Послушный и преданный сын должен беспрекословно подчиняться отцу, так его учили, а традиции составляли основу, суть Киеу. Отцом его был Макоумер. Что такое Киеу без него и без 'Ангки'?
Он понимал, что надо покинуть дом, но знал, что тогда уже больше сюда не вернется. Это был его дом, а это означало нечто большее, чем даже вилла в Пномпене, большее, чем все лагеря в джунглях близ Баттамбанга. Дом. Слово приятно для рассудка, в нем чистота и святость жемчуга.
А потом все заслонил образ мертвого Эллиота, и Кису заплакал.
Трейси гнал 'ауди 4000' через тоннель Линкольна и, вынырнув из него, прибавил скорость и плавно ушел в крайний левый ряд. Не отрывая взгляда от дороги, он вспоминал последний разговор с Туэйтом.
- Единственный способ заполучить Киеу, - сказал он тогда детективу, - это поручить его поиски лично мне. Макоумер заявил, что дал Киеу приказ убрать меня. На лестнице ему это не удалось... Поэтому он будет искать возможности довести дело до конца. Собственно говоря, его и искать-то не придется, он сам на меня выйдет. Я в этом не сомневаюсь. Влияние Макоумера оказалось сильнее детского восхищения буддизмом. И, кроме того, выжил Киеу отнюдь не благодаря буддизму. Так что он начнет охоту за мной.
Туэйт задумался.
- Поэтому она и ушла, - констатировал он наконец, имея в виду Лорин.
- Да, - согласился Трейси, - именно поэтому. Туэйт внимательно посмотрел на него, глаза его поблескивали.
- Знаешь, - тихо произнес он, - а ведь я тебя не пущу. Трейси не обратил внимания на его слова: он уже мысленно приступил к выполнению задания.
Туэйт наклонился и тронул его за колено:
- Послушай, приятель, после того, что ты там натворил, я преспокойно могу засадить тебя на пару суток за решетку. Ну, скажем, объявлю тебя ценным свидетелем по делу об убийстве в подвале у Макоумера. В общем, придумаю что-нибудь, лишь бы упрятать тебя понадежнее. Ты свое дело сделал, позволь теперь мне заняться своим.
Трейси предвидел такой ход и решил воспользоваться своим последним козырем, который приберегал как раз для подобного случая:
- У тебя нет иного выбора. - Он поднял глаза на Туэйта. - Киеу безумец.
Он вспомнил искры в его глазах и поежился.
- Что ты хочешь этим сказать? - недовольно буркнул Туэйт. - Безумец потому что убийца?
- Я хочу сказать, - устало вздохнул Трейси, - что он тронулся. Я понял это по его глазам, когда мы схватились на лестнице.
- Ты не психоаналитик, уволь меня от подобных заключений.
Трейси резко выпрямился и в упор посмотрел на Туэйта.
- Могу тебе сказать только одно, - изменившимся вдруг голосом произнес он, - я единственный, кто может попытаться справиться с ним. Пойми же ты наконец, это не человек, это машина убийства в облике человека! Какие тебе еще нужны доказательства? Неужели ты всерьез полагаешь, что разыщешь его? Да он всю жизнь учился убивать и ускользать от возмездия. Тебе его не одолеть.
- Означает ли это, что его одолеешь ты?
- Черт бы тебя побрал, это не битва двух самолюбии! Мы знаем, что он идет по моему следу...
- Но мы же не в замкнутом пространстве, я не могу обеспечить тебе надежную охрану на улицах огромного города! Нет, я не могу тебе этого позволить, слишком велика опасность, и дело не только в тебе: могут пострадать невинные люди.
Трейси кивнул.
- Вот здесь ты попал в самую точку. - Он снова откинулся на сиденье. Поэтому-то я и собираюсь отправиться в графство Бакс, там я смогу контролировать ситуацию. - Он помолчал. - Место там достаточно изолированное, у твоих людей не будет никаких проблем.
Он пытался прочитать реакцию Туэйта, но в неверном свете уличных фонарей лицо его казалось непроницаемой маской. Наконец детектив пожал плечами и повернулся к Уайту.
- Айвори, - негромко приказал он, не сводя глаз с Трейси, - немедленно звони в справочную. Узнай номер управления полиции штата Пенсильвания и соедини меня с шерифом графства Бакс. Я хочу поговорить с ним. Мне надо дать ему черт знает сколько инструкций, а со временем у нас туго.
