— И что из этого? — ответил ей Улоф. — Значит, если я столкну кого-то в полынью, а потом вытащу… так что же, я спас ему жизнь?
Санна состроила гримасу, глядя на Ребекку, словно желая сказать: «Не обращай внимания, мы все потрясены и устали».
— Сара, — произнесла Ребекка. — И Лова.
— Они спят, я не хочу их будить. Я передам им, что ты приходила.
«Она больше не позволит мне увидеться с ними», — подумала Ребекка и поджала губы.
Санна протянула руку и погладила ее по щеке.
— Я совсем не сержусь на тебя, — мягко проговорила она. — Я понимаю, ты сделала для них то, что тебе казалось правильным.
Рука Ребекки сжалась под одеялом. Внезапно она вырвалась из-под одеяла и схватила Санну за запястье, как куница куропатку.
— Ах ты… — прошипела Ребекка.
Санна попыталась высвободить руку, но Ребекка крепко держала ее.
— В чем дело? — спросила Санна. — Что я такого сделала?
Монс и Свен-Эрик Стольнакке вроде бы продолжали беседовать между собой, стоя чуть поодаль в коридоре, но было заметно, что их разговор начал зависать. Все внимание переключилось на Ребекку и Санну.
Санна сжалась.
— Что я такого сделала? — снова пропищала она.
— Не знаю. — Ребекка держала руку Санны так крепко, насколько хватало сил. — Расскажи сама, что ты сделала. Курт ведь любил тебя, правда? Хотя и по-своему. Может быть, ты рассказала ему о своих подозрениях по поводу Виктора? Как всегда, разыграла перед ним беспомощность и сказала, что просто не знаешь, как быть. Может быть, немного поплакала и добавила: как бы было хорошо, если бы Виктор просто взял и исчез из твоей жизни?
Санна дернулась, словно ее ударили. На мгновение что-то темное и чуждое промелькнуло в ее глазах. Гнев. Словно она пожелала, чтобы ее ногти превратились в стальные когти и она смогла вцепиться ими в Ребекку, вырвать из нее все внутренности. Но это был мимолетный проблеск — в следующую секунду ее нижняя губа задрожала, из глаз покатились крупные слезы.
— Но я же не знала… — проговорила она, заикаясь. — Откуда я могла знать, что Курт пойдет и… как ты могла подумать…
— Я даже не уверена, что это был Виктор, — сказала Ребекка. — Возможно, это был Улоф. Все это время. Но на него у тебя нет управы. И теперь ты снова будешь отдавать ему девочек. Я намерена сделать заявление. Пусть в этом деле разбирается социальная служба.
Они встретились на весеннем льду. Вернее, это была льдина — остаток того, чего уже нет. Сейчас между ними прошла трещина, и они унеслись каждая в свою сторону. С этим уже ничего нельзя было сделать.
Ребекка отвернулась и отпустила Санну, почти отбросила от себя ее белую руку.
— Устала, — сказала она.
В мгновение ока Монс и Свен-Эрик снова оказались у ее кровати. Оба молчаливо поприветствовали Санну: Монс склонил голову, Свен-Эрик коротко кивнул и улыбнулся одними глазами. Они поменялись ролями: Монс взялся за спинку кровати, а Свен-Эрик — за подставку капельницы. Не проронив ни слова, мужчины укатили Ребекку прочь.
Санна Страндгорд стояла и смотрела им вслед, пока они не скрылись за поворотом коридора. Потом прислонилась к закрытой двери.
«Дождаться бы лета, — подумала Санна. — Я могла бы взять девочек в велосипедный поход. Одолжу у кого-нибудь прицеп с сиденьем для Ловы. А Сара может ехать сама. Мы проедем на велосипедах по всей долине реки Торнеэльв — им наверняка понравится».
Свен-Эрик попрощался и удалился. Монс нажал на кнопку лифта, и дверь с негромким звоном отъехала в сторону. Врезавшись краем кровати в стенку лифта, он выругался, потянулся за стойкой капельницы, продолжая держать одну ногу перед фотоэлементом, чтобы дверь не закрылась.
От этих акробатических упражнений Монс запыхался, ему очень хотелось виски. Он посмотрел на Ребекку — она лежала с закрытыми глазами. Наверное, заснула.
— Ну и что, тебя устраивает такая ситуация? — спросил он с кривой ухмылкой. — Когда тебя катает на каталке старый мужик?
Из динамика в потолке лифта раздался механический голос, объявляющий: «Третий этаж», и двери разъехались.
Ребекка не открыла глаз.
«А ты давай кати себе, — подумала она. — В моем положении разбираться не приходится — берем что есть».
И был вечер, и было утро
День седьмой
Анна-Мария стоит на коленях на кушетке в родильном зале. Она сжала стальные прутья в изголовье кровати с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Опускает нос в маску с веселящим газом и делает вдох. Роберт гладит ее по мокрым от пота волосам.
— Сейчас! — кричит она. — Сейчас он выйдет!
Потуга накатывает, как снежная лавина, сходящая с гор.
Остается лишь следовать за ней. Анна-Мария давит и тужится изо всех сил.
Позади две акушерки подбадривают ее выкриками, словно она — лошадь на ипподроме, на которую они поставили все свое состояние.
— Давай, давай, Анна-Мария! Еще! Еще! Молодец! Умница!
Она ощущает жжение — выходит головка ребенка. И сразу после этого младенец выскальзывает из нее, как мокрая форель.
У нее нет сил обернуться и посмотреть, но она слышит гневный требовательный крик.
Роберт берет ее обеими руками за голову и целует в лицо. Он плачет.
— Молодец, старушка! — смеется он сквозь слезы. — Мальчишка!
Благодарность автора
Ребекка Мартинссон еще вернется, ее так просто не победить. Дайте ей время, она еще себя покажет. Помните, что вся эта история вымышленная, как и все ее герои. Некоторые места, описанные в книге, также плод фантазии — например, Хрустальная церковь или подъезд, где живет семейство Сёдербергов.
Многих хочется поблагодарить, и некоторых из них мне хотелось бы здесь назвать: Карину Лундстрём, которая в своей предыдущей жизни была следователем полиции. Ей я задавала вопросы об оружии и полицейских компьютерных базах. Советника юстиции Викторию Линдгрен и судью Марию Видебекк. Врача Яна Линберга и ассистента судмедэксперта Челля Эда, которые помогли мне в описании трупа и зала для вскрытия. Биргитту Хольмберг за информацию о службе психиатрической помощи в городе Кируна. Специалиста по разведению грибов шиитаке Свена-Ивана Мелу за информацию о грибной плантации в шахте и о бесследно исчезнувшем человеке.
Все возможные недочеты и ошибки в книге принадлежат мне. Некоторые моменты я не обсуждала с вышеуказанными консультантами, некоторые поняла неправильно, а в некоторых случаях просто
