штурмовой вертолет. Он приземлился около одной разрушенной деревни, и экипаж подобрал там, среди многих жертв женский труп. Его упаковали в специальный мешок и привезли на базу. Затем этот груз переправили в Вашингтон, где он в конце концов попал в лабораторию доктора Ричарда Халбертона, одного из ведущих патологоанатомов, работающего на министерство обороны. Доктор Халбертон оказался братом моего адвоката Дугласа Халбертона. Мы с ним крепко сдружились. Естественно, что спустя много лет Ричард консультировал меня при найме персонала для работы в клинике 'Грин бранчес'.
Но не в этом дело. Главное в том, что именно Ричард Халбертон сообщил мне о странной, как он назвал, пациентке, будто это был живой человек.
В ту пору Халбертон и я вместе бились над разгадкой тайн жизни, смерти и долгожительства.
- Странно очень, - сказал Ричард, пригласив меня в свою лабораторию. Эту мою 'пациентку' убили вовсе не в бою. Она сгорела, будто пораженная напалмом, а признаков присутствия напалма нет никаких.
Я очень заинтересовался этим открытием и спросил:
- Ну а тогда от чего же она погибла?
- Как ученый я должен сказать, что не знаю. Но по интуиции патологоанатома 'скажу, что она, по- видимому, умерла от чрезмерной дозы.
- От чрезмерной дозы наркотиков, которые сожгли ее плоть?
Ричард отрицательно покачал головой и пояснил:
- Да нет же, совсем не от этого. В результате проведенных анализов выяснилось, что ей ввели в организм чрезмерное количество ферментов. Вот что уж действительно странно, так это то, что, несмотря на присутствие этого вещества в той или иной естественной форме в любом человеке, моя 'пациентка' не смогла нормально усвоить и переварить все ферменты возможно, из-за их немыслимого количества. Поэтому я нашел немало их в печени, селезенке, почках и прямой кишке.
Ричард остановился и, пронзив меня взглядом поверх своих маленьких очков, заметил далее:
- Мне кажется, что такой комплекс ферментов просто сожрал ее заживо.
- Вы все еще не выделили эти ферменты?
- О да, выделил, и довольно легко! - встрепенулся Ричард. - Я уже говорил, что приготовил к длительному хранению органы моей пациентки. Теперь встала проблема провести практические опыты и сделать анализ вещества. На это уйдет масса времени, даже, может, несколько лет, если только такое возможно, в чем я сильно сомневаюсь.
- Что вы имеете в виду?
- Дело в том, что ферменты недолговечны и, взятые с живой ткани, сразу же начинают распадаться. Образно говоря, они полуживые. - Ричард повернулся кругом и подошел к столу с крышкой, обитой цинковыми листами, на котором стояли три проволочные клетки, а в них сидели подопытные крысы.
- Посмотрите-ка, - подозвал он. - Я дал малюсенькую порцию ферментов вон той паре крыс. Во время проведения предыдущего опыта мы пересадили им ткань злокачественной опухоли. По-моему, на них пересадка никак не сказалась, - и доктор в недоумении пожал плечами.
Некоторое время я внимательно приглядывался к крысам, а потом заметил:
- И мне кажется, что они на больных не похожи.
- Вот-вот, как раз в точку, - ответил Ричард и загадочно усмехнулся. Они вполне здоровы.
Я переводил глаза с него на крыс и обратно и, не выдержав, спросил:
- Ради бога, что это за фермент?
- Пока я знаю не больше вашего, - сказал Ричард Халбертон, засунув руки в карманы лабораторного халата. - Это вещество, как я полагаю, должно быть, содержалось в Святом Граале. Может, это кровь Христа-Спасителя? добавил он шутливо.
...Минако присела и, повернувшись ко мне спиной, принялась кипятить воду на портативной керосиновой плитке. В кипяток она бросила горсть ароматного черного чая. Я с жадностью разглядывал очертания ее шеи в том месте, где она была видна из-под густых черных волос. Я смог даже подсчитать небольшие выступы шейных позвонков, и каждый казался мне неким эротическим сигнальным знаком.
