Ребекка вздохнула.
— Санна, я не твой адвокат…
— Я все равно хочу поговорить с тобой.
Свен-Эрик Стольнакке кинул на коллегу неуверенный взгляд.
— Не знаю… — начал он.
— Да бросьте! — прошипела Ребекка. — Ей всего лишь предъявлено обвинение. Она не сидит в изоляторе без права свиданий и вполне может поговорить со мной. Стойте рядом и слушайте. У нас нет никаких тайн.
Лова захныкала в ухо Санне.
— Что ты сказала, солнышко?
— Я описалась, — завыла Лова.
Взгляды всех присутствующих обратились на малышку. На ее старых джинсах действительно расползалось темное пятно.
— Лова должна переодеться в сухие штаны, — сказала Ребекка Анне-Марии.
— Послушайте, девочки, — обратилась Анна-Мария к Саре и Лове. — Давайте сделаем так — мы поднимемся вместе наверх и найдем сухие штаны для Ловы, а потом вернемся к вашей маме. Она никуда не уедет, пока вы не вернетесь, это я вам обещаю.
— Да, сделайте так, как говорит тетенька, — попросила Санна. — Вы мои умницы. И мне принесите какую-нибудь одежду. И возьмите корм для Чаппи.
— К сожалению, — возразила Анна-Мария, — вашу одежду нельзя. И все, что надето на вас, прокурор захочет отослать в лабораторию в Линчёпинг.
— Нет проблем, — поспешно вмешалась Ребекка. — Я привезу тебе новую одежду, Санна. Хорошо?
Девочки ушли в дом с Анной-Марией. Свен-Эрик Стольнакке сидел на корточках чуть в стороне от женщин и беседовал с Чаппи. Казалось, у них много общего.
— Я мало чем могу помочь тебе, Санна, — сказала Ребекка. — Я юрист по налоговым делам, уголовные не веду. Если тебе нужен общественный защитник, могу помочь тебе найти толкового специалиста.
— Ты что, не понимаешь? — пробормотала Санна. — Моим адвокатом должна быть ты. Если ты не станешь мне помогать, мне не нужно никакого адвоката. Да пребудет надо мной рука Господня.
— Прекрати, пожалуйста! — умоляюще проговорила Ребекка.
— Нет, это ты прекрати! — воскликнула Санна. — Ты нужна мне, Ребекка. Мне и моим детям. Как бы ты ко мне ни относилась, я прошу тебя мне помочь. Что ты хочешь, чтобы я сделала? Упала перед тобой на колени? Умоляла пойти на это ради нашей старой дружбы? Только ты.
— В каком смысле — я нужна твоим детям?
Санна обеими руками схватила Ребекку за куртку.
— Мама и папа отберут их у меня. Этого нельзя допустить. Понимаешь? Я не хочу, чтобы Сара и Лова провели с моими родителями даже пяти минут. Но сейчас я не могу этому воспрепятствовать. А ты можешь. Ради Сары!
Ее родители. Образы и мысли разом нахлынули, выплывая из подсознания. Отец Санны — хорошо одетый, представительный, с мягкими вкрадчивыми манерами. Он завоевал большую популярность как местный политик, Ребекка даже видела его пару раз по национальному телевидению. К следующим выборам он, вероятно, попадет в списки кандидатов в парламент от Христианско-демократической партии. Однако за внешней душевностью скрывается жесткий и бескомпромиссный лидер. Даже пастор Томас Сёдерберг не раз демонстрировал свое уважение и подчинялся ему. Ребекка вспомнила, как Санна рассказывала — легко, словно это происходило с кем-то другим, — о том, как он всегда убивал ее домашних животных: собак, кошек, птиц. И даже аквариума, который подарила ей учительница начальной школы, ей не оставили. Иногда ее забитая мать объясняла — дескать, все это потому, что у Санны аллергия. В других случаях причина была в том, что Санна плохо учится. Но чаще всего никакого объяснения не следовало. Молчание не позволяло даже задать вопрос. Ребекка вспомнила, как Санна сидела по вечерам, держа на коленях Сару, если малышка не засыпала. «Я не хочу быть такой, как они, — говорила она. — Они запирали меня на замок в моей комнате».
