и, аккуратно сложив их, бережно положила на журнал. Электронные часы, висевшие за ее спиной прямо под маленькой репродукцией Дали, отсчитывали секунды и минуты. – Вы понимаете, о чем я говорю? – Вдруг ее голос смягчился. – Просто относитесь ко всему поспокойней. Постарайтесь побольше отдыхать. Содержание некоторых элементов у вас в крови далеко от нормы, так что вы стоите на пороге анемии.
– Я принимаю много железа, – возразила Дайна, вспомнив пресс-конференцию в аэропорту.
– Очень хорошо, что вы принимаете эти препараты. Но это лишь вспомогательные средства, и не более того. Что вам может помочь на самом деле, так это пара недель солнца и моря и восьмичасовой сон в течение, по крайней мере, шести месяцев.
Дайна поднялась с места.
– Как только работа над фильмом завершится...
– Я бы на вашем месте не стала ждать так долго, – перебила ее Марджери. – Я говорю вполне серьезно. – Она начала быстро заполнять бланк для рецепта.
– Что это?
– Просто хлоргидрат. Слабое успокоительное для...
– Я знаю, для чего он нужен и не хочу его принимать! – воскликнула Дайна.
– Вам нужно что-то, что поможет вам...
– Я сама помогу себе в течение шести недель, доктор! Большое спасибо.
Покинув кабинет. Дайна очутилась в комнате ожидания, где наткнулась на Монти, одиноко маячившего посреди пышных мехов, накинутых на изящные, смуглые плечи обитательниц Беверли Хиллз.
– Дайна! – позвал он. В его голосе звучала тревога. – С тобой все в порядке? Я пытался разыскать тебя с того самого момента, как услышал об этой пресс-конференции. – Напряженное выражение словно приросло к его изможденному лицу, бледность которого была заметна даже под темным загаром. – Почему мне никто не сказал о ней? Я знаю, как газетчики умеют крутить и изворачиваться, к тому же ты была расстроена, ведь тот парень умер практически у тебя на руках. – Монти последовал за Дайной к выходу. – Но ты все же должна была мне сказать, куда ты едешь. Я бы отговорил тебя. Мне никогда не нравились эти ребята из музыкального мира...
– Монти...
– Ладно, ладно! Знаю, что тебе не нравится, когда я затрагиваю эту тему. Бог с ними. Я просто беспокоюсь за тебя. – Он поднял руки. – Иногда я забываю некоторые вещи, вот и все. Во всяком случае, – он неожиданно вздрогнул, – я не видел тебя так давно, что почти позабыл, что ты любишь, а что нет. – Вдруг он повернулся к ней. – Мне не нравится то, что творится на съемочной площадке. Вначале Бейллиман был слишком занят всевозможными переговорами, чтобы отвечать на мои звонки. Теперь, еще того хуже, когда я сегодня утром попытался попасть на площадку, чтобы увидеться с тобой, мне сказали, что мое имя вычеркнуто из списка людей, имеющих доступ в павильон. Дайна, что происходит, в конце концов?
Дайна взяла его за руку, и они вместе вышли на улицу. Взглянув на красные круги вокруг его глаз, она сказала.
– Прости, что я не позвонила тебе, Монти. Я...
– А, забудь об этом! – Он махнул рукой. – Друзья не придают значения подобным пустякам. Лучше расскажи мне, что говорит твой врач?
Они остановились посреди тротуара. Яркий солнечный свет заливал стеклянный фасад кафе «Бредвиннер» на противоположной стороне улицы, внутри которого была видна очередь, состоявшая исключительно из худеньких, стройных девушек с подносами в руках, дожидавшихся своей порции тофу и салата из фасоли, беззаботно болтая о своих утренних приключениях.
Дайна улыбнулась, глядя на морщинистое лицо Монти.
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Правда. Просто Марион заставляет нас работать как проклятых, вот и все.
– А Берил? Она тоже заставляет тебя выбиваться из сил?
– Нет, но работы хватает.
Некоторое время они молчали. Наконец, Монти повторил еще раз.
– Кому-то следовало сказать мне.
– Я просила Рубенса, он должен был...
– Черт с ним, с Рубенсом. Ты должна была сделать это.
Дайна отвернулась, но Монти, обойдя ее, вновь очутился лицом к лицу с ней. Подняв двумя пальцами ее подбородок, он спросил.
– Что с тобой случилось. Дайна?
Она продолжала хранить молчание.
Наконец, подняв глаза, она встретилась с его взглядом и прочитала в нем какой-то странный вызов, который была не в состоянии понять до конца. И все-таки она почувствовала, как у нее похолодело на сердце. В ней вдруг вспыхнуло отвращение к самой себе. Почему?
– Я хочу услышать это из твоих уст, – сказал Монти. Его лицо раскраснелось так, точно он был полон какой-то неукротимой энергии, и Дайна подумала: «Рубенс ошибается; они все ошибаются. Он совсем не старый и не уставший. Он – тот же самый человек, который познакомился со мной на улице во время незабываемой прогулки по этому городу пять лет назад». – Я хочу, чтобы ты сказала мне то, о чем все остальные шепчут мне на ухо уже целую неделю.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она как можно беспечней, но голос ее ослаб, а в желудке уже появилось ощущение пустоты.
