Глава III
Прозрение миссис Плитивер
Но кое-кому слова были не нужны
Вопреки закрепившейся за рептилиями репутации тупоумных, недоразвитых и примитивных существ, всем известно, что слепые домашние змеи Великого Древа (как и все прочие слепые змеи, работающие прислугой в совиных дуплах) обладают превосходной чувствительностью. Можно предположить, что утрата зрения невероятно усилила все прочие змеиные чувства, обострив их до кинжальной отточенности. Миссис Плитивер, домашняя змея, служившая Сорену с момента его появления на свет, не была исключением. Более того, среди всех слепых змей Великого Древа она отличалась наиболее тонким настроем чувств.
Когда бледно-лиловый свет начал заполнять обеденный зал и слепые змеи чередой вползли внутрь, неся на спинах вечернюю еду — ореховые скорлупки с молочниковым чаем и поджаренные тушки поздних зимних мышей, лишенные костей и нафаршированные сушеными гусеницами, — миссис Плитивер мгновенно почувствовала непривычное волнение своей стаи. Она с давних пор служила столом Лучшему в мире клюву, поэтому сразу поняла, что тут дело нечисто. Первым делом миссис Плитивер напрягла мышцы в неглубоких выемках, оставшихся на месте отсутствующих глаз, и сокращала их до тех пор, пока не добилась еле заметного мерцания в сознании. Согласно исследованиям Отулиссы, специально изучавшей физиологию слепых змей, именно эти мышцы, оплетавшие железы, были главным источником тончайшего восприятия домашних рептилий. Отулисса даже написала целый трактат, направленный против смешения слепых змей с другими рептилиями, которых принято считать животными с «примитивным устройством».
Совы еще не успели как следует рассесться вокруг миссис Плитивер, а она уже почувствовала, что они совсем недавно получили некое послание «оттуда», как она называла про себя это место. Миссис Плитивер прекрасно помнила ту ночь, когда совсем еще юные члены стаи впервые вернулись оттуда: они принесли с собой запах сырого мха и минеральный привкус камня — камня, который никогда не высыхает и не нагревается лучами солнца. С тех пор стая несколько раз посещала это место и каждый раз возвращалась оттуда, пропахшая мхом и вечносырым камнем.
Это был первый вывод. Затем миссис Плитивер вспомнила, что чуть раньше, когда она заползала в дупло к Отулиссе, она почувствовала тот же самый запах, отчетливо различимый даже сквозь жар огня, ярко пылавшего в жаровне. Значит, оттуда было получено какое-то послание, возможно, письмо. Или кто-то недавно вернулся из этого места. Так или иначе, запах был очень стойким.
Надо сказать, что в совином мире было немало странных мест — от вулканических земель Далеко- Далеко до глетчеров Северных королевств. Но в этом месте не было ни льда, ни огня. Миссис Плитивер подозревала, что в нем есть нечто еще более красноречивое, чем запах. И это что-то было похоже на затихающие вибрации монотонного гула, которые миссис Плитивер уловила, когда вползла сегодня в дупло Отулиссы с чашечкой молочникового чая. То место было словно пропитано, окрашено чем-то, чего миссис Плитивер не знала или не вполне понимала. Возможно, это имело какое-то отношение к Другим? Может быть, это было сродни той едва уловимой чужой вибрации, которую мадам Плитивер всегда ощущала вблизи безделушек, приносимых на остров торговкой Мэгз? Погрузившись в свои размышления, миссис Плитивер почти не обращала внимания на глупую болтовню за столом, поскольку сразу смекнула, что все эти невинные разговоры были лишь прикрытием для того, о чем совам по-настоящему хотелось поговорить. Именно этот подавленный разговор был главным источником того неожиданного возбуждения, которое она с самого начала чувствовала за столом. Сомнений не было — эти совы что-то задумали!
— Фасонисто. Я вам прямо говорю: наша кухня становится чересчур фасонистой, — гудел Сумрак. — Фаршированные мыши, виданное ли дело! С каких это пор мышей принялись фаршировать, а косточки вытаскивать и выкладывать отдельно, полив медовым соусом?
— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Копуша. — Могу себе представить, что сказал бы Эзилриб, если бы увидел эти модные штучки.
— Ох, да он немедленно запретил бы их! — подала голос Отулисса. — Помните, как он заставлял нас есть сырое мясо перед каждым вылетом с клювом всепогодников или угленосов?
