— И что же тогда? Ты ведь возненавидел бы меня, как и твой отец. Ты принял бы его сторону!
— Его сторону?
— Я был его маленькой промашкой, недоразумением, несмываемым пятном на безупречной репутации. Я напоминал ему о том, что он сделал, о его предательстве. Вот почему он не хотел иметь со мной ничего, ничего общего! Какое еще может быть объяснение?
— Не знаю, Джордан, — честно признался Браво. — Я не знаю. Но если бы ты пришел ко мне, если бы рассказал мне правду, мы справились бы с этим. Мы же были друзьями… мы ведь братья!
— Я тебе не друг и не брат, — отрезал Джордан. — Я твой враг!
— Но это неправильно!
— И все же так оно и есть. Другого пути нет. Одному из нас суждено перегрызть другому глотку.
— Зачем, Джордан? Ты же сам сказал: прежних рыцарей больше нет. Почему бы не положить конец древней вражде между орденами? Только представь, какого успеха мы можем добиться, объединив усилия!
— О да, разумеется — почему бы мне не стать твоей послушной правой рукой, твоим верным вассалом?
— Господи, Джордан, я же вовсе не это имел в виду!
— Это, именно это! Ты как твой отец — самонадеянный, высокомерный, ты уверен, что ты лучше других, умнее, опытнее! Нет уж, спасибо. Свою империю я строил годами, жертвуя собой, рискуя, пресмыкаясь перед этой Горгоной — моей мамашей. Проклятье, я не собираюсь делить свое могущество ни с тобой, ни с кем-то еще!
Браво невольно вспомнил, как предвзято он обошелся с Дженни. Он счел, что во всем разобрался, обвинил ее, вынес ей приговор… и оказался неправ. Неужели он совершил ту же ошибку с Джорданом?
— Послушай, — чувствуя, как наваливается отчаяние, проговорил он, — ты заблуждаешься…
Джордан скривил губы в усмешке.
— Как это на тебя похоже! Видишь, я знаю тебя прекрасно!
Браво пытался не обращать внимания на его слова, игнорировать обвинения, ранившие его в самую душу, точно ржавые, зазубренные куски металла. Как просто было бы решить, что Джордан помешался, что им владеет маниакальная идея! Но нет, он на самом деле хорошо знал Браво, он видел все его отрицательные черты. Теперь и Браво понял, насколько Джордан небезупречен. И все-таки в его сердце еще не иссяк некий источник великодушия. Уже зная в глубине души, что любые усилия тщетны, он произнес:
— Несмотря на все это, у нас есть шанс, если только ты…
— Что? Послушаюсь тебя? Да я лучше перережу себе вены!
— Я ведь предлагаю тебе семью, Джордан. Неужели ты не видишь?
— Это ты не видишь, что снова пытаешься командовать мной! Нет, Браво, клянусь, больше никогда, ни за что! У тебя есть прошлое, семья, история. Предлагаешь мне семью? О нет, ты будешь жалеть меня… если уже не пожалел. Да, это уже началось. Жалость заставила тебя предложить мне подачку. «Бедный Джордан, я могу ему помочь!» Но ты не можешь помочь, Браво, не можешь. Ты ведь хочешь распоряжаться, принимать за меня решения, объяснять, что хорошо, что плохо! Ты всегда думал, будто знаешь, где добро, а где зло, но смотри, ведь оказалось, что ты не знаешь ничего! У тебя всегда было то, чего у меня никогда не будет. Как ты можешь мне помочь? Да если бы и мог, разве… Чертов придурок!
Он прыгнул на Браво, замахнулся, охваченный слепой яростью, желая причинить боль, уничтожить, растоптать того, кого ненавидел всей душой. Браво отбивался как мог, но рассвирепевшего Джордана было не удержать. Он пятился по коридору, пока не добрался до светлого участка. Неожиданно нога сорвалась в пустоту, и Браво понял, что расщелина уходит не только вверх, но и вниз.
