- С тобой что-то произошло.
Снаружи рокотал неумолчный говор Чайнатауна.
- Не понимаю, почему ты цепляешься за это место. У тебя достаточно средств, чтобы жить где-нибудь еще...
- Извини, - тихо произнесла она, - но теперь это не твое дело.
Трейси знал, что встревожил ее сразу же, как вошел. Не было ничего, что она не могла бы в нем разгадать, разглядеть. Он подошел, обнял ее. Она была маленькой, изящной, с широкими скулами и огромными глазами. Впервые они встретились в доджо, и тогда она показалась ему больше похожей на зверька, чем на человека - так грациозно и быстро, движениями почти нежными, она отправляла на деревянный пол партнеров.
- Ну перестань. Май, - взмолился он, улыбаясь. - Пойдем куда-нибудь. Я хочу съесть дим-сум. Давай повеселимся. Она подняла к нему лицо:
- В тебя уже вселилось это чувство последней ночи, - она криво улыбнулась. Она знала, что такая улыбка портит красоту ее лица. - Я ведь понимаю, что это такое. Я была там, - она имела в виду Юго- Восточную Азию во время войны. - И у тебя сейчас появилось это чувство.
- Ты сошла с ума.
- Я заметила, как только ты вошел в дверь.
- Пойдем, - повторил он. - Ты же любишь дим-сум.
- Я не голодна, - ответила она. - К тому же не хочу, чтобы в моем последнем воспоминании ты сидел в каком-то пестро разукрашенном ресторане. У меня уже слишком много таких воспоминаний. Сегодня мы никуда не пойдем, - и она змейкой выскользнула у него из рук и начала расстегивать платье.
Следя за нею глазами, Трейси произнес:
- Нет, Май. Не сейчас.
Она повернулась, улыбнулась, широко раскинула руки.
- Ну, видишь?! - победным тоном воскликнула она. - Ты же хотел 'повеселиться', - она умела его передразнивать. - Ты хотел поесть, ты хотел выпить, - она подошла к буфету, - ты же знаешь, выпивка здесь всегда найдется.
Трейси отвернулся к окну. В комнату врывались ароматы кипящего масла, специй, перца. Его внимание переключилось на аппетитные запахи кантонской кухни, и ему не хотелось отворачиваться от окна.
- Думаешь, я не знаю, почему ты начал ко мне ходить? - Она бесшумно подошла и стала рядом. - Я начала подозревать уже после первого твоего ночного кошмара, а после второго убедилась окончательно.
Трейси все же пришлось отвернуться от окна - разговор принял неприятное направление.
- Да все очень просто: ты мне понравилась.
- Ты хочешь сказать, что ты во мне кого-то увидел?
- Чепуха! Я...
- Значит, я на нее похожа, - убежденно произнесла она. Трейси никогда еще не видел ее такой. Обычно она была ласковой и тихой. Сейчас же губы ее искривились, обнажив маленькие острые зубы, от нее исходила та энергия и сила, которую он почувствовал в ней тогда, в доджо. Нет, она не могла нанести ему удар, но сгусток эмоций прорвал изнутри ее энергетическую защиту, и целью был он.
- Скажи мне, Трейси, что от нее видишь ты во мне? Могла ли я быть ее сестрой, племянницей, кузиной? - Теперь ее напряжение передалось ему, но он надеялся, что она сумеет сдержаться, иначе ему придется усмирять ее. А он не хотел причинить ей боль. - Многое во мне тебе напоминает Тису?
- Многое, - возможно, правда обезоружит ее? Он не двигался, зная, что если пошевелится, энергия, исходящая от нее, станет еще мощнее.
- Я не могу управлять своими чувствами, - осторожно произнес он. - Но ты должна знать, что это было не единственной причиной, из-за которой я пожелал тебя.
- Но было причиной.
- Да, - без колебаний ответил он.
- Ладно, - он почувствовал, что темная энергия тает. Но взрыв был слишком близок.
- Она, должно быть, очень много для тебя значила, - Май вернулась к буфету, как будто ничего особенного и не произошло. В ее голосе даже не осталось следов боли и ярости. - Ты до сих пор видишь ее во сне.
- Это было однажды.
Она повернулась к нему, в руке она держала бокал.
- И все? - он не ответил. Их взгляды встретились. - Вот почему тебя притянуло ко мне.
- Это было просто, - мягко произнес он. - Ты красивая, умная, у тебя прекрасное тело. Это было естественно.
Совсем как моя привязанность к Джону Холмгрену, подумал он. Он встретил этого человека, когда жизнь его, казалось, кончилась. Джон был его путеводной звездой, его дорогой к восстановлению. В относительном покое падающей от губернатора тени он мог думать, строить планы - правда, когда они познакомились, он был всего лишь членом муниципального совета. Но и тогда Трейси чувствовал, что рядом с Джоном он сможет отдохнуть, воспрянуть духом, дождаться, когда настанет время самому расправить крылья.
Боже, все это было как в другой жизни. Что сказал ему Джинсоку в день выпуска из Майнза? 'Они выжмут тебя до последней капли, если ты им позволишь. Не жди от них сочувствия. Они используют людей, как электрические батарейки. И я не хочу, чтобы с тобой такое случилось. Только не с тобой'.
Но теперь он понимал, что это с ним все же случилось... Он не понимал этого сначала, а потом стало слишком поздно. Они хорошо его подготовили, приучили идти не сворачивая, и идти быстро. Как же рад он был избавиться от них. Встретить Джона.
- Твои мысли так далеко, - прошептала Май. Она подошла к нему сзади, и он ощутил прикосновение ее груди, напрягшихся сосков. Да, Май права. Со смертью Джона Холмгрена его жизнь совершила новый поворот. Организатором судьбы Джона Холмгрена был Трейси. Это он превратил члена муниципального совета в губернатора, а потом бы... и в Президента. Так он запланировал. Но теперь не осталось ничего, кроме пепла. Он понял, что не хочет сдаваться, бросать все просто так.
- Твои мысли ушли в прошлое, - хрипло повторила Май. Ее гибкие, ищущие руки обвились вокруг него. - Но с прошлым уже ничего нельзя поделать, неужели тебе не ясно?
- Ты ошибаешься, - ответил он, по-прежнему глядя в окно. Снизу, с улицы до него доносились радостные детские голоса. - Прошлое держит ключи ко всему последующему.
Май прижалась щекой к его плечу. Она признавала правоту этих слов.
- Тогда пусть сегодняшняя ночь будет последней ночью, когда ты не будешь вспоминать.
Январь 1963 года, Пномпень, Камбоджа
- Какую веру исповедуешь ты?
- Я буддист, Лок Кру.
- Чем ты руководствуешься?
- Я следую за Буддой, наставником моим, я следую Учению, указующему мне путь, я следую порядку, как моей путеводной звезде.
Над левым плечом Преа Моа Пандитто, на подоконнике, стояла старинная деревянная шкатулка, и Киеу Сока пытался на нее не смотреть.
Во-первых, она была необычайно красива. Она была покрыта темно-бордовым лаком и изящно расписана желтой и изумрудно-зеленой красками.
- Кто есть Будда?
Во-вторых, на шкатулку падали лучи утреннего солнца, и она сверкала и переливалась.
- Он тот, кто волею своею достиг совершенства, просветления и спасения. Святой и мудрый гласитель Истины, - Киеу так отчаянно старался не отвлекаться, что даже голова закружилась.
- Есть ли Будда Бог, который предстал перед человечеством?
- Нет.
На шкатулку и на камень подоконника упала тень.
- Или есть Он посланник божий, который явился на землю, чтобы спасти человека?
