– Сеньор Попов? Позвольте представиться – я доктор Джельсамино, заместитель управляющего Банка Ватикана.
– Очень приятно. Может быть, зайдете. Я как раз приготовил кофе.
– Вы знаете, я не откажусь от кофе. Тем более что мне необходимо видеть вас и сеньору Вионелли. Управляющий сказал, что я найду вас обоих по этому адресу, и просил передать его извинения, что он не смог лично приехать.
– Проходите, но я попрошу вас подождать. Видите ли, мы только вернулись из дальней поездки и сеньора Вионелли еще отдыхает. Я вас попрошу подождать.
– Сколько будет угодно.
Войдя в спальню, к своему удивлению, я увидел, что Кьяра уже заканчивает утренний туалет, а Стен, этот ленивый нахал, дремлет, развалившись между ней и дверью. Мой приход он отметил, открыв глаза, и вновь закрыл.
– Кьяра к нам пришел неожиданный гость, который хочет видеть нас обоих. Мои мозги с утра явно работают крайне тяжело. Но я даже придумать не могу, какое дело могло привести к нам заместителя управляющего Банка Ватикана.
– Я готова, так что не ломай голову, а пойдем и посмотрим.
Мы вместе спустились. Оставив их вдвоем в гостиной, я принес кофе и присел рядом.
Некоторое время беседа Кьяры с сеньором Джельсамино шла на итальянском языке. Похоже, что сказанное доктором настолько поразило Кьяру, что только после того как я пришел к столику и просидел несколько минут за чашкой кофе, они перешли на английский понятный всем нам.
– Сережа, – Кьяра начала говорить, мне, но затем повернулась к нашему гостю – вы позволите, я поясню цель вашего визита.
– Си.
– Сеньор Джельсамино говорит, что их банк горд той честью, что мы решили доверить им на хранение столь бесценное сокровище и заверят, что его они будут хранить с большим усердием, чем все деньги и ценности, когда-либо бывшие в их банке.
– Си.
– А еще он говорит, что, приняв такое решение, мы стали их очень уважаемыми клиентами, и он лично привез нам пластиковые карты их банка.
– Си.
– Я только не могу одного. Он говорит, что это не лимитированные карты и банк для их обслуживания учредил специальную клиентскую линию, но которой они готовы двадцать четыре часа в сутки находиться в готовности дать подтверждение по любому платежу, совершенному с помощью этих карт.
– Си. Си. Вы совершенно верно пересказали мои слова, сеньора Вионелли.
– Но неужели не существует какого-то ограничения трат по этим картам.
– Это не лимитированные карты Банка Ватикана.
– А если мне или сеньору Попову захочется купить самолет или судно?
– Покупайте. Покупайте все, что захотите. Если у нашего банка не хватит денег оплатить вашу покупку, мы займем их у других банков. Но ваш платеж будет обеспечен.
– И еще один вопрос сеньор Джельсамино, как долго будут действовать эти карты?
– Ах да я упустил такую важную подробность. Извините меня. Это пожизненные карты, которые вы можете завещать своим детям.
– Но это не возможно. Вы ведь даже предположить не можете, сколько может быть истрачено денег по этим картам.
– Сеньора. Сколько бы денег вы не истратили, все равно это не может сравниться с той ценностью, которая находится в нашем банке. А теперь, если вас не затруднит, я хотел бы оформить необходимые бумаги и внести в них ваши данные.
Процедура подписания бумаг не заняла много времени. Сеньор Джельсамино только сверил данные наших документов с уже заранее отпечатанными в его бумагах, попросил расписаться и, вручив каждому по конверту с картами и кодами к ним, поблагодарил за кофе, попрощался и, сославшись на занятость, уехал.
– Сережа, – сказала Кьяра, держа в руках конверт. – Ну, хорошо ты участвовал в поиске и присутствовал в находке, но я. Какое отношение, я имею ко всему этому.
– Любимая моя, ты полноправно участвовала в разрешении этой загадке. Мы вместе выезжали в Чехию. Так, что ты имеешь все права, так же как и я.
– В таком случае надо было, что бы сделали такую же карту и Стену, – и она почесала за ушами мохнатую голову, которую Стен умудрился сгрузить ей на колени.
– Вот. Вот. Ты себе даже представить не можешь, сколько раз я говорил этому лентяю, что бы он научился писать. Умел бы сегодня был бы собакой с пластиковой банковской картой. А так придется ему уповать на нашу милость, – и я сделал зверское лицо.
Сумасшедшее утро после поездки настолько взбудоражило нас с Кьярой, что наш уютный дом стал, как будто меньше в размерах.
Находиться между его стен было выше наших сил. Единственный, кто не разделял подобного ощущения, был Стен. Предчувствую, что сейчас его снова потащат на долгую прогулку, он старался, как можно меньше попадаться на глаза, изображал мохнатый коврик.