— Я должна переговорить со своим начальником, — сказала Ребекка.
— Так ты остаешься? — спросила Санна.
— На некоторое время, — ответила Ребекка сдавленным голосом.
— Это все, что мне от тебя нужно. — Лицо Санны смягчилось. — Интересно, сколько времени все это займет? Ведь я ни в чем не виновата. Ты ведь не думаешь, что я могла это сделать?
В голове Ребекки возник образ Санны, бредущей по ночной улице при свете фонарей с окровавленным ножом в руке.
Но тогда зачем она вернулась? Зачем взяла с собой Сару и Лову, чтобы «обнаружить» его?
— Само собой, я так не думаю, — ответила Ребекка.
Номер заказа, количество часов. Номер заказа, количество часов. Номер заказа, количество часов.
Мария Тоб сидела в офисе адвокатской фирмы «Мейер и Дитцингер» и заполняла недельный отчет. «Неплохо», — констатировала она, просуммировав количество отработанных часов в нижней графе. Сорок два. Удовлетворить Монса невозможно, но, по крайней мере, у него не будет повода к недовольству. За прошедшую неделю она отработала более семидесяти часов, чтобы выставить счет за сорок два. Она закрыла глаза и откинулась на стуле. Подкладка юбки врезалась в живот.
«Надо начать заниматься спортом, — подумала она. — А не сидеть целыми днями на заднице, заедая стресс шоколадом прямо перед компьютером. Сейчас утро вторника. Вторник, среда, четверг и пятница. До субботы осталось четыре дня. В субботу пойду на тренировку. Нет, сначала отосплюсь. Отключу телефон и лягу спать пораньше».
Дождь убаюкивающе барабанил по стеклу. Как раз когда ее тело настроилось на краткий момент отдыха и мышцы расслабились, зазвонил телефон. Она снова села прямо и схватила трубку. Это была Ребекка Мартинссон.
— Привет, моя дорогая! — воскликнула Мария высоким голосом. — Подожди секундочку!
Откатившись на стуле от рабочего стола, она толкнула ногой дверь в коридор, чтобы та захлопнулась.
— Наконец-то ты позвонила! — сказала она, снова взяв трубку. — Я названивала тебе как сумасшедшая.
— Знаю, — ответила Ребекка. — У меня в телефоне около ста голосовых сообщений, но я даже не начинала их прослушивать. Телефон лежал в машине, я потеряла ключи и… ну, не буду тебя грузить своими проблемами. Подозреваю, что там есть парочка сообщений от разъяренного Монса Веннгрена?
— Угу, не буду тебя обманывать. После того, что показали в новостях, учредители провели экстренное совещание. Они не в восторге от того, что четвертый канал заснял наше бюро и рассказал о том, какие у нас агрессивные адвокаты. И сегодня офис гудит как улей.
Ребекка опустила голову на руль и глубоко вздохнула. В горле стоял ком, отчего говорить стало трудно. Во дворе Чаппи, Сара и Лова играли с ковром, вывешенным перед домом на подставку для выбивания. В душе Ребекка понадеялась, что ковер принадлежал Санне, а не кому-нибудь из соседей.
— О’кей, — произнесла она после паузы. — Мне имеет смысл поговорить с ним или достаточно положить ему на стол заявление об уходе?
— Нет-нет, черт возьми. Ты должна поговорить с ним лично. Как я поняла, остальные учредители были настроены на то, чтобы немедленно избавиться от тебя, но Монс такую возможность даже не рассматривал. Так что у тебя по-прежнему есть работа.
— Мыть туалеты и подавать кофе?
— Ага, в одних трусиках-стрингах. Нет, если говорить серьезно, Монс принял твою сторону. Но ведь это недоразумение, что тебя приняли за адвоката сестры Мальчика из Рая? Ты была с ней как подруга?
— Да, но только что произошла одна штука…