Отразив очередной безжалостный удар, он попытался отступить от края обрыва, но Джордан загородил проход, принуждая его балансировать на самой границе. Браво чувствовал движение воздуха за спиной. Подошва скользнула по гладкому камню. Насколько глубока расщелина?
Воспользовавшись секундным замешательством Браво, Джордан подобрался ближе и нанес ему сокрушительный удар по ребрам. Браво упал на колени. Джордан собрался ударить его ногой, но Браво поймал его за щиколотку, сбив с ног, навалился, заехал ему кулаком по скуле. Оба были уже на самом краю расщелины.
Браво размахнулся, но Джордан уже собрался с силами и парировал удар. Выкрутив Браво руку, он снова оказался сверху. Браво мгновенно сообразил, что он задумал. Джордан принялся извиваться, ерзать по камням, пытаясь столкнуть Браво в расщелину и избавиться от него навсегда…
Голова и плечи Браво уже были над пропастью. Еще немного, и он обречен. Теперь или никогда. Он понимал, что должен забыть о чувствах. Ему не спасти Джордана от него самого, не вычеркнуть из его души память о предательстве отца, не создать из ничего новую семью. Тут Джордан был прав… ничего не выйдет. Упорствуя, он только лишится жизни.
Он посмотрел в глаза Джордана, покорно вытерпел очередной жестокий удар, а потом, когда тот снова замахнулся, прицелился и ткнул костяшками пальцев в уязвимую точку между грудиной и диафрагмой. Он точно выбрал место для удара и вложил в него достаточно силы, чтобы повредить важнейший нервный центр.
Джордан вскинулся. Браво приподнялся и оттолкнул его так резко, что опрокинулся на спину, больно стукнувшись затылком о камни. Джордан скатился с него, перевалился через край расщелины и сорвался вниз — в темный провал.
Браво перевернулся на живот, выкинул вперед обе руки в бездумном, отчаянном порыве, надеясь поймать Джордана, спасти его… Тщетно. Как он ни старался, с самого начала… Кончено.
Дженни обхватила Браво за плечи, когда он, пошатываясь, выбрался из каменного коридора.
— Джордан?..
Он покачал головой. Голова казалась абсолютно пустой, ледяные руки не слушались. Он ухватился за нее, словно утопающий — за брошенный с корабля спасительный трос. Дженни вздрогнула и прикусила губу, чтобы не закричать, и Браво сквозь пелену собственной боли и тоски увидел, что с ней что-то не так.
— Дженни, что случилось? — Он заметил самодельную повязку. — Ты ранена!
— Царапина, вот и все. Ничего серьезного.
Но насквозь пропитавшаяся кровью повязка говорила сама за себя.
— Тебе надо в больницу… или хотя бы к врачу!
Дженни кивнула.
— Но сначала я должна кое-что тебе показать.
Она подвела его к телу Камиллы, медленно, осторожно опустилась на корточки и принялась ощупывать одежду. Наконец она нашла то, что искала, и протянула Браво раскрытую ладонь.
Браво опустился на колени подле нее.
— Это твой нож…
— Не совсем. — Дженни вытащила еще один, точно такой же.
— Они абсолютно одинаковые… — Браво взглянул на нее. — Она что, сделала дубликат? Значит…
— Она видела мой нож.
— В Мон-Сен-Мишель, в отеле, пока ты была без сознания! Я ушел в ванную, оставил ее с тобой… я не хотел уходить, но она сумела убедить меня, что все будет в порядке…
— Ну разумеется… В это время она копалась в моих вещах.
Браво посмотрел на бледное лицо Камиллы, точеное, с нежной, точно фарфоровой кожей, прекрасное даже после смерти.
— Это она убила отца Мосто, а не Корнадоро…
— Представляю, как она упивалась своей выдумкой, — горько сказала Дженни.
— Дженни…
— Должно быть, ей доставляла наслаждение мысль о нашем разрыве.
Браво угрюмо кивнул.
— Теперь я вижу, что она с самого начала этого добивалась.
