Я покраснел, а Блейз рассмеялась. Однако за смехом крылась трагедия, и веселье не отражалось в глазах Блейз. Когда мы дошли до дома, где лежал Тор, Блейз положила руку мне на плечо.
– Спасибо тебе, Келвин. Если бы не ты, я была бы мертва, да и Тор и Дек тоже. Ты дал нам время, в котором мы нуждались. Для миротворца ты справился не так уж плохо.
Не зная, что ей ответить, я просто молча пропустил Блейз в дверь впереди себя.
Гхемфы, которые присматривали за Тором, пока меня не было, ушли в соседнюю комнату. Я откинул простыню, которой был накрыт Тор, и показал Блейз его раны.
– Эта – единственная, которую я не могу вылечить, – сказал я, показывая на рану в животе. – Клинок вошел вот здесь, и хотя он не задел крупных сосудов, кишки рассечены в нескольких местах.
– Ты можешь это определить?
Я кивнул.
– Тебе твой нос сказал?
Я кивнул снова.
– Так что из этого следует?
– Его организм отравлен содержимым кишечника. Начнется сепсис, и он умрет… в мучениях. Хотя я сделаю все, что смогу, чтобы избавить его от боли.
Блейз взяла Тора за руку, но реакции не последовало.
– Он без сознания?
– Или под действием обезболивающего снадобья. Я дал ему большую дозу.
Блейз подняла на меня глаза.
– Он вернулся ради меня.
Я покачал головой.
– Не думаю, что дело только в этом. Его послали сюда.
Блейз обдумала мои слова.
– Послали менодиане… из-за Флейм.
– И из-за Мортреда, да.
Блейз разочарованно поморщилась, но я видел, что она не удивлена.
– Дьявол тебя побери, Гилфитер, ты ведь с удовольствием говоришь мне об этом, верно?
– Ты заслужила наказание, – ответил я, – раз пытаешься приписать вину за все его раны себе. Сумела бы силв-магия справиться в таком случае? – спросил я, показывая на живот Тора.
Блейз кивнула.
– Может быть, если бы дело касалось обычного человека. Особенно если бы силвов было несколько и они очень хотели исцелить… Только Тор – не обычный человек. Он обладает Взглядом.
– Дек и Флейм как-то говорили, что силвы вылечили воина, обладавшего Взглядом.
– Это сказка, Кел. Хороший сюжет для бродячего сказителя.
– Может, и так… Только подобное исцеление подтверждает одну мою теорию.
– Теорию? Проклятие, Гилфитер, ты все еще цепляешься за свою идею, будто магии не существует! Что же тебе нужно, чтобы убедиться в ее существовании? Сотня Мортредов, заливших багрянцем все острова от Порфа до Цирказе и истребивших каждое растение?
Я поморщился, но от своего не отступился.
– Я знаю, что магия существует, я просто считаю ее болезнью. Обладающие Взглядом имеют иммунитет к ней, точно так же, как люди имеют иммунитет к шестидневной лихорадке, если в детстве переболели пятнистой горячкой.
Блейз скрестила руки на груди.
– И вся та скверна, что только что применялась в битве – дун-магия, которая едва не уничтожила плот под тобой, да и амбар, кстати, – все это болезнь?
Я промолчал. Ответить мне было нечего.
– Ну так что?
– Я еще не все понимаю… но все-таки думаю, что это болезнь.
Запах Блейз сказал мне, что, кроме презрения, она против воли испытывает интерес.
– И что же это нам дает?
– Иногда иммунитет преодолевается… тяжестью заболевания, обилием инфекции. Совсем как это случилось с тем воином на Цирказе, о котором рассказывал Дек, как случилось с Флейм, силв-магия которой не смогла противостоять осквернению дун-магией Мортреда.
– Ты хочешь сказать, что, если мы приведем к Тору всех силвов, каких только сможем найти, он может исцелиться?
В таком выражении это звучало глупо… Чтобы не встречаться с Блейз глазами, я посмотрел на Тора.
