Через пару минут другой охранник ввел в комнату Джеймса Уоррена, Преступника подстригли, но Ник узнал человека, о котором он читал в Интернете. Двигался Уоррен так, будто его руки и ноги были сделаны из свинца и нужно было контролировать каждое движение в отдельности. Охранник усадил его на стул напротив Ника.
– Я буду прямо за дверью на тот случай, если понадоблюсь вам. Вы меня не увидите, а я вас не услышу, но буду следить за происходящим, – сказал он напоследок.
Когда дверь за охранником закрылась, ее стеклянная панель превратилась в зеркало, и Ник с удивлением отметил, какой у него встрепанный вид. Он сел на самолет до Нью-Йорка, не сменив одежду, и теперь на нем были те же джинсы и футболка, что и последние пару дней. Они с Джеймсом Уорреном вполне могли бы поменяться местами.
– Спасибо, что согласились на это интервью, – начал репортер. – Меня зовут Ник Уайлдер. Я работаю в газете «Сиэтл телеграф».
Уоррен поднял глаза, и Ник понял, что преступника удивило расстояние, которое он преодолел для этого интервью.
– В последнее время было совершено несколько преступлений, – объяснил репортер. – В Нью-Йорке и Сиэтле. Они и очень похожи на то убийство, за которое вас осудили. Я хочу размотать этот клубок.
– Я не помню, чтобы совершал его.
Голос Уоррена звучал медленно, как на старой виниловой пластинке.
– Вы не помните, как совершили убийство?
– Я помню тела, но они словно на фотографии. Не знаю. Может, это и была фотография.
– Вы считаете себя невиновным?
Уоррен покачал головой. Он не знал ответа на этот вопрос.
– Почему вы не потребовали нормального суда? Почему вы не подали апелляцию, если вы не знаете, виновны ли вы?
– Они не будут вести судебное разбирательство из-за такого, как я.
– Это ваше право.
– Вы в это действительно верите?
Ника удивила его сообразительность.
– Вы знали Гилбертов? Я имею в виду, до убийства.
– Я их никогда не видел.
– А что вы делали в том районе? Мекуон – пригород, где живут состоятельные люди.
– Не знаю. Я не помню, как туда попал.
– Такое с вами часто случается? Вы теряете память.
Ник замер. После пережитых им самим выпадении из реальности ему хотелось услышать ответ Уоррена.
Но тот промолчал. Внезапно его лицо изменилось, окаменело. Он открыл и закрыл глаза.
«Словно медленно моргнул», – подумал Ник.
– Вы психически больны, Джеймс?
– Вы всегда называли меня Джимми, – сказал заключенный.
– Что? – Ника словно холодной водой окатили. – Что вы сказали?
– Вам и так все известно.
– Мы знакомы?
Уоррен запрокинул голову.
– Подойдите ко мне, док.
Ник не шевельнулся.
– Подойдите ко мне, док, – повторил Уоррен. – Я не хочу, чтобы нас услышали.
Помедлив, Ник встал и наклонился к заключенному. Уоррен немного отодвинулся, словно подманивая его поближе.
– Откуда у вас эти синяки и порезы на лице, док?
– Что?
– Наклонитесь, чтобы вы могли меня слышать.
Ник чувствовал его зловонное дыхание.
– Это ведь вы сказали мне так поступить, правда, док? Уоррен произнес эти слова так, будто раскрывал страшную тайну.
– Что?
– Ведь это были вы.
– Я не понимаю, о чем…
– Подойдите ближе, я вам что-то скажу.
В стеклянную панель на двери застучали, это охранник напоминал о том, что нельзя приближаться к заключенному. Ник оглянулся как раз вовремя, чтобы уклониться от зубов Уоррена, но тот все-таки сумел ударить его в лоб, в место, которое и так уже болело. Безумный смех преступника заполнил комнату.
Дверь распахнулась.
– Хватит, Уоррен! – Охранник толкнул его обратно на стул. – С вами все в порядке? – спросил он у Ника.
– Да. – Репортер сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Порядок.
– Попались вы, док! – хмыкнул заключенный.
– Все, Уоррен, – повторил охранник, – интервью окончено.
– Извините, док. Вы же слышали этого типа. Интервью окончено.
– Я выведу Уоррена и вернусь за вами через пару минут, – сказал охранник.
– Кстати, док, – ухмыльнулся Уоррен, пока его отковыривали от стула, – а как там в Сиэтле? Дожди уже идут?
Вспышка понимания ослепила Ника. Он увидел перед собой Генри Дина, неподвижного как статуя, прикованного к стулу в тюрьме «Райкерс-Айленд». Из-под оранжевой тюремной робы выглядывает воротник синей футболки. Раньше Ник не обратил на это внимания, но теперь понял, что за мысль беспокоила его с момента отъезда из Нью-Йорка.
– Дождь все поглотит, да, док? – На губах Уоррена играла широкая улыбка. – Он забирается вам прямо в голову.
Ник узнал футболку. Он смог разобрать лишь часть бело-зеленой надписи на синем фоне, но он ее узнал. Генри Дин, арестованный за убийство в Нью-Йорке, был одет в сиэтлскую футболку фирмы «Маринерс».
– Так много дождя, что ты не можешь видеть. И голова у тебя начинает кружиться.
«У
У Ника кровь застыла в жилах.
– Подождите, – попросил он.
Стражник уже отсоединил наручники и поднял заключенного на ноги, собираясь вывести его из комнаты.
– Всего один вопрос.
Охранник остановился, придержав Уоррена.
– Вы из Сиэтла, верно?
Заключенный не ответил. Широко улыбаясь, он смотр перед собой невидящим взглядом.
Медленно переступая, словно лунатик, Уоррен выше комнаты.
Глава 23
Ник сидел в тени берез перед домом неподалеку от Мэдисона, где они с Сэмом выросли, на тех самых ступеньках, где он когда-то до полуночи ждал Элизабет с танцев. Репортер не думал о том, что пора выбираться на шоссе, хотя его самолет улетал из Милуоки через пару часов и уже пора было ехать в аэропорт. Как-то само собой получилось, что Ник свернул с дороги и поехал по сельским улицам, где прошло его детство. У озера Иссэва он притормозил, засмотревшись на спокойную воду за деревьями. В голове проносились воспоминания об озере подо льдом, о возгласах Сэма, о смехе и скрипе коньков.
Стоял полдень, и в трехэтажном кирпичном доме, где когда-то жили его родители, никого не было. Ник
