экстренный выпуск.
«Спутник» появляется в классе по субботам, и сразу же вокруг него собирается весь класс.
Ну, конечно, начинают чтение газеты с отдела «Халла-балла». Всё-таки Пыжик протащил свою «халла- балла», и теперь он делает этот отдел вместе с Марго (она рисует) и с Лийкой.
Я хотя терпеть её не могу, но она так много сейчас приносит пользы классу, что я уже разговариваю с ней и даже не обиделась, когда она протащила меня в «Спутнике». Правда, не очень было приятно читать ядовитые стишки про себя, а ещё хуже было то, что я же член редколлегии и мне просто неудобно было запретить такие стихи. Тогда ведь скажут, что я поступаю нечестно. Пришлось сделать вид, что стихи мне понравились. А что, подумайте, могло понравиться вот в этих стихах:
Марго, конечно, постаралась изобразить меня, будто я грызу Лену Бесалаеву. Но на самом деле ничего особенного у меня с Леной не произошло. Просто мы немножко поспорили, и я толкнула её чуть-чуть. Но теперь весь класс дрожит, как бы кому не снизили отметку за поведение, и поэтому за каждый пустяк накалывают на булавку в отдел «Халла- балла».
У Коли Варгинова ребята увидели измазюканную кляксами тетрадку по алгебре, и хотя учитель не сказал Коле ни слова, в «Халла-балла» тотчас же появилось стихотворение:
И всё это – стихи Бегичевой. Она пишет так усердно, что теперь ей некогда даже хвастаться. Она и лирические пишет стихи, и некоторые из них получаются довольно удачными. Мне лично очень понравилось начало её поэмы «Жанна Д'Арк в гостях у нас».
Жанну предали англичанам, попы приговорили её к сожжению на костре. И Бегичева вспоминает об этом стихами:
Дальше я не запомнила.
Кажется, у Лийки всё-таки есть способность писать стихи. Со временем, возможно, из неё и получится поэт. А может, ей поставят даже памятник и на уроках русского языка будут изучать её стихи.
Обидно, конечно, если получится действительно так, но я готова простить ей всё: и будущую славу, и памятник, лишь бы только она помогала классу выйти на первое место. Всё-таки стихи её хорошо действуют на отстающих. А когда неприятный человек делает что-нибудь полезное, надо быть честной и относиться к нему по-хорошему.
14 октября
Ура!
Набрали! Сто семьдесят шесть очков набрали. А это значит, что класс сделал большой скачок и перепрыгнул с шестого на второе место. Теперь впереди идёт только первый «б». Но можно ли считать первоклашек серьёзными противниками? Уж их-то как-нибудь и догоним и перегоним.
Я учусь в этой школе седьмой год, но никогда ещё наш класс не учился на такую полную мощность.
Отстающих в классе становится всё меньше и меньше. А вообще-то говоря, их почти и нет уже. Один только Вовка Волнухин учится по-прежнему. У него нет ни одной четвёрки. А про пятёрки и говорить нечего.
И о чём он думает – не понимаю. Сам не учится и других держит за руки и за ноги. Ребята говорят: «Если бы не Вовка, мы давно бы уже были на первом, месте». Но вместо того, чтобы помогать классу слетать в Москву, Вовка всё свободное время боксирует на ринге. По словам Лень-чи-пеня, он считается среди ребят-боксёров восходящей звездою ринга. А в нашем классе Вовка – заходящая тупица. Он сейчас один остался с тройками. И даже чуть-чуть не схватил вчера по химии двойку.
Безобразие!
Так подводить класс может только человек, который не понимает, что такое товарищество.
15 октября
Сегодня у меня день необыкновенных приключений и самых удивительных открытий.
Но расскажу по порядку.
В эти осенние дни я очень люблю бродить по парку. Как многие девочки, я увлекаюсь гербарием, и хотя по школьной программе совсем не обязательно заниматься этим делом, я, как и все почти девочки и мальчишки, собираю осенью опадающие листья: коричневые, бурые, жёлтые, золотистые, багровые, красные, палевые, оранжевые и всех других цветов и оттенков.
Собирая листья, я шла по аллеям парка и не заметила даже, как очутилась перед компанией незнакомых мальчишек. Их было пять человек, но каждый из них задавался за целый класс. Всех же нахальнее держался мальчишка с поцарапанным носом. Когда я поравнялась с ними, поцарапанный перегородил мне дорогу и потянулся к букету собранных мною листьев.
– Ты чего собираешь наши листья? – зашипел он.
– Вытри нос, – сказала я вежливо, – и скажи своей маме, что тётя велела поставить тебя носом в угол!
– Кто тётя? Ты тётя? Да я такой тёте зуб на зуб помножу! Сделаю сложение и вычитание, дам тебе высшее образование!
Но такие хвастливые угрозы можно слышать в школе на каждой перемене и почти в каждом классе. От первого до четвёртого, конечно. Ребята постарше такие глупости уже не болтают.
– Иди, – сказала я. – Я тебя не трогаю и не трону! Не бойся, мальчик! Вытри носик и иди себе спокойно!
– Ах, так! – завизжал мальчишка. – А по мордасе?
– Не понимаю, – сказала я, – что это за мордаси? Ты на каком языке говоришь?
Мальчишки засмеялись. Поцарапанный размахнулся, но я и не подумала даже, что такой сморкач осмелится ударить меня, и потому стояла спокойно. И вдруг из моих глаз посыпались искры. Особенной боли я, правда, не почувствовала сразу, но когда поняла, что этот шпингалет ударил меня, я тотчас же, ещё сама не соображая, что делаю, влепила ему такую звонкую пощёчину, что мне показалось, будто над парком Победы лопнуло небо и с деревьев осыпались все листья.
Поцарапанный отшатнулся. В глазах у него блеснули слёзы. Значит, я ему крепко влепила. Ну, а если он уже понял, что налетел не на беззащитную овечку, а на львицу, надо бить его, пока он не успел опомниться. Я размахнулась снова, чтобы влепить ему ещё одного леща, да такого, от которого он бы слетел с катушек, но поцарапанный бросился бежать, как самый последний трус.
– Ах, так! – закричал другой, толстомордый, мальчишка. – Ребята, наших бьют! Давай, наши!
Ударить он меня побоялся, но, протянув руку, сорвал с моей головы берет, и все мальчишки стали подбрасывать и топтать его ногами.
Я тоже начала срывать с головы у них кепки и заодно влепила каждому по затрещине.
– Ага! – закричали они: – Ты драться? Драться?
Они бросились на меня и начали толкать. Я зажмурила глаза, а зажмурилась потому, что одной драться с пятью всё-таки страшно. Во всяком случае, когда не видишь, как их много, есть ещё надежда па победу. Я молотила кулаками по головам мальчишек, по спинам и в то же время думала: «А не лечь ли мне на землю? Ребята на Кузнецовской улице, да и на других улицах около парка Победы никогда не бьют лежачих». Вот у меня и мелькнула мысль в голове растянуться на земле и закричать: «Лежачего не бьют!» Но потом я подумала: «Много чести будет! Пока сами не собьют меня с ног, ни за что не лягу!»
И вдруг я услышала голос Вовки Волнухина:
– Эй, вы, шпроты-кильки! Чего на одну девчонку напали?
Я открыла глаза и, отбиваясь уже с открытыми глазами, увидела приближающегося к нам Вовку. Он шёл по боковой аллее вразвалку, засучивая на ходу рукава.
– Вовка! – закричала я. – Они пятеро на меня… На одну!
