сложным условиям современной жизни.
Учитель, живущий в мозгу человека, не наказывает своего ученика. Он вызывает желания, для исполнения которых необходимо усилие.
К сожалению, наши учителя и врачи не воспринимают себя в качестве органов. Иначе они использовали бы уже созданные природой подобные органы в качестве образца и работали бы более эффективно.
Врач, находящийся внутри организма, всегда бодрствует и действует. Он препятствует вторжению вражеских бацилл, борется с ними, если они все-таки проникли в человеческий организм, и готовит противоядие, которое ослабляет противника. Он неплохой стратег и вмешивается только тогда, когда это действительно необходимо. Но в этом случае он вмешивается решительно и когда больной мечется в горячечном жару, использует все свои силы, чтобы одержать победу над врагом.
Для того чтобы ввести в организм больного лекарство, он использует не насилие, а аппетит.
Если на человеческую расу напала новая болезнь, он учится побеждать ее. Со временем она теряет свою вирулентность и исчезает.
Учитель, живущий в мозгу человека, не наказывает своего ученика. Он вызывает желания, для исполнения которых необходимо усилие. Неважно, приводит это усилие к успеху или нет, в любом случае это – урок, и этот урок остается в памяти: как использовалась сила, какие препятствия приходилось преодолевать и насколько они были трудными. В конце он систематизирует эти уроки, чтобы их можно было легко вспомнить.
Говорят, что музыка – это выражение радости. Я так не думаю. Радость вызывает ритмическое движение, особая функция музыки – выражать желание и страх. Миллионы ощущений желания и страха, которые мы наследуем и которые откладываются в нас в процессе жизни, запускаются через музыку, и мозг слушателя непроизвольно создает представления, которые дают конкретную жизнь разбуженным музыкой ощущениям. Без сомнения, этот процесс подчиняется определенным законам. Музыкальные критики и поэты знают эти законы, хотя и не могут дать им точного определения. Поскольку музыка воздействует на настроение в соответствии с определенными законами, мы можем считать ее своего рода телеграфом. Каждому звуку соответствует конкретное чувство и картинка, музыкальному произведению – ряд чувств и картинок, которые с калейдоскопической быстротой меняют друг друга, рассказывая сказку или сон. Опытный композитор должен подобно опытному оратору соблюдать три принципа борьбы. Гармония – это выражение обороны. Она поглощает минимум нервной энергии. Ей соответствует спокойное течение рассказа. Дисгармония агрессивна, следовательно, она должна быть обоснована и оправдана. Она вносит в рассказ момент борьбы. Сила звука – это естественное выражение чувств, страсти. Мелодия – тема рассказа. В сопутствующем действе музыкального произведения, арена которого – настроение музыкально- критического слушателя, исследуется логика рассказанного сна и оценивается оправданность произведенных воздействий на чувства согласно своего рода музыкальной морали. В жизни аморально каждое действие, которое содержит в себе элемент неоправданного предпочтения. Так же и в музыке. Надо только научиться понимать телеграфный язык ее знаков, чтобы уметь читать отдельные параграфы свода ее законов. А для этого надо изучать психологию человека.
Приведенные здесь взгляды в той или иной форме можно найти в некоторых интересных критических статьях о творчестве замечательных композиторов. Так, Лоуренс Гилман в своей рецензии на творчество Клода Дебюсси в журнале «Норт Америкен Ревью» за 1906 год на стр. 881 пишет: «...Он делает вещи, кажущиеся почти что анархическими тем, чья задача высоко нести знамя старых правил искусства. Но если мы понимаем его язык, мы понимаем и ненавязчивую, но неумолимую логику его музыки». В своей рецензии на оперу «Пеллеас и Мелизанда» критик говорит: «Невозможно представить себе это произведение в сочетании с другой музыкой, ...более того, слушая это лирическое произведение, трудно оторваться от его музыкального сопровождения». Следовательно, в музыке мы находим подтверждение постулата об однозначности оптимальных действий. Далее критик пишет: «Его оркестр – это точное отражение изменяющихся чувств в тексте и в действии, но в первую очередь посредством намеков, а не ударений... Ноты, выражающие страсть, борьбу, трагедию, не могут быть слишком сильными. Его персонажи любят и желают, испытывают триумф, ненавидят и умирают с удивительной бережливостью и проникновенностью, ...но в кульминационные моменты ...музыка удивительно тонко передает драматизм и кризис чувств».
Послесловие
Имя Ласкера появилось в моей шахматной жизни сравнительно рано и связано было с одним из его поражений. Эта партия была опубликована в «Учебнике шахматной игры» Я. Дуфресне (J. Dufresne). Чаросек (Charousek), который победил в этой партии, играл превосходно, а вот Ласкер черными – не столь убедительно. Эта книга, полученная от дяди на рождество 1941 года, стала для меня замечательным подарком. Дядя хорошо знал стремление племянника в игре изучать проблемы и пытаться найти их решение. На обложке были изображены шахматные фигуры, освещенные настольной лампой. На титульной странице было написано: «Пятнадцатое, исправленное издание» и запись первого хода «е2 – е4».
Я читал, разбирал партии, запоминал имена великих шахматистов, которым я собирался подражать. Откуда-то появилась еще одна книга: «Международный шахматный турнир шахматного клуба в Нюрнберге... 1896 год». Победитель – Эмануил Ласкер из Лондона – намного опередил Чаросека (Charousek). Я захотел проверить: «Не тот ли самый..?» Да, точно он. Почему же тогда именно проигранная партия, а не одна из множества красивых побед? И ни строчки про Ласкера в приложении со списком имен.
Любопытство и страсть к собирательству помогли докопаться до истины. У одного из одноклассников оказалось 13-е издание книги Дуфресне, вышедшее несколькими годами раньше. В ней на странице 720 можно было прочитать: «Ласкер, Эмануил, доктор философских наук, родился в 1868 году в Берлинхене, Ноймарк, в 1894 одержал победу над прежде непобедимым чемпионом мира Стейницем. Занял первое место в Нью-Йорке в 1893 году, в турнире четырех в Санкт-Петербурге в 1896 году, в Нюрнберге (1896 г.), в Лондоне (1899 г.), в Париже (1900 г.), в Санкт-Петербурге он разделил первое-второе место с Рубинштейном. В гроссмейстерском турнире 1914 г. (Санкт-Петербург) он стал первым, опередив Капабланку. В 1923 году он занял в моравской Остраве первое место, в очень сильном по составу турнире в Нью-Йорке он опередил Капабланку и стал победителем. В Московском турнире 1925 года он был вторым. В 1908 году он выиграл матч у Тарраша и свел вничью в 1908 году (правильно: в 1911 году) матч против Шлехтера. В 1921 году он проиграл Капабланке. Стр. 67, 139, 147, 342, 401, 428, 631,648, 699 и др.»
В этом издании я нашел также множество имен других мастеров. Мне они уже встречались раньше, но их не было в моем издании учебника. Лишь много позже я понял, почему. Из учебника убрали всех евреев. «Специальный сервис» издательства Reclam. Таким образом из книги исчезла целая группа известных шахматистов вместе с их лучшими партиями. Самым выдающимся из них, бесспорно, был Эмануил Ласкер, партии и судьба которого оказали большое влияние на меня и мое мировоззрение, мое стремление к толерантности.
