки, старавшейся поразить его воображение своими кулинарными талантами, но сообщать об этом жене было бы опрометчиво.
– В кафе ходил? – наседала Таня. – На какие шиши?
– Да ты что, Тань, я только твои бутерброды в обед ел, и все. Желудок у меня что-то побаливает. Может, к врачу сходить?
– Ну-ну. – Супруга потеряла интерес к допросу, болячки мужа ее не очень-то волновали. – Пить меньше надо, тогда и болеть ничего не будет.
И тут на поле брани вернулась мама. Ссора с невесткой перевозбудила хрупкий старушечий организм, и Елена Сергеевна жаждала реванша. Не зная, к чему прицепиться, она сварливо спросила:
– Кому звонила, пока Колька в ванне был?
– Совсем из ума выжила, кочерыжка? – равнодушно бросила Татьяна. – Раз галлюцинации начались, скоро отъедешь. Я тебе такие поминки закачу, хоть раз в жизни довольна будешь!
– Не ври, шалава! Телефон тюрлюлюкал, я слышала.
Колясик позеленел и вжался в кресло, включив телевизор на полную громкость.
– Тюрлюлюкал, говоришь? – Татьяна напряглась и испытующе посмотрела на мужа. – И какое место ты мыл? Что-то ты сухой вышел!
– Так не успел! Ты раскричалась, я и вышел! – мяукнул Коля, прикидывая, получится ли отбиться от жены пультом. Придя к неутешительному выводу, что сидит на невыгодной позиции практически безоружный, он подобрался и затих.
– Где телефон? – Татьяна решительно двинулась к аппарату.
Ткнув в кнопочку повторного набора и внимательно посмотрев на высветившиеся циферки, она свирепо перевела взгляд на заскучавшего супруга, разглядывающего штукатурку на потолке. Он настолько заинтересовался, что даже привстал и, уперев руки в поясницу, начал медленно кружить по комнате, задумчиво исследуя узор из многочисленных тонких трещин.
– Тань, как думаешь, нам ремонт не пора сделать? – посмотреть на жену Коля не рискнул, желая доиграть сцену до конца. – Или, может, ну его, и так проживем, лучше шубку тебе купим или колечко. А что? Хочешь колечко? Разве моя вторая половинка не заслужила какой-нибудь шикарный подарок? Слышь, Татуся, чего ты больше хочешь?
– Лучше тебе, жук навозный, не знать, чего я сейчас хочу, – просипела Татьяна, прицеливаясь трубкой ему в лоб. Но, подкинув аппарат в пухлой ладони, она вдруг передумала и, не сводя с мужа взгляда, который мог парализовать не только такое жалкое пресмыкающееся, как Колясик, но и голодную кобру, ткнула в перенабор еще раз.
– Алле, это кто? – Татьяна постаралась изобразить голосом приветливость, что вошло в жутчайший диссонанс с выражением ее лица. Даже свекровь покорно затихла в углу, желая досмотреть драму до конца.
– А кто вам нужен? – удивилась Лизочка.
– Видимо, вы и нужны. Я никак не могу найти Николая Федоркина, это с работы звонят. Этот номер он нам оставил на случай экстренной связи, а у нас ЧП! Он у вас? Нет? А когда будет? Завтра после работы? Ах, точно не знаете?
Татьяна злобно метнула тапкой в затрепыхавшегося на диване Колясика. Он в панике искал выход, ощущая себя крысой в круглой стеклянной банке. Лиза перестала быть привлекательной, поскольку оказалась элементарной дурной бабой, попавшейся на примитивную удочку и заложившей его по всем статьям. Самое страшное заключалось в том, что Коля не слышал, что именно болтает эта идиотка, а, следовательно, не мог сориентироваться, как врать, чтобы получилось правдоподобно.
– Опять, значит? – тихо произнесла Татьяна. Лучше бы она заорала или начала с рукоприкладства.
Коля посерел от ожидания надвигающегося ужаса.
– Ты все не так поняла. – Язык заплетался. Николай вжался в стену, пытаясь слиться с обоями. В углу осторожно пошевелилась заинтригованная мама.
– Вещи собрать или сам справишься? – поинтересовалась жена.
– Татусик…
– Я спрашиваю, помочь или сам упакуешься?
Коля понял, что настал момент истины. Уступать нельзя ни в коем случае, даже перспектива грядущей драки не служит убедительным аргументом для добровольной сдачи позиций. Как только он покинет квартиру, все тут же сомкнется, и попасть обратно уже не получится. Многие расходящиеся пары совершают подобную ошибку: уходящий считает, что вопрос с жилплощадью второстепенен и можно будет решить его в процессе развода, лишь бы перед глазами не маячил постылый образ второй половины. А вторая половина, остающаяся в апартаментах, сразу теряет интерес к разборкам, поскольку живет в привычной обстановке, не склочничая с квартирными хозяйками по поводу размера оплаты за снимаемую площадь, и начинает всячески тянуть с разделом квартиры, спешно меняя замки, устанавливая металлические двери и заводя группу поддержки в лице родственников, соседей и знакомых. Эти пиар-акции по степени эмоционального накала и способам вербовки сторонников оставят далеко позади любую предвыборную кампанию. Находчивость сторон и количество черного пиара, обрушиваемого на соперников в