Трейси свернул на частную дорогу и оплатил на пропускном пункте проезд. Он уже не думал о Туэйте: на финальной стадии плана Макоумера было задействовано очень много действующих лиц. Трейси уже поставил в известность Директора, и тот направил в Нью-Йорк группу специалистов по компьютерам, которым предстояло войти в программную сеть 'Метроникса'. Эти парни знали, как обойти блокирующие системы и закодированные цепи; рано или поздно им удастся докопаться до главного.
Трейси вспомнил, что сказал Директор о будущем 'Метроникса' без Макоумера: полный развал. Трейси надеялся, что этого не случится. По крайней мере не раньше чем специалисты расшифруют компьютерную сеть фирмы.
А потом он подумал о Киме. Накануне он весь вечер пытался с ним связаться, названивая поочередно в его квартиру в Вашингтоне и по нью-йоркскому номеру, который тот ему оставил.
Трейси очень не нравилось исчезновение Кима. Уже на рассвете ему позвонил Директор и сообщил, что в одном из далласских отелей полиция обнаружила трупы трех агентов КГБ, причем один из них был весьма крупной фигурой, в прямом и переносном смысле.
- Это Ким, точно. - Голос Директора был напряженный. - Я не знаю пока, что происходит, но будь осторожен. Если я тебе вдруг понадоблюсь, имей в виду, ближайшие трое суток я буду занят на переговорах с госдепом, так что лови меня, если сможешь. Мы попытаемся замять шумиху, которую пресса вознамерилась устроить по поводу русских шпионов.
Трейси въехал в графство Бакс и свернул на Ривер-роуд, которая через полкилометра превратилась в ухабистую проселочную дорогу. В придорожных кустах надрывались цикады, исполняя гимн уходящему лету. Их песня вызвала в памяти образ Лорин, их поездку на пляж.
Он увидел ее глаза, в которых отражалось море, одно только море.
Справа появился знакомый дом, и Трейси съехал с дороги. Здесь пахло соснами, мятой и диким тимьяном. По другую сторону дороги лежало поле, пустое и безжизненное: фермеры уже успели убрать урожай. Ласково светило солнце, но лучи его почти не согревали. Скоро сюда пожалует зима, думал Трейси, будет гореть камин, весело трещать сухие поленья, на которых выступят прозрачные слезы смолы. Он не хотел встречать здесь зиму без Лорин.
Трейси поднялся по ступенькам и открыл замок. Шесть минут пятого.
В холодильнике на кухне он обнаружил лишь полбанки майонеза, почерневшее от времени яблочное масло и открытую банку сардин.
Ему все же удалось откопать под пустыми пакетами нетронутую баночку кокосового масла, которая пришлась как нельзя кстати. Держа в одной руке банку, Трейси прошел в гостиную и бросил взгляд на деревянную фигурку Будды на каминной полке.
Он подошел к телевизору и обернулся: кафельные плитки, которыми был отделан пол перед камином, производили какое-то странное впечатление.
Трейси присел на корточки и внимательно их осмотрел. На двух из них красовались бурые пятна, почти одинаковые по форме.
Он поскреб ногтем пятно, поднес палец к лицу и, уже зная, что это такое, осторожно лизнул: запекшаяся кровь.
Он встал и машинально бросил взгляд на деревянного Будду. Потом снова опустился на корточки. Колени его точно совпали с пятнами на плитках.
Значит, убив Мойру, Киеу заметил Будду и преклонил передним колени. Вероятно, молился. От этой мысли Трейси непроизвольно поежился.
Уже почти стемнело. Трейси повернулся к Будде спиной и ушел на кухню. Есть ему расхотелось.
Вернувшись в гостиную, он сел в свое любимое кресло и закинул руки за голову. Облака, словно стая гончих, набросились на заходящее солнце, закат получился невеселый, с явственным свинцовым оттенком. Он закрыл глаза и прислушался к шорохам старого дома, он сливался с его атмосферой, чтобы сразу же почувствовать ее изменение. Он должен быть готов к тому моменту, когда Киеу проскользнет в дом.
Должно быть, он задремал. И вдруг Трейси открыл глаза.
