прежнему давит на тебя свинцовой гирей.
- А как же месть? Все те бесконечные дни и ночи в Пномпене, когда мы выслеживали убийцу нашей семьи? Не говоря уж о тех силах и средствах, которые я угробил для того, чтобы механизм нашей мести наконец-то пришел в действие?
- Это путь смерти, - спокойно возразил Ту, - неужели ты этого не понимаешь? Мы живем не для того, чтобы мстить.
- А что ты скажешь о чести? - прищурился Ким. - О ней мы тоже забудем? Одним взмахом руки сотрем понятие, которое на протяжении веков составляло суть нашего народа? Мы в долгу перед нашей семьей, души наших близких не могут обрести покой.
Он отставил пустую чашку и присел рядом с братом на корточки:
- Разве ты не понимаешь, что поправ законы чести, наплевав на наш долг, мы превращаемся в ничто?
Ту вздохнул и накрыл ладонью запястья брата:
- Прекрасный день, ясный и теплый. В такие дни мы с Эммой поднимаем парус и идем на север, полюбоваться закатом. Ужинаем в открытом море. Не хочешь присоединиться к нам сегодня вечером?
Сквозь зеркальные стекла темных очков Ким пытался поймать взгляд брата. Потом он осторожно убрал руку Ту, поднялся и вышел в комнату.
Эмма стояла посреди гостиной, на лице ее застыла неуверенная улыбка.
- Он прав, - спокойно сказала она, - вам надо хотя бы немного побыть с нами.
- Вы ничего не понимаете, вы американка.
- Вечером мы вместе ложимся в постель, - она говорила от сердца, не выбирая слов, - мы согреваем друг друга, разговариваем, занимаемся любовью. Скажите, Ким, в чем вы находите успокоение по ночам? В кошмарах прошлого. А когда они отступают, остается только ваша ненависть.
Очнувшись, он в первый момент забыл, где находится, и сразу же поинтересовался, не звонили ли ему.
На лице сестры появилось сочувственное выражение:
- Нет, но час назад приходила молодая леди, она интересовалась вашим самочувствием.
Глаза ее странно блеснули, она встала и направилась к двери:
- Я сказала ей, что нет смысла сидеть под дверью палаты и ждать.
- Но...
- Вам нельзя волноваться, - сестра просто отмахнулась от его слов, - я сказала, чтобы она зашла попозже и, конечно же, она придет. А сейчас я позову доктора. Он велел вызвать его, как только вы придете в себя.
- Я не знаю никакой женщины, - недоуменно пробормотал Трейси, но дверь уже закрылась.
В палате он был один. Через окно с правой стороны палату заливал солнечный свет. Утро или вторая половина дня? Утро, решил он, днем свет более резкий.
Доктором оказался лысый пухленький китаец - он буквально ворвался в палату, развевающиеся полы белого халата делали его похожим на пингвина.
- Так, так, так, - казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться, - очнулись наконец. - Он ощупал голову Трейси. - Лучше, значительно лучше.
Он совершил массу ненужных движений, беспрестанно потирал лысину, фыркал, щелкал пальцами - но вдруг по широкому желтому лицу пробежала тень уныния, и он огорченно цокнул языком:
- Да, крепко вы вляпались, мой друг, - он сокрушенно покачал головой, очень неприятно, очень.
Он вставил в уши стетоскоп и, не прекращая болтать, стал прослушивать Трейси:
- Полиция очень хочет поговорить с вами, мой мальчик. Как вы понимаете покашляйте, - они весьма озабочены, - еще раз, отлично, - тем, что произошло, - так, еще раз, спасибо, - и очень хотели бы выслушать ваши соображения на этот счет.
Он снова ощупал голову Трейси, пальцы его едва касались кожи.
- Сколько я здесь нахожусь?
Доктор поглядел на потолок, что-то насторожило его в линии акупунктуры левой руки:
- Чуть больше сорока восьми часов. Это был очень сильный взрыв.
Он открыл свой саквояж и достал продолговатый футляр из тонкого прозрачного стекла, в котором таинственно мерцали Длинные иглы для акупунктуры.
- Если бы между вами и взрывным устройством по счастью не было той кровати - надо сказать, у нее оказалась необычайно жесткая рама, - доктор снова прищелкнул языком, - повернитесь, пожалуйста, нет, нет, влево, вот, очень хорошо.
Он прижал ладонью руку Трейси и вынул из стеклянного футляра длинную иглу.
- Я не нахожу признаков сотрясения мозга, прекрасно, но, как подсказывает мне опыт, в таких случаях некоторое время может наблюдаться легкое головокружение, а также что-то вроде незначительного расстройства, - он подвел иглу к коже, а пальцами свободной руки прослеживал линию акупунктуры. - О, все пройдет очень быстро, уверяю вас, очень быстро. Но в качестве меры предосторожности, - он коротким точным движением ввел иглу, - необходимо провести иглотерапию, которая, в сочетании с двадцатью минутами шиатсу, устранит все неприятные ощущения.
Окончив процедуру, доктор наклонился к Трейси:
- Полиция просила меня сообщить, когда вы полностью придете в себя и сможете дать показания.
- В любое время, - улыбнулся Трейси.
Он чувствовал себя совершенно здоровым и, более того, отдохнувшим.
- Поскольку оценка вашего состояния предоставлена мне, давайте решим, что ваше свидание с полицией может состояться завтра утром, ну, скажем, часов в девять. Вас устроит?
- Отлично, спасибо, доктор.
- Постарайтесь ни о чем не думать, - в дверях доктор обернулся. - Вы скоро заснете, и очень хорошо, сон пойдет вам на пользу. И, помните, лечение еще не закончено, на это потребуется время. А пока не давайте больших нагрузок на левую руку.
Трейси кивнул, и врач тихо прикрыл дверь. Увидев, что сестра собирается последовать его примеру, Трейси остановил ее:
- Эта женщина, которая приходила, она сказала, как ее зовут?
- Нет.
- А как она выглядела? Сестра задумалась:
- Высокая, стройная, в модном платье. Китаянка... по-моему, чиу-чоу, - она недоуменно поглядела на Трейси. - Разве она не ваша приятельница?
- Ну, в общем-то да.
Чтобы скрыть смущение, он провел ладонью по лицу.
- Да, конечно. Я просто хотел убедиться, - он на мгновение задумался. - А она не сказала, когда еще раз заглянет?
Сестра отрицательно покачала головой.
- Нет, но была очень расстроена. Уверена, вы скоро ее увидите, - она кивнула на телефон. - Вы можете позвонить ей.
- Нет, спасибо, - он откинулся на подушки. Сестра улыбнулась:
- Если вам что-нибудь понадобится, вызовите меня, - она показала, где расположена кнопка вызова.
- Который сейчас час?
- Скоро вечер. Половина шестого. Вы не проголодались?
Трейси покачал головой: чувство голода пока не приходило.
- Как хотите. В восемь часов я сделаю вам укол.
- Это еще зачем?
- Обезболивающее, чтобы вы могли заснуть.
- Мне не нужны никакие уколы.
Она снова улыбнулась:
- Распоряжение доктора, мистер Ричтер. Вы же слышали, что он сказал: вам нужен сон.
Трейси понял, что спорить бессмысленно. После того как сестра ушла, он попытался вспомнить
