Миротворец

— Ну, в таком случае позвольте предложить вам изящно оформленные ручные гранаты — специально для ношения в кармане.

— Не нужно. Тогда я буду думать, что у моего недоброжелателя портфель начинен пластиковыми бомбами…

Мистер Кэбот задумчиво посмотрел на меня, а потом прошептал:

— Я мог бы достать вам очень выгодно современную автоматическую винтовку с оптическим прицелом. Она специально рассчитана, чтобы убивать государственных деятелей. Но если ваш враг тоже приобрел такую винтовку, я, кстати, могу дешево продать вам пуленепробиваемые костюмы — повседневные и выходные. А также могу предложить атомные… Вы меня слушаете?

— Нет. Я иду обедать. Желаю успехов в вашей чудной мирной деятельности.

Я направился к ресторану, но мистер Кэбот преследовал меня, как грех или как запах селедки.

— Я люблю таких людей, как вы, — сказал он. — Разрешите угостить вас грогом?

Я вежливо отказался от угощения, но мистер Кэбот тем не менее проследовал за мной в ресторан и подсел к моему столику. Тут он просто ужаснулся, когда я заказал бифштекс с луком. Он объявил себя принципиальным вегетарианцем и сказал, что только варвары способны убивать ни в чем не повинных животных ради своей отвратительной кровожадности.

— Плотоядность делает человека грубым, — сказал он. — Я стараюсь во всем следовать добрым заветам христианства.

— А я — нет, — ответил я несколько цинично, хотя вообще я не циник. — Я, напротив, стараюсь жить вовсе не по-христиански: я не хочу убивать человека, ибо мясо его я все равно не стану есть.

Мистер Кэбот перекрестился и воскликнул:

— Как у вас только повернулся язык, бесчувственный вы человек! Скажите, кто вы по специальности?

— У меня нет специальности. Я пишу книги. А ваша чувствительная душа, стало быть, носит вас по всему свету, всегда спешит туда, где драка и побоище, где льется человеческая кровь?

— Чтобы установить мир.

— Торгуя оружием?

— Это — самое верное средство.

— Почему же вы не продаете оружия в своей стране, своим согражданам, которые устраивают побоища в кабаках, в церквах, в школах и на улицах?

Мистер Кэбот покачал головой.

— Вы сказали, что вы писатель. Сдается мне, что писатели совершенно лишены коммерческого чутья.

— Сейчас ведь речь идет о борьбе за мир, а не о коммерции.

— Это все едино. Дайте-ка я объясню. Моя родина сейчас уже не может обойтись одной лишь внутренней торговлей. Продукцию необходимо сбывать, а сбыт надо прежде всего направлять туда, где дерутся и где требуется оружие. Таким образом, поддерживается полная занятость, а заодно утверждается и благородная идея мира. Как истые христиане, мы освобождаем народы от врагов.

— Вы замечательный человек, мистер Кэбот. Вы великолепны! В вашу честь я закажу второй бифштекс с луком и стопку водки.

Мистер Кэбот был потрясен, но ничего не успел ответить, так как взгляд его привлекла уличная сцена. Два грузовика с треском столкнулись, их водители выскочили из кабин, выразительно размахивая кулаками и обмениваясь обычными любезностями. Мистер Кэбот вытащил из кармана разговорник и побежал на улицу. Водители уже готовы были проверить друг у друга крепость лацканов, как подоспевший мистер Кэбот схватил одного из них за руку, оттащил в сторонку и стал шептать ему что-то на ухо. Я вообще плохой отгадчик, но тут я сообразил, что искренний миротворец, должно быть, предлагал шоферу пистолет по льготной рекламной цене.

Вернувшись из ресторана, я стал проверять и допрашивать себя. Должен честно признать, что мистер Кэбот был прав: мне действительно недостает коммерческого чутья. А то, купив у него пистолет по льготной цене, я легко избавился бы от моих кредиторов, а потом еще получил бы от государства пожизненный пенсион с полным обслуживанием и обеспеченный творческий покой. Но вы же знаете, друзья мои, что писатель не может ради творческого покоя перестрелять своих читателей. Уж столько-то и он в коммерческих делах понимает.