Р.Т. Ларкин
Крестная мать
Глава первая
Который час лил проливной дождь, и люди сгрудились под зонтиками у свежевырытой могилы. Уже монотонно бубнил священник, а бесконечный кортеж 'кадиллаков', специально взятых напрокат по случаю похорон, чтобы их номера ничего не могли рассказать о своих хозяевах сидевшим в своих неприметных машинах федеральным агентам, все продолжали прибывать.
Крестный отец был мертв. Гроб был устлан покрывалом из красных роз, среди которых затейливо переплетались белые гвоздики, образуя длинное и многосложное имя покойного. Еще одно цветочное подношение – составленная из цветов шестифутовая фигура святого стояла рядом с трехцветным крестом, собранным из тюльпанов. Этот шедевр пересекала алая лента, которая еще раз золотыми буквами напомнила присутствующим имя усопшего. Похороны стали удачей недели для всех цветочников в трех округах северной части штата Нью-Джерси, но к великому сожалению дождь забрызгал грязью и испортил большую часть их кропотливой работы.
Скучавшие сотрудники федеральных служб безуспешно пытались подсчитать стоимость цветочной монументалистики.
– Эй, парень, все ли засвидетельствовали свою преданность покойному? – поинтересовался один из федеральных агентов у соседа.
Тот полез консультироваться с длинным перечнем имен и фамилий.
– Почти все на месте, одного, правда не хватает, – отозвался он.
– Кто же это? – незамедлительно последовал вопрос.
– Альфредо Фетуччини, – уточнил агент со списком.
– Не в его стиле игнорировать такое событие, – заметил один из сотрудников федеральной службы. – Интересно, что он замышляет?
– Никогда не поймешь, что на уме у этих итальяшек, – с презрительной ухмылкой пробурчал его сосед. – У них просто нездоровая страсть к помпезным церемониям во время похорон.
– Это неотъемлемая часть их жизни и к тому же не столь уж редкая, – отозвался первый. – Каждый из них, отдавая долг усопшему, всегда понимает, что следующим в этой очереди может оказаться он сам.
– Но на этот раз большой босс отошел в мир иной по вполне естественным причинам.
Неожиданная вспышка молнии разорвала сумеречное небо, еще раз заставив самых суеверных перекреститься и обратиться к Господу с короткой, немой молитвой. Одной из них была женщина, укутанная в траурный креп словно мумия. Защищенная от дождя услужливо прикрывающим ее зонтиком она причитала возле открытой могилы.
– Слава Богу ты подох, гнилой ублюдок! – молча подумала женщина, перекрестилась и возобновила свои рыдания. – Нужно будет со стенаниями бросаться на крышку гроба, а это совсем доконает мои новые перчатки, и кому это надо? – пронеслось в ее голове.
Наконец заупокойная месса завершилась, и она, поддерживаемая тремя своими сыновьями, уселась в первом из поджидавших лимузинов.
Прошло немало времени, прежде чем последний посетитель выразил свои соболезнования и покинул стены громадного трехэтажного особняка, а остальные обитатели дома вернулись к своим привычным занятиям. Только в тишине большого зала библиотеки, где едва ли за все эти годы была перелистана хоть одна книга, осталась безутешная вдова с тремя осиротевшими сыновьями.
Самый старший из них Рико сидел на краю полированного письменного стола из красного дерева.
– Да, он был нам настоящей опорой, нам будет его очень не хватать. Это был не человек, а скала.
– Еще бы, – отозвался средний сын Рокко, – но нам стоит привести все дела в порядок, а иначе кое-кто может по нам соскучиться. Не успеешь оглянуться, и они уже запустят свои лапы в наш бизнес.
Рико красноречиво показал ему взглядом на мать, и тот замолчал.
– Мамуля, сегодня для тебя был очень тяжелый день, тебе не кажется, что надо было бы немного отдохнуть?
– Со мной все нормально, – возразила она и, пожалуй, это была первая произнесенная ею за весь день вслух фраза.
Пако, самый младший из них, тоже не захотел оставаться в стороне.
– Мамочка, ты прекрасно держалась на похоронах, как настоящая скала, но тебе следовало бы позаботиться и о своем здоровье.
Она окинула сыновей строгим взглядом.
– Так, что же получается: ваш отец был скалой, да и я ему под стать, а от нас откололось три маленьких, податливых камешка?
– Мама! – их голоса слились в перепуганном унисоне. Они все еще не могли поверить своим ушам.
Рокко вскочил на ноги и посмотрел ей в лицо.
– Тело моего отца еще не успело остыть в могиле, а ты такое себе позволяешь в его доме? – потребовал он объяснений.
– Это не его дом, а мой! – с вызовом заявила она. – Весь этот дом и все, что в нем есть, записаны на мое имя, или у вас память отшибло? Официально ему здесь ничего никогда не принадлежало!
– Мама, – умоляющим голосом простонал малыш Пако, – почему такой солидный и преуспевающий бизнесмен как наш папа боялся иметь собственное имущество?