— Что значит «заставлял»? — запротестовал Сорен. — Я до сих пор так поступаю! — Дело в том, что Сорен с недавних пор возглавлял клюв всепогодников и угленосов.
— Вот то-то, и нам надо разжиться сырой мышатиной, если мы хотим лететь в это… — начал было Сумрак, но вдруг резко замолчал, потому что Отулисса изо всех сил пнула его по лапе и прошипела:
— Глаукс великий, до чего же ты несдержанный!
— Несдержанный — это мое второе имя! — как ни в чем не бывало воскликнул Сумрак.
Но колебания, вызванные пинком Отулиссы, уже заронили искры, с ослепительной ясностью озарившие так называемый примитивный разум рептилии по имени миссис Плитивер. «Все ясно!»
— Я хочу лететь с вами, Сорен, — с присущей ей прямотой заявила миссис Плитивер.
Сорен был совершенно ошеломлен. Миссис Плитивер кольцами обвилась вокруг опустевшей жердочки, временно покинутой тремя Бэшками.
— Я уже давно знаю о том месте, — как ни в чем не бывало продолжала слепая змея.
Он даже не сразу понял, о каком месте идет речь.
— Я говорю о месте, поросшем сырым мхом, где камни всегда покрыты влагой и где постоянно слышен рокочущий грохот… воды. И еще мне кажется, что там должен быть туман. Да-да, туман, который вы приносите на своих перьях, когда возвращаетесь оттуда. Туман, пропахший ароматом сырого мха.
Сорен ошарашенно потряс головой.
— Вы все знали… Но как… Откуда вы узнали, миссис Плитивер?
— Ах, Сорен! — Она соскользнула с насеста и свернулась в аккуратное колечко на полу дупла. Незрячие впадинки на месте несуществующих глаз пристально уставились на Сорена. — Ах, Сорен, Сорен… Неужели ты настолько наивен, что до сих пор спрашиваешь, как и откуда? Я жила в твоей семье до твоего рождения, я была с тобой все это время, за исключением того злосчастного периода. — Под «злосчастным периодом» миссис Плитивер подразумевала то ужасное время, когда еще не оперившийся Сорен был похищен бандой сов из Сант-Эголиуса, рыскавших по лесам Пяти царств в поисках птенцов, выпавших из своих гнезд. Правда, Сорен не выпадал из дупла, а был выброшен оттуда собственным старшим братом Клуддом. Миссис Плитивер всегда называла похищение Сорена и его заточение в каньонах Сант-Эголиуса «тем злосчастным периодом». Она вообще была очень сдержанна в формулировках.
— Ну да, — негромко вздохнул Сорен. — Это очень глупо с моей стороны.
— Нет, не глупо, Сорен, — прошипела миссис Пи. — Ты просто не хочешь брать меня с собой.
— Нет, не в этом дело! Вы отлично знаете, что я без труда донесу вас куда угодно. Мы можем меняться и нести вас по очереди.
— Так в чем же дело? — спросила миссис Плитивер.
— Скажите честно, почему вы хотите лететь с нами? «Хороший вопрос… — подумала миссис Плитивер. — Тут нужно применить тонкую дипломатию!»
— Видишь ли, Сорен, я просто подумала, что если буду сопровождать вас в это место туманов…
— Это место называется Дворец туманов, но вы почти угадали, — с плохо скрытым изумлением перебил ее Сорен. «Все равно не могу понять, как она обо всем догадалась!»
— Да-да, во Дворец туманов… Я подумала, что смогу помочь вам расшифровать найденные фрагменты документов.
У Сорена отвалился клюв. Теперь он уже при всем желании не мог бы скрыть своего изумления. А миссис Плитивер, вполне довольная произведенным эффектом, продолжала:
— Я могу почувствовать, что собой представляет это новое царство, этот далекий край. Кстати, как вы его называете?
— Вы и о шестом царстве знаете?
— Ну конечно, милый. Окончательно я обо всем догадалась, когда Отулисса пнула Сумрака за ужином. Слишком сильные вибрации, если ты понимаешь, о чем я. Я даже испугалась, что могу упасть. Хотя нам, змеям, это сделать довольно затруднительно. Уверена, тебе доводилось слышать выражение «тише воды, ниже змеи»? — Сорен только глазами поморгал. — Но я отвлеклась, Сорен. Короче говоря, если после посещения Дворца туманов вы надумаете отправиться в это шестое царство…
