нужно.
Очутившись в районе Синдзуки, он приказал:
— Остановись здесь и жди. У меня назначена встреча.
Водитель вылез и ступил на тротуар. Народу было много. Сийна посмотрел на часы. Нескоро еще удастся где-нибудь смыть с лица пот Масаси. Ярость, которую Сийна старательно сдерживал, теперь нахлынула на него. Он сжал кулаки. Даже такой выдержанный человек, как Кодзо Сийна, едва терпел заносчивость Масаси.
В юности Сийне не приходилось сносить оскорбления. Он вспомнил, как однажды, когда он учился в колледже, кто-то из старшекурсников высмеял его. Тогда Сийна был молод и горяч. Он тотчас набросился на обидчика, и в награду за прыть его вываляли в грязи возле школы. Но тем дело не кончилось. Сийна затаился. Он перебрал множество способов мести. И наконец остановился на самом изящном, а поэтому самом сладостном. В конце семестра, когда этот старшекурсник вместе с другими подающими надежды выпускниками должен был целый день держать экзамен, от итогов которого зависело, попадет ли он в одно из престижных министерств, Сийна перевел стрелки будильника. Парень на три часа опоздал на экзамен, и его исключили. Не помогли даже мольбы могущественного папаши. Карьера сынка была загублена.
А теперь, когда Сийна увидел направляющегося к машине человека, его кулаки разжались. Он улыбнулся. Грубость Масаси была мгновенно забыта; сладостное удовлетворение от изощренной мести наполнило его душу.
Водитель распахнул заднюю дверцу. Подошедший человек заглянул в машину, потом сел рядом с Сийной. Мгновение спустя машина влилась в полуденный поток транспорта.
— Как я уже сказал вам по телефону, — обратился Сийна к своему спутнику, — я полностью в вашем распоряжении. — Он улыбнулся. — Я знаю один чайный домик. Там очень тихо и удобно. Там мы будем пить чай и есть рисовые лепешки. И вы расскажете мне, чем я могу быть вам полезен.
— Вы очень добры, Сийна-сан, — сказал его собеседник. — Думаю, мы сумеем прийти к соглашению, которое отвечало бы нашим обоюдным желаниям.
Он подвинулся, и солнце осветило его лицо.
Это был Дзёдзи Таки.
В 8.22 утра Лилиан сняла трубку телефона-автомата на главной улице Джорджтауна. Она набрала местный номер, услышала щелчок, потом гудок, и набрала номер телефона по ту сторону Атлантики, который помнила наизусть.
После третьего гудка ответил голос с заметным парижским акцентом. Лилиан назвалась, но не своим настоящим именем.
— Мне нужно с ним поговорить, — бегло произнесла она по-французски.
— Его здесь нет, — неуверенно ответил мужской голос на другом конце провода.
— Тогда свяжитесь с ним, — настаивала Лилиан. Она прочла вслух номер телефона-автомата. — Я пробуду здесь десять минут. Пусть он позвонит мне.
— Я попробую, мад...
Она резко нажала на рычаг и тут же подняла трубку, незаметно придерживая его. Разглядывая любителей попялиться на витрины, она делала вид, будто разговаривает по телефону.
В ожидании звонка Лилиан попробовала успокоиться и собраться с мыслями. Но ни о чем другом, кроме страшной опасности, грозившей Майклу, она думать не могла. После смерти Филиппа и похищения Одри Лилиан и так еле держала себя в руках. А теперь еще это. Не слишком ли? Она закрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слезы.
Телефон зазвонил через девять минут. Лилиан вздрогнула от неожиданности, у нее заколотилось сердце. Она отпустила рычаг.
— Алло, — на французский лад сказала она.
— Бонжур, мадам, — произнес приятный мужской голос. — Как у вас дела?
— Я в ужасе, — призналась Лилиан.
— Этого следовало ожидать, — сказал голос. — Но вы не передумали?
— Я думаю об опасности, — сказала Лилиан. — Впервые в жизни.
— Это значит, что вы живы, — ответил голос. — «Праздничный пир ощущений опасность приносит».
— Который там у вас час? Никак не могу сообразить.
— Начало пятого вечера. А зачем вам это?
— Вы скоро пойдете домой к жене, — сказала она. — Я пытаюсь себе это представить. Иногда полезно подумать о неприятном.
— Все будет в порядке, Лилиан.
— Все будет в порядке у вас. В вашем положении все очень просто.
— В моем положении, — произнес голос, — ничто не просто. Пожалуйста, запомните это.
По улице проносились машины. Лилиан казалось, что она смотрит на экран телевизора. Она уже начала отгораживаться от суеты жизни.
— Когда к вам попадет то, что нужно? — спросил голос.
— Завтра вечером.
Почему у нее так стучит сердце?
— Но вы все равно далеко.
Потому ли, что знала, как опасен может быть этот человек? Конечно, не для нее. Для других.
— Вы все сделаете, как надо, — мягко произнес голос. — Я в вас верю. Что касается вашей семьи, еще раз заверяю, что я не причастен к смерти вашего мужа.
— Вы что-нибудь слышали об Одри?
— Боюсь, что нет. Ее похищение не менее загадочно, чем гибель Филиппа.
Сейчас он говорил совсем как Джоунас. Впрочем, у этих двух мужчин действительно много общего. Лилиан прижалась лбом к стеклу.
— Я устала, — сказала она. — Я так устала.
— Осталось совсем немного, — произнес голос. — Через три дня мы встретимся и все кончится. Навсегда.
— А мои дети?
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь их от беды. Как Бог, простирающий над ними свою длань.
— Может, мне тогда уповать на вас? Собеседник непринужденно рассмеялся.
— Как, — сказал он, — разве вы еще не поняли? Вы ведь это и делаете.
— Ты хочешь очутиться со мной в постели? — спросил Майкл.
Элиан рассмеялась.
— Возможно. Пожалуй, да. — Они сидели в кухне, Элиан готовила обед. — А почему ты спросил?
— Пытаюсь понять, зачем ты пригласила меня сюда.
— Затем, что мне так хотелось, — просто и откровенно ответила девушка. Она умела быть откровенной. Подойдя к холодильнику, Элиан достала зелень.
— А как же твой дружок?
— Что мой дружок? — Она оторвала несколько листьев латука.
— Он из якудзы.
Она повернулась, ее руки замерли.
— Откуда ты знаешь? Я тебе этого не говорила.
— Еще как говорила. Ты упомянула гири, а это слово из языка якудзы. Или гири имеет отношение к твоей прошлой жизни в большом городе?
— Что ты знаешь о якудзе? — спросила Элиан, снова принимаясь за зелень. Майкл встал.
— Достаточно, чтобы мне стало не по себе, если бы твой приятель сейчас появился в дверях.
Элиан улыбнулась.
— После того как ты спас меня сегодня, мне трудно представить себе, чем вообще тебя можно напугать.
— Пистолетом, — ответил Майкл и положил в рот листик салата.
