* * *
В газетах появилось письмо Павла, в котором было всего несколько строк:
Страна советов забурлила. На помощь товарищам, застрявшим в чужом мире, поспешили миллионы умов.
Как и предполагал Молибден, коллектив теперь почти не обращал никакого внимания на другие проблемы. Все умы и вся энергия были направлены к небу.
Не ожидая коррективов, Павел приступил к постройке С3, не отступая от старых чертежей и лишь увеличив только размеры звездоплана.
* * *
С3 был готов через 1? месяца, несмотря на то, что в процессе работы приходилось делать различные поправки.
По новой конструкции звездоплан мог развивать гораздо большую мощь при подъеме с Луны, а также получил возможность пользоваться при спуске приборами, замедляющими падение.
От желающих лететь трудно было избавиться. Они ходили по пятам, преследуя Павла с такой настойчивостью, что он нередко терял самообладание. Он положил конец всему этому объявлением в газете, предложив Аэродинамическому клубу, клубу астрономов и клубу инженеров выделить для полета по одному представителю.
Наконец все было готово.
С3, закрытый блиндированными окнами, стоял, ожидай сигнала.
Три счастливца - Кроль, Бовин и Звезда - уже сидели за плотными стенами звездоплана.
* * *
– Пускай!
Это слово утонуло в ужасном грохоте.
* * *
Павел теперь не покидал Пулковской обсерватории.
Взоры его были прикованы к небольшой светящейся точке, которая мчалась в сторону Луны, удаляясь от Земли с потрясающей быстротой. Наконец она пропала из поля зрения. Но Павел не оставлял своего места. В тот час, когда по его расчетам С3 должен был прибыть на Луну, Павел сидел перед телескопом, дрожа от волнения.
Перед отлетом Бовину пришла в голову счастливая мысль - захватить с собою магний, с помощью которого он надеялся сигнализировать Земле.
– Одна вспышка, - прошелестело в сознании Павла, - благополучное прибытие. Две последующие вспышки - С2 разбит. Три последующие вспышки - не можем оторваться от Луны. Четыре вспышки - нет воздуха.
Для сигнализации было захвачено 150 килограммов магния.
Приближался час спуска.
Душевное волнение Павла достигло крайнего предела.
Он потерял сознание.
* * *
– Ур-р-ра!
– Ур-р-ра!
Павел открыл глаза.
Перед ним стоял седой Панферов и, широко распахнув руки, кричал:
– Ур-р-ра! Победа!
Схватив Павла в объятия, он тискал его, колол жестким подбородком.
– Дождались… Ты видел? Но что с тобой?
– Я потерял сознание… Вспышка была?
– Ну, да… И так ясно. Ах, черт возьми… Павел! Дорогой мой!
И снова седой астроном кинулся на Павла, тиская его в крепких объятиях.
– Постой! - освободился от возбужденного старика Павел, - через пятнадцать минут должно появиться следующее сообщение.
Он устремился к телескопу.
Прошло пятнадцать минут напряженного внимания. Но, увы, мертвая поверхность Луны оставалась неподвижной. Дикие и суровые скалы, хаотически нагроможденные, поднимались в телескопе, как страшный сон. Исполинские валы кольцевых гор сочилась мертвенной белизной. Пятна дна Эратосфена плясали на ретине воспаленного глаза.
Луна оставалась мертвой.
Так прошла ночь и наступил рассвет.
* * *
Подготовка к отправке С4 отличалась особой тщательностью.
Было предусмотрено все до мелочей. Точно была разработана система сигнализации, увеличена вдвое подъемная сила звездоплана, запасы магния достигали 500 килограммов.
Клуб астрономов в ударном порядке закончил начатые пять лет назад работы по оборудованию обсерватории мощными телескопами, при помощи которых надеялись проследить полет от начала до конца.
Миллионы людей рвались на Луну. Клубы тянули жребий. Счастливцев провожали завистливыми глазами.
Так в эти дни на Землю вернулось давно утраченное чувство зависти.