- Это китайский чай, называется он 'черный порох', - объяснила она. - Очень крепкий и полезный.
Она помогла мне потихоньку сесть, потому что у меня все еще кружилась голова, и Она заметила это по моему лицу, на котором ясно читалось, что с головой надо обращаться с особой предосторожностью. Я оперся спиной об оштукатуренную стену и сидел, чувствуя головокружение не только от раны, но и от запаха Минако.
В воздухе носилась пыль, проникая даже в глотку при каждом вдохе. Я был признателен за чай. От его острого кисловатого привкуса у меня даже зубы заскрипели, но все равно я был ей очень благодарен.
- А куда подевался Мэтисон? - поинтересовался я.
- Он в порядке, - ответила Минако, будто разделяя мою озабоченность, хотя я и знал твердо, что вопрос постарался задать без всякой тревоги в голосе. На секунду-другую она прикрыла глаза и вновь открыла их. - По сути дела, в настоящий момент он сейчас спит без задних ног.
- Хочу верить вам, - вежливо ответил я, - но боюсь, что такую возможность вы мне пока не предоставили.
- Ну почему же, здесь вы появились слепым, - возразила она, - а теперь...
- Это на что вы намекаете?
- Вернее сказать, на что мы оба намекаем? - спросила Минако. - Вы же объявились здесь не в качестве военнослужащего США. Если бы ваши военные по-настоящему заинтересовались этим делом, они прислали бы сюда целый вооруженный отряд. Да по правде говоря, мы и ожидали такого подарка. Но вы и мистер Мэтисон оказались людьми иного сорта.
- Почему это вы так считаете?
Минако только хмыкнула, будто раздражаясь от моей недогадливости.
- Вы ведь сугубо гражданское лицо, и здесь вы с заданием чисто гражданского характера и с неофициальным гражданским статусом. Кроме того, эта территория далеко не безопасная, и я не могу себе представить, как это ваши военные позволили вам проникнуть сюда.
- Полагаю, что им глубоко наплевать, жив я или убит.
Минако вскинула голову и сказала в ответ:
- Даже если это и было бы правдой, менее всего я ожидала бы, что они станут беспокоиться о своих людях, выделенных вам в помощь. Из них в живых пока остается лишь один.
Я пожал плечами и, сморщившись от нового приступа головокружения, заметил:
- Война - это риск, эти люди знали, на что идут, когда согласились участвовать в рейде.
- Не знаю, не знаю! - запротестовала Минако в вздернула подбородок. Но все это, разумеется, не имеет значения, не так ли, мистер Конрад? Мы же говорим вовсе не о войне. - Помедлив немного, она продолжала: - Крайне необходимо знать, понимает ли ваше правительство сложившуюся ситуацию, или оно думает... как и вы?
Я пристально заглянул в ее бездонные глаза. Первым моим инстинктивным побуждением было соврать, может, в целях самосохранения, но я заколебался. Совершенно открыто она сделала первый шаг к тому, что я назвал бы одной из форм правды. Я понимал, что теперь следующий шаг к правде должен сделать я, и таким образом у нас завяжется диалог... Другого выбора я просто не видел. Альтернативой могло быть лишь продолжение словесной перепалки, которая, с одной стороны, становилась забавной, но с другой, я был уверен в этом, ничего мне не давала, а хуже всего, наверняка отрезала путь назад, через границу.
- Чтобы попасть сюда, мне пришлось воспользоваться своими связями на очень высоком уровне, - начал я объяснять. - Хотя военные круги, как я уже сказал, осведомлены относительно разрушений в этой части Камбоджи от неизвестного оружия, правда заключается в том, что они слишком заняты военными операциями во Вьетнаме и не имеют времени на расследование и изучение этих проблем, тем- более что они непосредственно не угрожают жизни американских солдат. Мне кажется, что они даже втайне радуются, что я занялся этим делом.
Сказав это, я принялся за чай, изучая ее реакцию по выражению лица, а затем продолжал:
- Вам известно американское жаргонное словечко 'snafu'? - А когда она отрицательно покачала головой,
