лишь огромная серая морозная пелена, грозящая ввергнуть город в небытие. Он припарковал машину на Восточной Третьей улице, напротив старинного кирпичного особняка. На первом этаже здания размещалась художественная галерея с экспонатами, если только так можно было назвать куски материи и полоски черной кожи, прикрепленные к отожженным скрученным листам железа. Огромные скульптуры виднелись в окне за крепкими чугунными воротами, выкрашенными в разные цвета - зеленый, оранжевый и желтый, - похожие на свежие кровоподтеки, на которые наложены декадентские рисунки. Выставка называлась 'Городская гниль'.
'Наконец-то подобрали верное название', - подумал Вулф. Он прошел через размалеванные ворота. Внутри галереи все было тоскливо и мрачно, как в глухую полночь. Навстречу Вулфу вышла худая как вешалка молодая женщина с длинными прямыми рыже-огненными, как пожарная машина, волосами и неприятным голубовато-белым цветом лица. Ее глаза обрамлял толстый слой краски, а губная помада и лак на ногтях чернели, как стены самой галереи. Все ее обличье скорее напоминало смерть, чем жизнь. Вулф предположил, что в этом и заключалась ее суть. 'Прелестна, - отметил он. - А может, просто хипповая. Каждый воспринимает ее по-своему'.
Женщину звали Маун. Вулф представился ей как адвокат, занимающийся наследством покойного Лоуренса Моравиа. Маун посмотрела на него ничего не выражающим взглядом, а он вынул фотографию Моравиа и показал ей.
- О-о, да это Лэрри! - воскликнула Маун. - Разве он умер? Вот так-так! Какой ужас.
Но она быстро сменила выражение печали, появившееся было на ее лице, и продолжала:
- Да, он не раз заходил сюда и смотрел экспонаты. Я устраивала здесь выставки, я их всегда провожу, вы же знаете? Сперва я считала, что искусство его не интересует, что он просто приволок сюда приятеля, ну этого, вы знаете, из пригорода, чтобы разыграть из себя важную шишку, эдакого мистера Нью-Йорка. Но потом я узнала его получше, и в конце концов выяснилось, что он покупает произведения искусства. - Она развернула обертку жевательной резинки 'Базука бабл' и, сунув пластинку в рот, продолжала: - Вы же обычно чувствуете, чего хотят люди? Вот и я: вмиг поняла, как только вы появились, что пришли вы сюда не ради покупок.
- А для чего же я, по-вашему, пришел?
Если Маун догадается, что он пудрит ей мозги, она в виду не подаст. Она вздернула голову и немного склонила ее набок, рассматривая Вулфа, будто он был одним из произведений какого-нибудь художника, принесенных ей на оценку. Инстинктивно она продолжала жевать резинку, а потом выдула такой пузырь, каких Вулф еще не видывал, и сказала:
- Я думала, что вы ошиблись дверью. Через квартал отсюда открыт магазинчик 'Урбан дизайн', в нем продаются всякие модернистские штучки.
- А это что, разве не то же самое? - поинтересовался Вулф и обвел рукой скульптуры.
- Разве искусство современно? - серьезно спросила Маун. - Если бы оно было таковым, тогда все эти произведения к следующему сезону можно было бы выбросить на свалку: их же никто не купит. Нет и еще раз нет - настоящее искусство вечно.
Пока он ходил по галерее, она наблюдала за ним, не переставая выдувать пузыри, а затем подошла и сказала:
- Все эти экспонаты - творение одной художницы. Ее зовут Чика.
А затем озабоченно спросила:
- Уж не собираетесь ли вы потребовать у нее назад деньги Лэрри?
Вулф повернулся и внимательно посмотрел на нее:
- Почему это я должен требовать деньги?
- Гм-м... Странно... Ведь если Лэрри отдал концы, то, я подумала, вы пришли сюда... - Она в замешательстве смолкла.
- А почему вы зовете его Лэрри?
Маун лишь недоуменно пожала плечами:
- Просто его так зовут. А что, не так, что ли?
Она выдула очередной пузырь чудовищных размеров.
- Ну мы это, Лэрри и я... - Она колебалась, рассказывать ли. - Думаю, он частенько заглядывал сюда из-за меня, хотя между нами ничего такого не было... Ну ладно, как-то в субботу днем мы зашли вон туда, в ту комнату, она показала на матово-черную дверь в конце галереи, - и, знаете ли, трахнулись там, - она смущенно хихикнула. - Это было довольно нахально с нашей стороны, потому что в галерее были покупатели и посетители, и мы слышали, как они переговаривались и ходили, когда мы трахались. Ну и наглые же мы были.
Даю голову на отсечение, что так все и было, - подумал Вулф про себя, а вслух сказал:
- А когда мистер Моравиа, то есть Лэрри, купил свою... ну у Чики?
- Э-э... Во время открытия, - вспомнила Маун. - Он пришел сюда на торжественное открытие. Здесь была и Чика. Он переговорил с ней и приобрел ее вещь. Это было, так-так, с неделю назад. Потому-то я и подумала, что вы... ну это... ну вы знаете...
- Что адвокаты, занимающиеся его наследством, намерены вернуть ей обратно ее фигуру?
- Ну да. - Маун скорчила гримасу. - Ну вы же знаете, работы Чики подходят не всем. По сути, я даже и не думала, что Лэрри возьмет ее, а он ухватил ее с ходу. Он быстренько договорился с Чикой.
- С этой художницей?
- Угу.
- Не считаете ли, что он и ее трахнул?
- Не знаю. - Маун опять выдула пузырь. - Может, и трахнул. Думаю, он любит это дело.
- Какое дело?
Маун презрительно скривила свои черные губы - лицо ее приобрело от этого жуткое выражение:
- А что, юристы все такие тупые? Непонятливые. Лэрри любил трахаться, но у меня такое впечатление, что он не хотел... ну вы знаете, ну это, надолго с кем-нибудь связываться.
- Не хотел длительных связей, вы имеете в виду? Трах-бах-шлеп-грох-ам! Пока, мадам! Таков, что ли, был Лэрри?
Маун громко заржала:
- Да все они такие, а что, разве не так?
- Кто все?
- Да вы же знаете, ну эти парни вроде Лэрри. Немного погодя я его раскусила. Он был важной шишкой, весь набит деньгами. Спорю, что обедал и завтракал только в самых шикарных ресторанах, вроде 'Четыре сезона' или 'Льютс'. Я имею в виду, что в нашей жизни он был пиджак пиджаком и ничем не отличался от других, но в глубине души смеялся над ними, ну, вы знаете. Он такую жизнь ненавидел, это была вовсе не его жизнь.
- А какая же была у него жизнь?
Она внимательно посмотрела на Вулфа:
- Лэрри был связан. Думаю, очень крепко связан.
- Сексуально?
- А как же еще?
Тогда он спросил:
- А вас Лэрри когда-нибудь связывал?
Маун опять выдула пузырь:
- Вы адвокат Лэрри или копаете под него? - Она даже слегка вздрогнула. - Нет, не связывал. Но я бы не возражала.
- Не возражали бы? - удивился Вулф вопреки обыкновению.
Трудно было представить себе, что эта эксцентричная особа является чьей-то дочерью, что у нее есть родители.
Она придвинулась к нему поближе, и он ощутил странный запах: смесь гвоздики и чеснока. Острый, экзотический запах без малейших нюансов.
- Вы что, чокнутый проверяльщик? - поинтересовалась она. - Большинство мужиков именно такие, я знаю, но слушайте: приятно, когда выходишь из-под контроля. Я имею в виду сильный контроль, вроде
